Сочинение "Тема города в одном из произведений русской ли¬тературы (Н.В. Гоголь. «Ревизор»)"

Некоторые современники Н. Гоголя считали, что драматург, по цензурным соображениям, написал аллегорию, что под видом уезд­ного города им изображена столица русской империи — Петербург. Едва ли это так: Гоголю, по складу его творческой манеры, была чужда аллегория. Сила пьесы — не в иносказательных намеках, а в особом принципе отбора жизненных явлений. Свой «уездный город» писатель однажды назвал «сборным городом всей темной стороны». В частности, он уделил большое внимание его устройству.

 

Современники Гоголя увидели в городе жизнь Петербурга. Многие провинциальные зрители отождествляли его с жизнью своего города, уездного или губернского. Режиссер Всеволод Мейерхольд — в сво­ей знаменитой постановке «Ревизора» 1926—1927 годов — расширил его смысл до жизни всей дореволюционной России. В постановках «Ревизора» за границей, начавшихся еще в середине XIX века, коме­дия зачастую воспринималась (иногда с прямой адаптацией, приспо­соблением текста) как отображение жизни своего города, своей стра­ны... Все эти значения как бы разом уместились в одном гоголевском образе города благодаря его типичности и — теперь это можно ска­зать уверенно — всечеловеческой широте.

 

[sms]Вот почему драматург считал, что в его комедии «и сцена, и место действия идеальны», хотя трудно представить себе что-либо более конкретное и более национальное, чем гоголевский город.

 

 Широта обобщения в «Ревизоре» возрастала и благодаря следую­щей особенности творческой манеры Гоголя. Обычно до него комеди­ографы противопоставляли порочным и развращенным персонажам мир настоящей, честной жизни. Противопоставляли или прямо, вводя в действие так называемых добродетельных героев, или скрытно, ког­да присутствие этих героев чувствовалось за сценой. Гоголь не сделал ни того, ни другого. Мало сказать, что он отказался от идеальных, добродетельных персонажей, — драматург не оставил для них воз­можности существования и за сценой, вне действия комедии.

 

 В «Ревизоре» нет даже намека на то, что где-либо, в каком-либо дальнем или близком углу обширного русского государства жизнь протекает не так, как в городе, по иным законам и правилам. Все в пьесе предстает как общепринятое. И городничий и чиновники твер­до знают, что нужно делать с прибытием ревизора: нужно давать взятки, задабривать, пускать пыль в глаза. Эти средства и раньше оправдывали себя, при наезде других высокопоставленных лиц; по­могут они и на этот раз. Конечно, вполне могло бы случиться и так, что ревизор не взял бы. Но тот, с кем случилось бы подобное, знал бы, что это просто его личное невезение. (Мало ли какие бывают соображения у ревизора! Например, городничий, не умея вначале найти «подход» к Хлестакову, мог подумать, что тот просто набивает себе цену.) В правильности же и эффективности выбранных мер ник­то из чиновников не сомневается.

 

 Не сомневаются в этом и купцы, мещане — те, кто выступает в пьесе в роли обиженных и просителей. Купцы жалуются «ревизору» на городничего не за то, что он берет взятки («мы уж порядок все­гда исполняем»), а за то, что он чересчур лютует в своей алчности — «не по поступкам поступает». Зная «порядок», они и к «ревизору» явились с подношением.

 

 Гоголь говорил позднее, что на сценическую площадку «Ревизо­ра» «из разных углов России стеклись... исключения из правды, заб­луждения и злоупотребления». Но сконцентрированные в пьесе «ис­ключения» из правил приобрели характер обыденности, нормы. Сло­вом, мы опять сталкиваемся с необычайной широтой гоголевского обобщения и снова убеждаемся, что перед нами не простой город, а «сборный».

 

 Гоголевский город живет невиданно напряженной жизнью, он взволнован необычайным событием. Это событие — ожидание, при­ем и проводы ревизора.

 

Гоголь создает тем самым «общую» завязку пьесы, которую он сознательно противопоставлял «частной».

 

 Пример частной завязки — любовная интрига, затрагивающая, самое большее, интересы нескольких людей: молодых любовников, а также их родных или слуг, помогающих (или препятствующих) соединению любящих. Вот почему Гоголь считал, что любовная за­вязка — «точный узелок на уголке платка». «Ревизор» же, говоря словами драматурга, вяжется «всей своей массою в один большой, общий узел».

 

 Иначе и не могло быть в пьесе, в поле зрения которой — не семья, не дружеский круг, а целый город, да еще «сборный»! [/sms]