Сочинение "Тема города в комедии «Ревизор» и поэме «Мертвые души» Н.В. Гоголя"

«Еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошло­го человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает из глаз, мель­кнула бы крупно в глаза всем», — писал о Гоголе А. Пушкин. Гоголя можно назвать «гением детализации», так точно порой детали отра­жают характер и внутренний мир персонажа. Чего стоит, например, описание имения и дома Манилова! Когда Чичиков въезжал в Мани-ловку, он обратил внимание на заросший английский пруд, на поко­сившуюся беседку, на грязь и запустение, на обои в комнате Мани­лова — то ли серые, то ли голубые, на обтянутые рогожей два стула, до которых так и не доходят руки у хозяина. Все эти и еще много других деталей подводят нас к главной характеристике, сделанной самим автором: «Ни то ни се, а черт знает что такое!»

 

 Значительное место в «Мертвых душах» занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как ли­тературного жанра. В них Гоголь коснулся самых острых российс­ких общественных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и народа здесь противопоставлены мрач­ным картинам русской жизни.

 

[sms]Лирические отступления о Руси связывают вместе темы дороги, города, русского народа. Дорога — образ, организующий весь сю­жет, и себя Гоголь видит в лирических отступлениях как человека пути: «Прежде, давно, в лета моей юности... мне было весело подъез­жать в первый раз к незнакомому месту... Теперь равнодушно подъез­жаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее по­шлую наружность; моему охлажденному взору неприютно; мне не смешно... и безучастное молчание хранит мои недвижные уста. О моя юность! О моя совесть!»

 

Известно, что эволюция Гоголя от «Вечеров...» к «Миргороду», а потом к «Ревизору» и «Мертвым душам» была результатом более уг­лубленного критического осмысления писателем действительности.

 

 Так, в «Ревизоре» писатель избрал местом действия маленький заштатный городок, от которого «хоть три года скачи, до границы не доедешь»; героями комедии вывел чиновников этого провинциально­го городка. Город представлен городничим, чиновниками, городски­ми помещиками, купцами. Это своеобразный мирок, вобравший в себя все уродливые черты общественного строя России того времени. Его типичность ужасает, его обыденность вызывает брезгливость.

 

Показаны все слои населения этого городка, за исключением крес­тьян, все государственные институты, за исключением армии и церкви.

 

Любопытно, что Гоголь расширяет сатиру от этого уездного го­родка до Петербурга, куда тянется иерархическая лестница чинов и чинопоклонения.

 

В «Мертвых душах», несмотря на эпический характер произведе­ния, изображению губернского города и населяющих его чиновни­ков посвящено целых три главы. Дорога — композиционный стер­жень повествования — объединяет пространственные координаты: русский губернский город, поместные владения, повествование о жизненной судьбе главного героя.

 

 Помещики и чиновники города N не единственные обитатели ре­ального мира. В нем живут также мужики, крестьяне. Но автор никак не выделяет живых представителей народа из толпы безнравственных маниловых, ноздревых и прокуроров, он ставит простой народ на один уровень с ними. Народ предстает перед читателем пьяным и невеже­ственным. Мужики, спорящие, доедет ли колесо до Москвы; бестолко­вые дядя Митяй и дядя Миняй; крепостной Манилова, просящийся на заработки, а сам идущий пьянствовать, — все они несимпатичны и описаны так же зло, как помещики и чиновники. Лишь Селифан и Петрушка изображены хоть и бездуховно, но по-доброму.

 

Город в «Мертвых душах» показан больше изнутри, хотя описа­ниями помещений, гостиниц, домов Гоголь не брезгует. Город пока­зан через прогнившие, «мертвые» души его населения и при помощи своеобразной антитезы — мечты об идеальном Городе. Но в самых фантастических мечтах об этом идеале автор не способен погрешить против реальности.

 

Духовные искания Гоголя убеждают нас в том, что его тоска по идеалу, который воплощался у него сначала в описаниях Петербур­га, а потом Рима, была не чем иным, как желанием обрести Град Небесный, в котором исполняются мечты нежной и любящей души. [/sms]