Сочинение "Герцен-художник"

...сквозь печальные звуки прорывается как

 бы нехотя веселость и свежесть...

Так писать умел он, один из русских.

 И. Тургенев

 

 Стиль Герцена представляет собой единственное в своем роде сочетание лирики и сатиры, пафоса и публицистики, слез и смеха. В этом смысле он был одним из самых оригинальных последовате­лей Гоголя. Однако в его прозе наряду со строгим реализмом соци­ального видения и обобщения есть искреннее, романтическое «стрем­ление к бесконечному», к идеалу, те «добрые мечтания», которые и составляют живую душу Герцена.

 

[sms]Герцен-художник был чрезвычайно внимателен к подробностям. Всматриваясь в лица встречных людей рисуя портреты своих героев, он улавливал не только «неисчерпаемое богатство оттенков и выра­жений», но и все запечатленные в них «невольные исповеди». Пове­сти и рассказы были серией таких «невольных исповедей», они под­готавливали великую «исповедь Искандера», его «главную книгу» — «Былое и думы».

 

 Герцен был «поэтом разума» и видел много горя — не от ума, а от безумия. Это и есть, может быть, главный «сюжет» всех его дра­матических повестей, рассказов и «невольных исповедей». Об од­ном из своих героев Герцен сказал: «Много он видел и много думал; его несколько угловатый юмор ему достался не даром». То же сле­дует сказать и о самом Герцене. Смех его был особенный, в нем всегда «чувствовалась горечь». Но в нем заключена и огромная «вра­чующая сила».

 

 Своеобразие герценовской прозы состоит в том, что он умел «нарисовать свою мысль» и всегда вносил «гражданский спор в искусство». «Ничто в мире не заманчиво так для пламенной нату­ры, как участие в текущих делах, в этой воочию совершающейся истории». Эти общие положения относительно искусства были выс­казаны им уже в романе «Кто виноват?», и он оставался им верен всю жизнь.

 

 Читая художественные произведения Герцена, от романа «Кто ви­новат?» до книги воспоминаний «Былое и думы», видишь перед собой «воочию совершающуюся историю» России от 1812 до 1861 года и историю Европы от 1848 до 1871 года. Мысль Герцена состояла преж­де всего в признании закономерности исторического процесса, поэто­му он считал себя не только автором, но и участником своего «логи­ческого романа»-истории.

 

Между публицистикой и повестями Герцена нет внутренних про­тиворечий. Его статьи по стилю возвышаются до уровня художествен­ной прозы, в то время как его повести не отступают от высочайшего уровня его публицистики. В этом отношении он представляет собой классическое явление русской литературы и публицистики.

 

Герцен создал целую галерею обобщенных типических характе­ров, которые были раскрыты им в закономерных и привычных отно­шениях определенной социальной среды. Владимир Бельтов, Дмит­рий Круциферский, доктор Крупов, крепостная актриса Анета, По­врежденный — все это фигуры резкие и выявленные ярко, а глав­ное, обозначенные впервые и потому представлявшие собой настоящее художественное открытие.

 

Многим современникам он казался, прежде всего, злободневным писателем. Высказывались даже опасения, что его произведения бу­дут непонятны будущим поколениям. Но проза Герцена выдержала проверку временем. Больше того, некоторые его пророческие мысли раскрылись в своем настоящем значении лишь через много лет.

 

 У Герцена не было недостатка в друзьях и врагах, как при жизни, так и после смерти. Вокруг него завязывались ожесточенные споры. Но он как писатель и мыслитель выдержал проверку временем.

 

 Его называли и «западником», и «либералом», и «утопистом». А он был и оставался великим русским писателем, судьба которого неотделима от истории русской революции. Даже такой убежденный противник Герцена, каким был М.Н. Катков, редактор журнала «Рус­ский вестник», должен был признать, что автор «Доктора Крупова» и в «Былом и думах» — «...все тот же, каким был, когда с доктором Круповым исправлял мозги человечества».

 

 Огромную литературную славу Герцену предсказывал И.С. Турге­нев. Он находил в повестях и рассказах Герцена «мужественную и безыскусственную правду», когда «сквозь печальные звуки проры­вается как бы нехотя веселость и свежесть... Так писать умел он, один из русских», — говорил Тургенев. Как писатель, Герцен наряду с Тургеневым, Львом Толстым и Достоевским давно уже завоевал мировую известность. В его статьях есть изящество гравюры и сталь­ная прочность. И ему нужна была эта долговечность мысли и слова, потому что он жил и работал для «народа будущего», для России, в которую он верил всегда и всеми силами своей души. Эта вера была поэзией и правдой Герцена. [/sms]