Сочинение: Проблема личности и тоталитарного государства в произведениях А. Платонова

Тему противостояния человека и тоталитарного государства, подавляющего личность, можно назвать центральной в творче­стве Андрея Платонова. Писатель выступал против объедине­ния отдельных людей, индивидуальностей в безликие «массы», покорные режиму. Этот протест звучит во многих произведени­ях Платонова, ярких, написанных символичными образами и отличающиеся своеобразием авторского языка.

Эта тема косвенно затронута в рассказе «Усомнившийся Макар», написанном Платоновым в 1929 году. В нем автор пока­зывает зарождение бюрократизма — машины, стоящей над че­ловеком и обезличивающей всех, кто приобщается к труду в учреждениях. «Нормальный мужик» Макар Ганушкин отпра­вился в Москву, «чтобы добывать себе жизнь под золотыми го­ловами храмов и вождей». Он задается вопросом: «Что мне де­лать в жизни, чтоб я себе и другим был нужен?» Ответа нет ни в жизни, ни во сне (ему приснился мертвый идол верховной власти). Уже в этом рассказе Платонов ставит вопрос о ценнос­ти идеи, оторванной от интересов человека, его гармоничного развития. Идол мертв, потому что мертва любая мысль, на­правленная на разрушение личности, убежден писатель.
[sms]
Услышав в дурдоме про статью Ленина о сидящих в учреж­дениях враждебных людях, Макар пошел туда бороться за «об­щебедняцкое дело». В результате он сам, как свежий человек из «низов», был принят в ряды чиновников. Так поиски истины закончились у Макара обретением теплого местечка, где уже совсем не хотелось думать о тех самых трудящихся, ради инте­ресов которых он двинулся в путь...

История Макара Ганушкина — это рассказ о том, как «нор­мальный мужик» превращается в обезличенного служащего. Платонов пытается сказать тем самым, что государство, про­возгласившее себя народным, создает государственную маши­ну, которая на самом деле не защищает интересы людей, а сто­ит над ними. Платонов же видит такой выход: «Отпустить бы всех людей из учреждений на свободу, чтобы они наделали по­больше съедобных, носильных и жилищных вещей, дабы никто не серчал от нужды и дабы они сами перестали поедать чужие мягкие вещи».

Интересное развитие этой темы мы видим в романе «Чевен­гур». Это произведение об Октябрьской революции в централь­ных губерниях России, о людях, которые защищали революцию в гражданской войне, о «строителях страны», об их идеях, мыс­лях и переживаниях. Главный герой романа — Александр Два-нов — отправляется в город Чевенгур, где образовался полный коммунизм. По дороге он встречается с бывшим командиром «полевых большевиков» Степаном Копенкиным, мечтающим о всеобщем равенстве и об освобождении от «живых врагов коммунизма» мертвого тела Розы Люксембург. Они вместе на­правляются в Чевенгур.

И вот они уже в «революционном заповеднике». Коммунизм установлен в Чевенгуре декретом Чепурного и его товарищей.
Чевенгурцы живут беззаботно, они не трудятся — труд «спо­собствует происхождению имущества, а имущество — угнете­нию». Одной лишь силой веры чевенгурцы стремятся прибли­зить реальный коммунизм. Пока же в городе царят лишь от­дельные его признаки — абсолютное равенство, понимаемое скорее как одинаковость физическая, умственная и духовная, а также взаимное обожание товарищей.

Их руководители — Чепурной и его идеологический помощ­ник Прокофий видят скорейшее приближение коммунизма в полном уничтожении «густой мелкой буржуазии», населяв­шей город. К буржуазии же причислялся всякий, кто не рвался «обнять товарища» и «затихнуть в счастье полного душевного коммунизма».

