Сочинение: Образ Руси в поэзии А.А. Блока

В 1908 году Блок писал К.С. Станиславскому: «...в таком виде стоит передо мной моя тема, тема о России (вопрос об интеллигенции и народе, в частности)... Этой теме я созна­тельно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это — первейший вопрос, самый жизненный, самый реаль­ный. К нему-то я подхожу давно, с начала своей сознатель­ной жизни, и знаю, что путь мой в основном своем устремлении, — как стрела, прямой, как стрела — действенный Недаром, может быть, только внешне наивно, внешне бес­связно, произношу я имя: Россия. Ведь здесь — жизнь или смерть, счастье или погибель». Но еще за два года до этого письма Блок написал стихотворение «Русь», в котором воз­никает таинственный, мистический образ Руси:

Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах...

Свое кровное единство с Родиной Блок воспринимал и трагически (несчастна страна — несчастен поэт), и с гордо­стью за Родину, в истории которой много кровавых, но и славных страниц.

Так появляются пронзительно-горькие строки:

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
[sms]

Безмерно тяжело прошлое России; нередко благие замыс­лы оборачивались бедой:

Лодки да грады по рекам рубила ты,
Но до Царьградских святынь не дошла...
Соколов, лебедей в степь распустила ты —
Кинулась из степи черная мгла. ..
Тихое, долгое, красное зарево
Каждую ночь над становьем твоим...

И все же бесконечная любовь и боль чувствуются в этих упреках бескрайней, бесшабашной, диковатой стране: так чувствовать, так писать мог только человек, который всеми фибрами души ощущал себя неотъемлемой частью Родины.

Еще большей болью-страданием проникнуто стихотворе­ние 1914 года «Рожденные в года глухие...»

...Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.

Безвременная смерть — удел несчастного поколения. Единственная надежда: «Царство Божие» узрят те, кто до­стойнее ныне живущих.

Когда Блок произносит: «О Русь моя! Жена моя!» — это не просто дерзостный образ, а полное слияние с Родиной.

Сразу же возникает тайна:

Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь...

Этот же мотив слышится в настойчивых вопросах стихо­творения из цикла «Родина»:

Вольному сердцу на что твоя тьма?
Знала ли что? Или в Бога ты верила?
Что там услышишь из песен твоих?
Что же маячишь ты, сонное марево?
Вольным играешься духом моим?

Однако есть в истории России события, которыми она по праву гордится и в которых в полную меру сказалось величие национального духа народа. Среди них — Куликовская бит­ва, которой Блок посвятил цикл из пяти стихотворений «На поле Куликовом» (1908 год). Литературоведы отмечали, что в этом шедевре Блок выразил себя как русский националь­ный поэт, ставший в один ряд с титанами — Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым. Публикуя это стихотворение, Блок писал: «Куликовская битва принадлежит, по утвер­ждению автора, к символическим событиям русской исто­рии. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди».

Остановимся на первом стихотворении цикла. Перечита­ем первые четыре строки, обратим внимание на эпитеты и метафоры: «Река раскинулась... грустит лениво», «над скуд­ной глиной желтого обрыва в степи грустят стога...». Обыч­ный серенький русский пейзаж, притихшая, будто погру­женная в сон родная страна. Но какие бури таятся в этом
тоскливом молчании! И внезапно — как удар грома — слом интонации и вырвавшийся из глубины сердца поэта монолог:

О Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о Русь!

Тоскливое молчание родных просторов в любой момент может обернуться величайшей трагедией и грандиозными свершениями.

Блок обращается к Родине со словами: «О Русь моя! Жена моя!..» Для него Россия — не мать, о ней традиционно писали поэты, а жена, невеста, возлюбленная. Мать — носи­тельница спокойствия и мудрости. Жена, невеста, возлюб­ленная — носительница страсти, душевного горения, на­пряжения воли.

Поэт не рисует хода Куликовской битвы, лишь передает ее тревожное ожидание. Но подбором слов, чеканным рит­мом стиха создает впечатление грандиозности исторического сражения:

Пусть ночь. Домчимся.
Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет
Святое пламя
И ханской сабли сталь.

(обратим внимание на игру звуком «с», как бы имитирую­щую свист сабли).

Блок делает акцент на непреходящем значении Куликов­ской битвы. В сущности, он пишет не только и не столько о прошлом России, сколько о ее будущем.

И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль
И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови! Закат в крови!
Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь:
Покоя нет!
Степная кобылица
Несется вскачь!

Дважды повторенное «Закат в крови» и фраза «Из сердца кровь струится» как бы предрекают грозные события в гря­дущем.

В стихотворениях цикла «На поле Куликовом» и «Рос­сия» обилие смысловых, словесных, синтаксических, рит­мических повторов, и наконец прояснение этого мотива в стихотворении «Коршун»:

Чертя за кругом плавный круг
Над сонным лугом коршун кружит
И смотрит на пустынный луг.
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни,
А ты все та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней...

Нет покоя Руси, нет предела ее страданиям, но нет конца ее пути в будущее, как нет покоя ее верному певцу. [/sms]