Крыса-Кот. Комбинация знаков при построении партнерских отношений.

В данном случае Крыса поднимается до роли начальни­ка и повелителя, а Кот попадает на позицию исполнителя и человека подчиненного. А вот обратная ситуация, когда Кот пытается командовать Крысой, должна рассматри­ваться как неприемлемая.

 

Вот, к примеру, величайший диктатор Иосиф Сталин (Кот). Смог ли он за свою длительную карьеру подчинить себе хоть одного деятеля, родившегося в год Крысы? При том, что всю свою жизнь Сталин мало интересовался ре­альными делами, отдавая все силы кадровым проблемам. Надо сказать, что с Крысами у него ничего не получилось.

 

Ничего он не сделал, к примеру, с Николаем Бухариным (1888—1938), хотя тот как раз интересовался только де­лом и на политические интриги сил не тратил. Гнуться пе­ред Сталиным Бухарин не стал, смело выступая против него, даже когда понял, чего это ему будет стоить. Он ведь считался интеллектуалом, крупным теоретиком. В свое время Бухарин ненароком помог Сталину разбить другого представителя подчиненной стихии — Льва Троцкого (Кот). Он ведь боролся не с людьми, а с их идеями. Также он стал бороться с идеями Сталина, называя того неотроц­кистом и весьма активно критикуя его по всем пунктам по­литики.

 

 Но тактически было уже поздно, интеллект на момент их схватки уже не играл роли. Бухарина поддержали лиде­ры партии, но серое большинство было уже сталинским. Только после устранения с политической сцены Николая Бухарина начался истинный культ Сталина. Короля играет свита, а для сталинского подпевалы Бухарин был слишком умен и независим.

 

 В фильмах режиссера Григория Александрова (Кот) музыка Исаака Дунаевского (1900—1955) съедала все пространство. В таких фильмах, как «Веселые ребята» или «Волга-Волга», без главенствующего организующего влия­ния музыки нет практически ни одного эпизода. Вот уж во­истину «нам песня строить и жить помогает». Без этой энер­гичной, солнечной музыки ни сами сюжеты александровс­ких комедий, ни персонажи не были бы возможны.

 

Интересна история взаимоотношений Михаила Булга­кова (Кот) с тем же Исааком Дунаевским. Оказывается, великий писатель обожал музыку Дунаевского и специаль­но для него, никогда не писавшего опер, Булгаков сочинил оперное либретто «Рашель» по рассказу Мопассана «Мадмуазель Фифи». Ему хотелось, чтобы опера получилась простой и изящной по мелодическому языку, гармонии и чтобы в финале ощущалось подлинное ликование и торже­ство жизни.

 

Дунаевский с увлечением приступил к работе над опе­рой. «Я днем и ночью думаю о нашей чудесной "Рашели"»,  писал он Булгакову. И в другом письме: «Друг мой дорогой и талантливый! Ни секунды не думайте обо мне иначе как о человеке, беспредельно любящем свое будущее детище». Из дневника же Елены Сергеевны Булгаковой мы узнаем какое пиршество музыки начиналось в их доме, когда при­езжал Исаак Осипович: «Дунаевский, вообще экспансив­ная натура, зажегся, играл, импровизировал польку, взяв за основу несколько тактов, которые Михаил Афанасьевич выдумал в шутку, сочиняя слова польки. Дунаевский воз­бужденно говорил: «Тут надо брать у Бизе, у Пуччини! Что-нибудь такое страстное, эмоциональное! Вот послушайте, это ария Рашели! Тут же начинал делать парафразы из упомянутых композиторов, блестел глазами, вертелся, как вьюн, подпрыгивал на табуретке. Словом, стояло полное веселье».