В «Чевенгуре» Платонов показывает, как изначально свет­лые помыслы, забота о всеобщем благе вырождаются в свою противоположность: деление людей на «наших» и «не наших» и травлю последних. Самоуправство идеологов — людей номер один в тоталитарном государстве — не имеет границ. Вот, к примеру, Прокофий, «имевший все сочинения Карла Маркса для личного употребления, формулировал всю революцию как хотел — в зависимости от настроения Клавдюши и объектив­ной обстановки». И мы видим, к чему привело такое идеологи­ческое руководство в Чевенгуре. Коммунары с уверенностью и воодушевлением борются с «буржуазным элементом»: «Бур­жуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них бы­ла расстреляна душа». Товарищи уже все сделали для прихода коммунизма: гадов перебили, имущество, ведущее к неравенст­ву и эксплуатации, уничтожили. Но так и не дождались они первого утра «нового века» — коммунизм не наступил...

Дальнейшие события романа показывают нам отношение ав­тора к описываемому им построению «нового века». Чевенгур разрушается каким-то страшным вражеским отрядом. Роман заканчивается дорогой, открытостью в будущее, надеждой. Ан­дрей Платонов зовет к такому строю бытия, где каждая лич­ность друг от друга «не слишком далеко» и «не слишком близ­ко». Своим гротескным произведением Платонов выступил про­тив нивелирования личности. Одинаковость физическая, умственная и духовная невозможна. Такое равенство останови­ло бы всякое развитие, саму жизнь, говорит автор.

Тема, вынесенная в название сочинения, во всей полноте раскрывается Платоновым также в повести «Котлован», напи­санной в 1929—1930 гг., или, как говорится в самой повести, в «светлый момент обобществления имущества». Главный герой «Котлована» Вощев, подобно Усомнившемуся Макару, задумал­ся и засомневался в справедливости всего происходящего во­круг. А вокруг происходит вот что. Герои повести согласно ди­рективе сверху безостановочно роют Яму. При этом Котлован даже не углубляется и не принимает тех форм, которые напом­нили бы конфигурацию будущего фундамента. Он просто рас­ползается по земле — сначала вчетверо, а затем — благодаря стараниям исполнителей, в шесть раз. Создается впечатление, что Котлован будет распространяться до бесконечности. Вот об этом и думает главный герой.

Задумавшийся «среди общего темпа труда» Вощев — фигу­ра не только не нужная, но и вредоносная: он сомневается в «генеральной линии», ищет собственную дорогу к истине. Во­щев описан Платоновым как народный философ-правдоиска­тель. В то же время он представитель первого поколения со­ветской интеллигенции, призванной занять место уничтожен­ного старого культурного слоя. В «Котловане» показан также один чудом уцелевший интеллигент — инженер Прушевский, внутренне подготовивший себя к самоубийству и живший на строительстве «предсмертной, равнодушной жизнью». Оба эти героя не могут найти смысла в той работе, которую они вынуж­дены делать.

Девочка Настя, единственная радость и надежда землеко­пов, умирает. Глядя на умирающую Настю, Вощев думает: «За­чем... теперь нужен смысл жизни и истина всемирного проис­хождения, если нет маленького, верного человека, в котором ис­тина стала бы радостью и движением?» Платонов пытается понять, что движет людьми, продолжающими рыть Яму, несмо­тря на то, что их мечта уже похоронена. Он пишет, что кто-то Один (или Несколько) вынул из человеческих сердец веру и узурпировал истину, наделав из нее массу кумачовых плака­тов об ударном темпе и энтузиазме. Заменить «упраздненного Бога» должен был массовый психоз — поклонение вождю тота­литарного режима. Именно об этом повесть Платонова. Человек в поисках истины постоянно натыкается на слепую силу всеоб­щего психоза, на авторитарность.

Личность не может развиваться в тоталитарном государст­ве. Андрей Платонов всем своим творчеством пытался сказать, что государство не должно стоять над человеком, а людей нель­зя стричь под одну гребенку. Иначе история остановится, а светлые мечты о коммунизме превратятся в свою противопо­ложность. Так оно и произошло... Творческий путь самого писателя, программные произведения которого были опубликованы в нашей стране спустя более чем полвека после их написания, лишний раз доказывает, что в тоталитарном государстве нет места свободно мыслящему человеку.[/sms]