Имена у ненецких детей

Имена детям иногда давались не сразу. По свидетельству Зуева новорожденным, как мальчикам, так и девочкам, до пяти лет не давалось никакого имени, после чего им давалось «ребячье имя», которым они назывались до пятнадцатилетнего возраста.

 

По прошествии пятнадцати лет родители давали детям настоящее имя «или по сходству какого-нибудь давно умершего родственника, или по силе, или по сложению, сходству с животными, проворству, прилежанию к промыслам, трудолюбию, счастию и прочее». Далее Зуев приводит целый ряд мужских имен: Heimale — ломаная нога, Weha — корень дерева и т.д. Относительно женских имен Зуев замечает: «Женский пол... имен по век свой не имеет». В примечании к работе Зуева ГД. Вербов пишет по этому поводу: «Женщины, разумеется, имели имена, но пользование ими было ограничено рядом запретов». Существовал запрет говорить с женой, особенно молодой, в присутствии определенных лиц, запрет называть ее по имени и тд.

 

В. Иславин в работе «Самоеды в домашнем и общественном быту» перечисляет следующие имена: Нюцхе — дитя, Неко — девочка, Пирибте — девица, Майда — хромая, подчеркивая при этом, что имена, якобы, «совершенно зависят от произвола родителей или даже сторонних людей, более соображаясь или с замеченными в младенце особыми свойствами или недостатками, или с местом рождения его или же с событиями, сопровождающими появление его на свет».

 

Серьезная работа по собиранию и анализу ненецких имен началась лишь в послевоенные годы. Специально вопросу о собственных именах людей у ненцев уделила внимание исследователь ненецкого языка Н.М. Терещенко. Ею опубликован довольно большой перечень ненецких имен, а также проведен их анализ. Основные выводы, к которым она пришла, следующие: у ненцев довольно широко (особенно в азиатских тундрах) распространены ненецкие собственные имена; большинство этих имен образовано от названий конкретных явлений и предметов, поэтому свободно поддаются переводу (Вэсако — старичок, Едэй хасава — новый мужчина, Пирцяко — высоконький и т.д.); присвоение имени связано с обстоятельствами рождения или внешним видом ребенка. Собственные имена взрослых людей являются запретными (табу).

 

При общении избегали называть человека его настоящим именем и употребляли взамен подставные имена описательного характера. С развитием производства и культуры эти запреты потеряли свое значение и исчезли почти полностью. У ненцев, расселенных западнее Уральского хребта, ненецкие имена, начиная с первой четверти XIX в. стали, в связи с христианизацией, заменяться русскими. Вначале данные при крещении имена употреблялись наряду с ненецкими именами, но постепенно они все прочнее входили в быт, и в настоящее время в этих районах почти полностью вытеснили ненецкие. В домашнем обиходе заимствованные от русских имена подвергались изменениям в соответствии с нормами ненецкого языка, в частности, к ним часто добавляются ненецкие суффиксы субъективной оценки, например: Иванко от имени Иван, Якли или Якля-ко от имени Яков, Варук или Варка от имени Варвара и т.д..

 

Перечень ненецких имен приводит в диссертационной работе М.Я. Бармич (1969). Автором настоящей работы в 1949-71 гг. проводилась запись ненецких имен в Ненецком национальном округе Архангельской области и Ямало-Ненецком округе Тюменской области. В книге «Ненцы» было высказано предположение, что приведенные выше имена — на настоящие имена, а прозвища. Настоящее имя (а не прозвище) для взрослого человека являлось запретным: произносить его можно было или детям между собой, или в случае, когда старший звал младшего. В остальных случаях в прямой речи обращение по имени тщательно избегалось, а использовались родственные термины. Прозвища же употреблялись более свободно.

 

Настоящие ненецкие имена, как правило, не переводятся из материала ненецкого языка и почти не повторяются: из 390 имен, записанных в 1962 г. в Пуровском районе, только несколько повторялись по два-три раза. Мысль о том, что имена типа Хасавако (мужчинка), Сэрхасава (блондин), Мэбета (сильный) и др. являются прозвищами, поддержал известный венгерский ученый П. Хайду. Последующие исследования личных имен ненцев (в частности, на Ямале в 1971) подтвердили наши предположения.

