Москва в начале XVII века

К началу XVII века Москва по своим раз­мерам превосходила многие европейские столицы. Город опоясывало тройное кольцо мощных крепостных сооружений. В центре города на холме высились башни и стены Кремля. Чтобы попасть с Красной площади внутрь Крем­ля, надо было пройти по подъемному мосту через ров, наполненный водой, и миновать двойные железные во­рота. Усиленные стрелецкие караулы охраняли крепость днем и ночью.

 

В Кремле располагались царская резиденция, двор­цовые терема и многочисленные службы. Три главных собора — Благовещенский, Успенский и Архангель­ский — с трех сторон окружали белокаменную Гранови­тую палату , В тронном зале палаты, сидя на троне, царь «правил Московское царство». Благовещенский со­бор был его семейным храмом. В Успенском соборе патриарх короновал московских государей. Архангель­ский собор служил царской усыпальницей. За соборной площадью раскинулась Ивановская площадь, окружен­ная тесным кольцом приказных изб. Неподалеку выси­лись Патриарший двор и Патриарший Чудов мона­стырь.

 

Если Кремль служил средоточием политической власти, то Китай-город считался главным торжищем столицы. В «Китае» располагались дворянские и купе­ческие дворы. Но главной его достопримечательностью были торговые ряды с каменными лавками и амбарами. По праздничным дням Красная площадь становилась огромным рынком. Приезжий купчина или крестьянин торговал прямо с воза, московский торговый человек или стрелец — кто с прилавка, кто с лотка.

 

Бескрайний московский посад раскинулся за преде­лами Кремля и Китай-города. Подавляющая часть москвичей жила в Белом и Земляном городах. Белгородцы находились под защитой каменных стен, тянувшихся от устья Яузы до устья Неглинной. Внешнее кольцо укреплений, замыкавшееся в Замоскворечье, состояло из деревянных башен и стен, воздвигнутых на высоком земляном валу и защищенных рвами. За пределами Земляного города простирались поля, пригородные села и деревни.

 

Иностранцы с изумлением взирали на город, зани­мавший, по тогдашним представлениям, огромную тер­риторию. «Москва — много более Лондона»,— писал английский посол Джильс Флетчер, посетивший Россию в конце XVI века. Губительное нападение татар при Грозном привело к тому, что в пределах столицы появи­лось немало пустошей. Самый большой пустырь подле Кремля, возникший после сожжения столицы, носил наименование Пожар и не застраивался десятилетиями. К концу царствования Ивана IV население столицы сок­ратилось до 20 — 30 тысяч человек. В пору возрождения при Борисе Годунове число московских жителей вновь превысило 50—80 тысяч человек.

 

Перед путником, вступившим в пределы столицы, вы­сились громады крепостных башен, сияли золотом купо­ла соборов. Вид сотен церквей дополнял панораму. Но, проезжая по узким кривым улицам, путешественник неизменно видел перед собой низкие, маленькие бре­венчатые избы, теснившиеся одна подле другой. В избах жили «меньшие» посадские люди — масса трудового на­селения Москвы. Среди посадских изб кое-где, как островки в море, разбросаны были боярские и монастыр­ские подворья с высокими каменными палатами.

 

В годы бедствий столичные «черные люди» разбега­лись с посада, спасаясь от голода и тяжелых госуда­ревых податей. Правительство пыталось вернуть их, но не всегда добивалось успеха. Пополнение же военно-служилого населения столицы проходило куда успеш­нее. Уже Борис Годунов довел численность московских стрельцов до 10 тысяч человек. Большинство стрель­цов имели семьи и жили отдельными слободами. Мно­гие занимались торгом и промыслом наравне с «черны­ми людьми».

 

В глазах русских людей Москва олицетворяла могу­щество России. Гражданская война подорвала престиж и экономическое благополучие «царствующего града». В течение полутора лет у страны было два царя и две столицы. Под боком у старой столицы, где сидел царь Василий, образовалась «воровская столица» в Тушине. Засевший в Тушине Лжедмитрий II был силен не поль­скою подмогой. Его лагерь не имел башен и стен, кото­рые хотя бы отдаленно походили на мощные укрепле­ния Москвы.