Апофатизм и непостижимость Бога в Православии

Не только православный способ объяснения Троицы и Личности Христа стремится предостеречь богословие от сведения Бога к философской идее, но в том же заключается и цель восточного, апофатического подхода к богословию. Как уже говорилось в четвертой главе, православные богословы настаивают на том, что Божья сущность непостижима, и что единение с Богом в Его энергиях не вовлекает в себя рационального или философского познания.

 

Как евангельские христиане, мы определенно можем подтвердить такой подход апофатического богословия. Действительно, в единстве и триединстве Бога существует тайна, которую мы не способны постигнуть. То, каким образом Бог смог стать Человеком посредством воплощения и то, каким образом Сын на кресте был разлучен с Отцом и Духом Святым, находится выше нашего понимания. Хотя мы решительно подтверждаем присутствие Бога со Своими чадами посредством Духа Святого, однако природа этого присутствия определенно требует объяснения. Тем не менее, чтобы не слишком критически относиться к православному предпочтению апофатического богословия, необходимо напомнить, что и в нашем вероучении немало доктрин содержат в себе трудно постижимые аспекты. Более того, необходимо признать, что православный выбор отрицательного богословия не подразумевает отрицания библейских утверждений о том, что человек способен познавать Бога, и что Бог хочет, чтобы человек стремился к познанию Его.

 

К тому же, личное познание Бога и единение с Ним в православном богословии имеют приоритетное значение. И, наконец, хотя терминология об «энергиях» и «сущности» Бога и о различиях между ними не встречается в Писании, и является чуждой для евангельских христиан, все же мы можем согласиться с идеей, на которую такое различие указывает, а именно, что все наши попытки описать Бога не могут увенчаться успехом. Безусловно, мы, будучи ограниченными существами, не можем получить исчерпывающего рационального познания о Боге, да и рациональное познание не всегда приводит человека к личному познанию Бога. Человек может многое знать о Боге, но так никогда и не возыметь личной веры в Него.

 

С другой же стороны, то резкое различие, которое проводят православные богословы между сущностью и энергиями Бога, может привести человека к кризису доверия Божьему характеру. Утверждая, что человек ничего не может знать о внутренней жизни Бога и о существующем в Боге общении между Отцом, Сыном и Духом Святым, можно ли при этом действительно оставаться уверенным в том, что внешняя жизнь Бога, Его энергии, посредством которых Он открывается нам, соответствуют Его внутренней жизни? Иными словами, можно ли быть уверенным, что то, как Бог открывает Себя человеку, действительно соответствует тому, Кем Он является? Апофатизм призывает нас преклониться перед непознаваемым и непостижимым Богом с тем, чтобы соединиться с ним.

 

В действительности же человек, имея такой подход к христианской жизни, иногда видит в Боге не просто Его непостижимость, но усматривает в Нем недостижимость, отчужденность и непредсказуемость. Во время Литургии очень часто повторяется молитва «Господи, помилуй!». Выражает ли эта молитва уверенность в Боге, или повторение этой молитвы свидетельствует о том, что человек не уверен в Божьей милости? Это не риторический вопрос. Несмотря на то, что Бог оказывал Свою милость к нам в прошлом, значит ли это, что Он окажет Свою милость и сейчас, если эта милость не является одним из аспектов Его внутренней жизни, в которой человек может быть уверен? Я удивляюсь, как часто благоговейный страх перед Богом превращается в парализующий страх перед неизвестной Сущностью по той лишь причине, что человек испытывает неуверенность в Божьем характере.

 

Некоторые евангельские христиане говорят, что в Православии испытывается недостаток уверенности в Божьей милости, и что движущей силой православной духовности является «страх перед Божьим наказанием». Хотя и не следует воспринимать эти утверждения слишком серьезно, необходимо отметить, что различие между сущностью и энергиями Бога предоставляет, по меньшей мере, возможность для такой неуверенности в Божьем характере. Лучшие православные богословы, которых я изучал, не испытывают подобных проблем, однако это вовсе не означает, что рядовые православные христиане не имеют проблем в этом вопросе. Вместо того, чтобы утверждать, что Бог всецело находится за пределами рационального познания, я бы предпочел выразиться, что Он находится за пределами исчерпывающего познания. И даже если мы утверждаем, что познание о Боге не является нашей целью, необходимо признать, что до некоторой степени именно познание о Боге дает нам уверенность в Его характере, на котором основывается наше личное общение с Ним.

 

Поэтому для того, чтобы достичь единения с Богом, не нужно сторониться познания Бога. Наоборот, чем больше мы стремимся к пониманию Бога, тем больше мы признательны и ценим Того, с Кем поддерживаем общение, и тем больше осознаем, насколько мы ограничены в том, чтобы постигнуть Его. Понимаемый таким образом катафатический подход к богословию приводит человека к уверенности в Божьем характере и к благоговейному страху перед Его непостижимостью для нас. Мы не можем полностью познать Бога, но того, что мы действительно можем узнать о Нем, вполне достаточно, чтобы иметь уверенность в том, что Он всегда будет милостивым и любящим по отношению к нам, если мы будем стремиться познать Его лично.