Сочинение "«Темное царство» в драме А.Н. Островского «Гроза»: Дикой и Кабаниха"

Создается впечатление, будто Калинов отгорожен от всего ос­тального мира высочайшим забором и живет какой-то особенной, замкнутой жизнью. Островский сконцентрировал внимание на самом важном, показав убогость, дикость нравов русского патриархально­го быта, — ведь вся эта жизнь только и стоит на привычных, уста­ревших законах, которые, очевидно, совершенно нелепы. «Темное царство» цепко держится за все старое, устоявшееся. Это стояние на одном месте, застой. А застой возможен лишь тогда, когда он под­держивается людьми, имеющими силу и власть.

 

[sms]Хотя Дикой и изображен всего лишь в трех сценах, драматург создал законченный образ. Его имя звучит даже в экспозиции. «Уж такого-то ругателя, как у нас Савел Прокофьич, поискать еще!» — говорит Шапкин. Дикой — типичный самодур, то есть человек, который действует сугубо по своей прихоти, по собственному произволу, не считаясь с дру­гими. И можно вполне согласиться с Добролюбовым', что «самодур все силится доказать, что ему никто не указ и что он захочет, то и сделает».

 

Дикой куражится над племянником и над всеми своими домаш­ними, но отступает перед теми, кто может дать ему отпор. Он ругает всех, над кем чувствует свою силу, но если кто-то обругает его само­го, а он не сможет ответить, то тогда держись все домашние! На них-то Дикой и сорвет всю свою злость.

 

«Так ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раз­давлю», — говорит Дикой. Совсем иначе он ведет себя с Кабановой, хотя и ей по привычке грубит: «Ты еще что тут! Какого еще тут черта водяного!» Однако та его довольно быстро укрощает. Именно у нее Дикой ищет успокоения, навоевавшись дома: «Разговори меня, что­бы у меня сердце прошло. Только ты одна во всем городе умеешь меня разговорить, Марфа Игнатьевна». 

 

Очевидно, что в Диком есть черты, присущие и народу в целом. На явления природы он смотрит с религиозных позиций, считает, что фомоотвод — это «суета», а гроза людям в наказание посылается. Дикой — не исключение для Калинова, а плод всего уклада кали-новской жизни. Он в каком-то смысле дитя своего города. Но самое страшное, что такое отношение к домашним, да и ко всем бесправ­ным калиновцам воспринимается всеми как норма и никаких откло­нений в этом не усматривается.

 

Не лучше и Кабанова. Марфа Игнатьевна обладает сильным и властным характером. Она тоже держит всех у себя в подчинении и постоянной боязни. Однако Кабаниха снисходительна по отноше­нию к своей дочке Варваре. Прекрасно зная, что за жизнь предстоит Варе, когда та выйдет замуж, она охотно отпускает дочь погулять с молодежью и разговаривает с ней по-матерински ласково.

 

Кабаниха — один из персонажей, которые активно движут действие. Она считается с тем, что принято, чего требует порядок, чтит традиции и ритуалы. По ее глубочайшему убеждению, жена должна покоряться мужу, жить в страхе перед ним. И Тихона она вразумляет, что Катерина должна его бояться. Кабанова не просто соблюдает домостроевские нормы, но и борется за них. Марфа Игнатьевна окружила себя невежественными стран­ницами. Они необходимы ей как воздух, так как поддерживают ее огром­ный авторитет, без которого она не мыслит своего существования. И не зря Феклуша говорит: «Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная! Да что уж говорить! В обетованной земле живете».

 

И что интересно: ни красота дивной природы, ни очаровательный вид на Волгу не вызывают такого восторга. Она прославляет именно нравы города. В образе Феклуши драматург показал не самолюбиво­го человека, каких было много среди странников, а корыстную, неве­жественную, лживую натуру. Вред таких людей несомненен. Странни­ца много рассказывает о неведомых землях, в которых неправедные порядки. А в Калинове, по ее мнению, жизнь очень хорошая. Льстит Кабанихе она исключительно в корыстных целях: хочет, чтобы ее вов­ремя отметили, выделили из числа других. Кроме того, Феклуша за­щищает интересы Кабановой, а значит, и всего «темного царства».

 

В «Грозе», по словам Гончарова, «улеглась картина националь­ного быта и нравов с беспримерною художественною полнотою и верностью». В этом качестве пьеса явилась страстным вызовом дес­потизму и невежеству, царившим в дореформенной России.[/sms]