Сочинение"Стилистика повести Л.Н. Толстого «Казаки»"

Я начинаю любить Кавказ, хотя

 посмертной, но сильной любовью.

 Действительно хорош этот край дикой, в

 котором так странно и поэтически

соединяются две самые противоположные

вещи — война и свобода.

 Л. Толстой

 

Поиски верного тона повествования были в процессе работы Л.Н. Толстого над «Казаками» особенно напряженными. С самого начала повесть создавалась в полемике с романтическими сочинени­ями о Кавказе. Вместо воображаемых поэтических картин, «Амалат-беков, черкешенок, гор, обрывов, страшных потоков и опасностей», рисующихся Оленину, когда он едет на Кавказ, ему предстояло уви­деть настоящую жизнь, подлинных людей и природу во всей ее пер­возданной естественности. Но эти действительные образы были не менее, а только иначе поэтичны. Воспроизвести поэзию реальности для Толстого — важнейшая художественная задача. «Казаки» — одна из самых поэтических его книг.

 

[sms]Неудивительно, что он, вообще не писавший стихов, начал со стихотворения («Эй, Марыша, брось работу!»), потом пробовал пи­сать свою казачью поэму ритмической прозой, а в окончательный текст повести ввел много песен. Прекрасным стихотворением в про­зе звучит рассказ о том, как ранним утром Оленин вдруг увидел горы. Рефрен «а горы...» задает высокий поэтический тон всему даль­нейшему повествованию.

 

И рядом с этим — подчеркнуто деловые, с цифрами, почти эт­нографические описания терских станиц, строго реалистический рас­сказ о жизни и быте гребенского казачества. Эпический замысел, «объективная сфера» (по словам самого Толстого), история и харак­тер целого народа впервые при работе над «Казаками» занимали его с такой силой.

 

Работая над своей кавказской повестью, Толстой, несомненно, оглядывался назад и воспринимал Пушкина и Лермонтова как своих предшественников.

 

В 1854 году его поразили «Цыганы», которых он «не понимал» прежде. В главном конфликте повести (столкновение «цивилизован­ного» человека с простыми людьми, «детьми природы»), в ее назва­нии и даже в расстановке основных персонажей (Алеко — Оленин, старый цыган — старик Ерошка, Земфира — Марьяна, молодой цы­ган — Лукашка) Толстой следовал пушкинской традиции и в то же время воплощал в своем произведении новые идеи, созвучные его времени. 

 

Оставив Москву и попав в станицу, Оленин открывает для себя новый мир, который сначала глубоко заинтересовывает его, а потом неудержимо влечет к себе.

 

По дороге на Кавказ он думает: «Уехать совсем и никогда не приезжать назад, не показываться в обществе». В станице он вполне осознает всю мерзость, гадость и ложь своей прежней жизни. Его отношения с казачкой Марьяной — не флирт, не ухаживание, а на­стоящая любовь, проясняющая смысл бытия.

 

Однако стена непонимания отделяет Оленина от казаков. Само­отверженный поступок (подарок Лукашке коня) вызывает лишь удив­ление и усиливает недоверие к нему станичников: «Поглядим, погля­дим, что из него будет»; «Экой народ продувной из юнкирей, беда!.. Как раз подожжет или что...»

 

Его восторженные мечты сделаться простым казаком не поняты Марьяной и следующим образом оцениваются ее подругой Устень-кой: «а так, врет, что на ум взбрело. Мой чего не говорит! Точно порченный!» И даже Ерошка, любящий Оленина за его «простоту» и, конечно, наиболее близкий ему из всех станичников, застав Оленина за писанием дневника, не задумываясь советует бросить пустое дело: «что кляузы писать!»

 

Но и Оленин, искренне восхищаясь жизнью казаков, чужд их интересам и не приемлет их правды. В горячую пору уборки, когда тяжелая, непрестанная работа занимает станичников с раннего утра до позднего вечера, Оленин, приглашенный отцом Марьяны в сады, приходит с ружьем на плече стрелять зайцев. «Легко ли в рабочую пору ходить зайцев искать!» — справедливо замечает бабушка Ула-та. И в конце повести он не в состоянии понять, что Марьина горюет не только из-за раны Лукашки, а еще и потому, что пострадали инте­ресы всей станицы — «казаков перебили». Повесть завершается гру­стным признанием той горькой истины, что стену отчуждения не спо­собны разрушить ни страстная любовь Оленина к Марьине, ни ее готовность полюбить его, ни его отвращение к светской жизни и восторженное стремление приобщиться к простому и милому ему казачьему миру.[/sms]