Московская публика оценит спектакли пластической труппы «Дерево»

Столичная театральная публика готовится к «сеансу шоковой терапии». Так критики нередко называют спектакли пластической труппы «Дерево» — питерского коллектива, пустившего корни в Германии. Лауреаты престижных международных фестивалей выступят на сцене московского театра Эстрады.

 

На генеральной репетиции побывала корреспондент НТВ Анастасия Денисова.

Культура тела — иначе этот театр и не назовешь. Обнаженное тело, точнее кости, слегка обтянутые мышцами — типичный портрет актера из команды Антона Адасинского. То, что они творят на сцене, — результат освоения йоги, балета и фламенко одновременно.

Невозможно поверить, что на такое способны человеческие тела. Зрелище завораживает. Актеры театра «Дерево» субтильны настолько, что почти неразличимы половые признаки. По словам идеолога театра Антона Адасинского, это необходимо для пересказа вечных сюжетов.

Они уверяют, что ставят спектакли «из голосов, утреннего тумана и стен дождя». На деле это выглядит пластическими этюдами, какие готовят студенты младших курсов театральных вузов, но с максимальной отточенностью мускулатуры и стиля. Актеры-гомункулы, как дикие животные, катаются в воде, крутятся зародышами на холодном полу.

Фрагмент из спектакля «Кецаль». Недавно он получил «Золотую маску» в категории «Новация». Легенду ацтеков о птице, прародительнице всего живого, в театре «Дерево» поставили по принципу: к прекрасному через отвращение. На сцене не только обилие обнаженной натуры, но и щедро льется кровь.

Антон Адасинский, руководитель театра «Дерево»: «Отвращение к обнаженному телу, к какому-то странному уродству — это не отвращение. Это удивление и шок. Этот шок публика испытывает иногда на наших спектаклях. Он необходим, чтобы они стали нашими в какой-то момент. Это как пробуждение. Потом мы можем подать ему руку, уже нежную, мягкую руку, и вести их куда-то с собой».

Это сейчас идеолог театра Антон Адасинский предлагает публике нежные руки. А раньше, бывало, зрителей и скотчем к креслу привязывал, и в целлофан заворачивал. А в одном из проектов «Дерева» гостей обещали накормить мясом. Но не уточнили, откуда его отрежут.

Антон Адасинский, руководитель театра «Дерево»: «На сцене стояла корова живая. Под ней матрасик полиэтиленовый висел. Висел нож. Народ стал подозревать, что бифштекс из нее сделают. А видеть смерть животного не все были готовы. Одно дело — пожевать мясо, другое дело — видеть, как умирает корова. И народ стал ломиться к выходу».

В начавшейся панике у выхода чудом не погибли люди. Корова, кстати, осталась жива. Зато театр получил хорошую рекламу. Выращенное еще 20 лет назад в Петербурге «Дерево» в итоге пересадили в Дрезден: власти выделили бесплатную мастерскую.

Сам Антон Адасинский нынче — звезда международных фестивалей, а в лучших друзьях числит Славу Полунина, у которого когда-то работал и учился клоунскому мастерству.

Любой, кто хоть раз видел полунинский театр, поймет, что корни «Дерева» произросли из «Лицедеев». Однако вместо теплоты здесь холодность, а взамен душевности — жестокое шоу.