 

Действительно, существуют имена-прозвища (так называемые мотивированные имена). Они обычно легко переводятся. Такое имя есть у каждого человека. Кроме того, многие ненцы имеют русские имена. Например, у жителя поселка Ярсале Виктора Павловича Вануйто есть ненецкое имя Ябко. Это имя было дано ему потому, что когда Виктор родился, отец его поймал лисицу. Ябко — уменьшенная форма от слова яб — счастье, удача. Жена Виктора — Люба — имеет ненецкое имя Ватане — лишняя. Она была одиннадцатым ребенком в семье. Муж называет ее русским именем (вероятно, как более приятным по значению), хотя дома они говорят по-ненецки. Александр Сэротэтта (пос. Ярсале) имеет ненецкое имя Антям (плакса). Его так назвали потому, что он много плакал в детстве.

 

Однако, эти же люди имеют еще «священные» имена. Эти имена даются обычно по деду, если родился мальчик, или по бабке (сестре деда), если родилась девочка. Они не употребляются в обиходе. Так, упомянутый выше Александр (Антям) Сэротэтта имеет еще «священное» имя, назвать которое в присутствии младших родственников он не захотел. Этого имени не знала и его жена.

 

Прозвищами называют обычно только детей. Взрослых ненцев или зовут русскими именами, или их настоящими именами, которые теперь часто не воспринимаются как «священные». Однако младшие старших этими именами называть не могут, а обращаются обычно употребляя родственную или описательную терминологию (например, отец такого-то).

 

Характерно, что об именах рассказывали не все ненцы. Так, например, Варучи Худи и его жена охотно разговаривали на разные темы, но как только речь заходила об именах, Варучи заявлял, что устал и не хочет больше ни о чем говорить. Интересно в этом плане также сообщение русского директора школы в поселке Салемал, которого удивляло, что «дети не знают имен родителей». «Все говорят, а как спросишь имя отца или матери — молчат, точно не знают или боятся сказать» (1971).

 

Все это подтверждает то, что у одного человека может быть три имени: имя-прозвище, которое дается по обстоятельствам рождения (нен. пэрабц), имя по предку, употребление которого ограниченно (ненэй нюм», т.е. настоящее имя), и русское имя, которое взрослые ненцы теперь часто употребляют при общении друг с другом.

 

Русские имена сейчас даются при регистрации новорожденного в местных административных органах, если родители ребенка, по известной нам причине, затрудняются или не хотят назвать ненецкое. Несколько отличные материалы были собраны у лесных ненцев в поселке Тарко-Сале в 1962 г.: каждому ребенку дается новое имя, т.к. имя умершего нельзя произносить. Если два человека носят одинаковое имя и один из них умрет, то второй меняет имя по той же причине.

 

Возможно, этим объясняется поразительное разнообразие имен лесных ненцев. В то же время, по сведениям, полученным от Г.К. Каткилевой, лесные ненцы давали имена в честь деда (отца отца). Эти имена обычно ничего не значат и никак не переводятся. Одновременно имелись и прозвища. Например, Каткилева рассказывала: «Меня по-ненецки зовут Умы, что значит «поцелуй». Так меня назвал мой старший брат. Мать на улице колола дрова, а брат говорит: я ее целую и целую, а она все плачет. Так меня и назвали Умы. А записали меня потом Галина».

 

Интересно сравнить принципы присвоения имен у ненцев и соседних народов. Б.0. Долгих на примере своего информатора РА. Силкина раскрывает некоторые моменты энецкой антропонимии, на наш взгляд, очень близкие к ненецким. О наличии, помимо имен, прозвищ у тувинцев сообщает С.И. Вайнштейн. Говоря об именах у ненцев, следует иметь в виду разную степень проникновения в отдельные районы русской культуры.

 

На европейской территории расселения ненцев сейчас уже редко встречаются ненецкие имена. Дело в том, что еще в первой половине XIX в. православной миссией была окрещена значительная часть ненцев, которые получили русские имена и фамилии. Возможно, они не закрепились бы, но этому способствовали тесные контакты с трудовым русским населением, осваивавшим Европейский Север с давних времен.

 

Употребление русских имен стало для ненцев привычным. Однако в быту, в разговоре между собой ненцы и раньше и в какой-то мере сейчас используют ненецкие имена, или русские имена, но в ненецкой огласовке. Как упоминалось, большинство «запретных» имен ненцев не переводятся из материала ненецкого языка. Более того, по своей структуре многие из них чужды ненецкому языку.

 

Это заставило нас обратиться к другим языкам, и при предварительном сопоставлении обнаружилась связь ненецких имен с именами собственными и нарицательными у чукчей и эскимосов, что представляет большой интерес и заслуживает специального рассмотрения.