Старейшины и князцы у хантов и манси

Признаком рода являются также народное собрание и институт родового старейшины. О народных собраниях мы находим сведения лишь в фольклорных произведениях. Там же сообщается о специальных общинных домах, в которых проводились общественные празднества и собрания воинов. В мансийском фольклоре общественный дом — это «гостевой дом», или «танцевальная изба», — для проведения медвежьих плясок фратриального характера либо свадеб.

 

Сложнее обстоит дело с институтом народного или родового вождя, старейшины. Судя по фольклорным данным, у хантов и манси до прихода русских существовал институт военных вождей — богатырей. Они играли большую роль в организации оборонительных и военных действий с ненцами, татарами, а впоследствии и с русскими. Термин «князей», «князь» — русского происхождения и возник в России в феодальную эпоху. Русские, естественно, переносили на обских угров терминологию своих собственных социальных институтов. С.В. Бахрушин гиперболизировал значение и роль старшин в обско-угорском обществе, считая, что у хантов и манси уже были феодальные отношения.

 

В мирное время у хантов и манси в общественной жизни большую роль играли старики — «седовласые старцы». Они составляли ядро существовавшего, вероятно, в глубоком прошлом народного собрания. С присоединением Сибири к России в XVI-XVII вв. институт «старшин», «князцов», лучших людей», «сотников», «десятников» (а также унаследованных от времени татарского владычества «мурз», «есаулов» и пр.) и прочих должностных лиц в значительной степени был развит русской администрацией, использовавшей этих людей для управления Западной Сибирью и сбора ясака. Далеко не все эти должностные лица величались «князцами» даже в русских документах.

 

Так, по данным архивных документов XVII в. в пяти западносибирских уездах числилось более 70 волостей. В них «князцов» перечислено 8, сотников— 1 0, десятников и пятидесятников — 1 3, «лучших людей» — 86. Эти должностные лица выделялись среди общей массы умом, характером, относительным богатством, приобретенным отчасти благодаря военной добыче, отчасти при эксплуатации соплеменников, в значительной мере — благодаря льготам и подачкам царской администрации. Часть таких лиц происходила из старинных, влиятельных благодаря своему происхождению семей (Тайшины, Артанзеевы, Алачевы), но их было немного.

 

В описаниях ученых говорится, что богатые князцы имеют от 100 до 1000 оленей; у богатых остяков — 3-4 жены, у «маломощных» — по одной жене. Н. Винсен описывает одного такого главу, Курсу Муганака, который объединил под своей властью жителей свыше 100 жилищ. Сам он жил в чуме, имел четырех жен, из которых две были старые, а две — молодые. Обстановка в чуме, судя по описанию, не отличалась никаким особым богатством. У приезжих он менял рыбу на табак и вино.

 

В.Ф. Зуев указал, что «князцы» разделялись на простых и жалованных грамотами от государей, власть их была наследственной, но те и другие мало чем отличались от простых людей, разбирали отдельные обиды и ссоры и жили своими промыслами. В случае отсутствия наследников «князя» выбирали из числа лучших и умных людей, обычно из богатых людей, которых особенно уважали за их богатство.

 

Интересно высказывание историка И.Е. Фишера: «Князец владел не полновластно, ибо он не народ; однако народ имел столь великое право на него, как он на народ; однако власть его в решении спорных дел была больше, чем другого.» У князя Тайшина было наследственное звание. У него было 5 тыс. оленей и около 20 тыс. рублей. М.А. Кастрен пишет, что: «Князь», якобы утвержденный самой царицей Екатериной, стоит во главе всех об-дорских хантов, он решает все вопросы, назначает наказания, кроме смертной казни, он улаживает споры из-за угодий и пр. Старшины подчинены ему, а над ним стоят губернское правление и земский суд.

 

Власть «князя» наследственна, в случае несовершеннолетия наследника в опекуны ему назначаются дядя или другой родственник, назначенный общиной. В случае отсутствия у умершего «князя» наследника-сына его место наследует ближайший родственник. Ни «князь», ни старшины не имеют жалованья, а живут на добровольные подарки своих подчиненных (это нередко вело к злоупотреблениям).

 

Г. Попов в статье о хантыйских князьях характеризует быт обдорских и куно-ватских князей Тайшиных и Артанзеевых в конце XIX в. Они были неграмотны, и быт их и обстановка не отличаются от принятых у простых хантов. И власть их опиралась на поддержку русской администрации и царских подачек. Так, у «князей» Алачевых было под властью 14 волостей в Березовском и Сургутском уездах, свои дворовые и ратные люди, однако жена «князца» Дмитрия Алачева умерла в Москве, и ее не на что было похоронить. Но таких, как Алачевы, были единицы.

 

В XVIII-XIX вв. власть «князцов» была чисто номинальной, так как все дела производились инородной управой. Оленей у князцов было немного, жили они в основном за счет злоупотреблений по отношению к простым людям. Высказывания других авторов о роли и происхождении института князцов и старейшин основаны на фольклорных материалах.

 

К.Д. Носилов сообщает о том, что суд, назначение общественных повинностей, разбор дел находятся в ведении инороднического суда — суда «князя» или старшины при управе в присутствии «общества». «Князья», по мнению С.К. Патканова, были тесно связаны с родовой аристократией и в прошлом, возможно, избирались из среды глав родов. Их главные обязанности состояли в защите княжества от врагов, власть их ограничивалась народным собранием. Однако они выделялись богатством, силой, ловкостью, имели по несколько жен.

 

Согласно Г. Старцеву, во главе родов стояли богатыри и шаманы, позднее, с приходом русских — сотники. Еще позднее вместо сотников были родовые старшины, собиравшие ясак и творившие суд.