Сочинение "Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века. (Б.Л. Пастернак. «Доктор Живаго»)"

Есть что-то жестокое и единственно правильное в стрем­лении человека бороться. И счастье, когда эта борьба не за кусок хлеба, не за право жить и выживать, а за свою душу, за свое право быть человеком. Это единственное, из-за чего стоит жить, бороться и умереть, до последней минуты оставаясь верным самому себе, своим принципам и своему человеческо­му достоинству. И скажут тогда сто великих классиков: «Вот он, наш герой! Вот она, уникальность человеческой души!» Скажут и возьмутся за перо, и появится в литературе еще один новый герой, а за ним еще один и еще... Каждый будет чуточку новым, немножко традиционным — например, герой начала XX века.

 

[sms]Что такое начало века? Время, когда «нужда и бездей­ствие обострились, вследствие чего резко повысилась актив­ность народных масс»? Нет, это еще не есть главная причина появления нового героя XX века. Да, произошел разлом, по­явились слабый интеллигент и сильный рабочий. Юрий Жива­го и ночлежка на самом дне жизни. Но разве не пытались люди, разделенные сословными барьерами, найти себя в этом сумбурном времени? Пытались ведь! Актер искал лечебницу, Пепел — счастье, Лука — веру, Сатин — правду... Каждый ставил перед собой цель.

 

Однажды любой человек ставит перед собой цель, и уже от него зависит, станет ли она смыслом его жизни или это так, минутное желание. Цель существует всегда, часто она становится единственной и конечной, без нее нет жизни, и борьба за нее есть борьба за жизнь. Есть что-то обидное и несправедливое в революции, наверное, потому, что она зас­тавила бороться с особой силой и жестокостью. Она вышвыр­нула из своих фанатичных рядов наивного доктора по фами­лии Живаго. «Маленьким мальчиком он застал еще то время, когда именем, которое он носил, называлось множество са­моразличнейших вещей. Была мануфактура Живаго, бани Живаго, дома Живаго, способ завязывания и закалывания галстука булавкой Живаго, даже какой-то сладкий пирог круг­лой формы, вроде ромовой бабы, под названием Живаго. Вдруг все это разлетелось. Они обеднели». Осталось лишь одно сокровище: бесценная душа Живаго. За это революция поставила его г^еред выбором: стань жестоким или погибай. Но разве мог хрупкий, добрый Живаго стать жестоким? И вдруг, в один день, стать совсем-совсем другим, забыть об умении мечтать, писать стихи... Нет, он сделал другой оконча­тельный выбор, прозвучавший как приговор: он решил ос­таться в своем времени, когда новая жизнь несла всех куда-то дальше, в новые измерения, не поддающиеся законам кос­моса. Он решил погибнуть, но сохранить себя как личность. В этом и есть смысл его борьбы: желание сохранить себя. Жизнь через смерть. Очень трудно знать, что умрешь, и про­должать жить. А Живаго знал, что умрет.

 

Мело, мело по всей земле

Во все пределы,

Свеча горела на столе,

 Свеча горела.

 Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Слетались хлопья со двора

К оконной раме. 

 

Слетались к Юрию Живаго те, кто еще сомневался в пра­вильности своего выбора. Слетались за поддержкой, за час­тицей той твердости, которой обладал он в своих убеждени­ях. И уходили от него тихие и молчаливые Тоня, Лара, Гор­дон... Наверное, не убежденные, но пораженные его довода­ми. Они знали, что он умрет. Тогда уже знали.

 

 А он сделал проще: он перестал думать о том, что он другой, что ему суждено бороться, а потом куда-то уйти, «не обращая внимания на окрики», прорваться сквозь толчею, ступить со ступеньки стоящего трамвая на мостовую, сделать шаг, другой, третий, рухнуть на камни и больше не вставать».

 

 Он перестал думать о будущем и попытался прожить отпу­щенное ему время так, как хотел бы жить всегда. И загоре­лось ярче пламя свечи, окрепла душа в своей вере, и воссия­ла на небе новая звезда, и стала она ориентиром блуждаю­щим впотьмах душам. Люди называли ее рождественской,

 

 потому как когда-то,

 неведомая перед тем,

застенчивей плошки

в оконце сторожки

мерцала звезда по пути

 в Вифлеем.

 Она пламенела, как стог,

в стороне

от неба и Бога,

 как отблеск поджога,

 как хутор в огне и пожар

на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой

соломы и сена

 средь целой вселенной,

 встревоженной этою новой

звездой.

 

 Осветила она рождение младенца Иисуса. Но это было раньше, а теперь светила она другому человеку — Юрию Жи ваго. Вела его вперед, уверенного и свободного, а потом кто-то назвал пройденный под этой звездой путь — борьбой за жизнь. [/sms]