Сочинение «Погашенная луна» Б.А. Пильняка

Бесчеловечность, по мысли Пильняка, разобщает людей. Эта идея составляет сюжет многих произведений художни­ка, в том числе и первого романа «Голый год». Этот роман, явившийся одним из первых откликов в советской литерату­ре на события революции, принес Пильняку широкую извес­тность. Он получил множество благожелательных отзывов критики, которая считала, что роман отражает эпоху «с пол­ной зрелостью мастерства». В то же время отмечалось сво­еобразие восприятия Пильняком революции, как возврата человека «к изначальной стихии, как грозы, освещающей будущее». Однако уже в романе «Голый год» заметно нега­тивное отношение писателя к некоторым сторонам новой действительности. Гуманистическая концепция писателя на­шла наиболее точное выражение в сюжете одного из самых совершенных его произведений — «Повести непогашенной луны».

 

[sms]Эта повесть не дошла до читателя в 20-е годы, будучи конфискованной сразу после публикации. Критика тут же об­рушилась на писателя с гневными филиппиками. Пильняк вы­нужден был послать в редакцию оправдательное письмо, в котором «признавал» свои ошибки.

 

 «Злостная клевета», которая так возмутила ревнителей партийной чистоты, была связана с фигурами Фрунзе и Ста­лина, послужившими прототипами главных героев повести. Прототипы были сразу узнаны, тем более что автор использо­вал традиционный в литературе прием, заявив в предисловии, что речь пойдет не о Фрунзе, тем самым вызвав у читателя невольные ассоциации именно с этой фигурой.

 

Современные исследователи единодушно относят повесть к литературе «ранней социальной диагностики советского об­щества», видя ценность ее в том, что «автор приоткрывает завесу над загадкой политической устойчивости системы, в рамках которой приглашение на казнь отклонить психологи­чески невозможно», считая, что Пильняк написал повесть «о политическом убийстве, о человеке, бессильном противосто­ять приказу».

 

 Трудно не согласиться с этими справедливыми суждения­ми, однако в сфере внимания критиков находится главным образом политический аспект повести, ее идеологический сюжет. Если же выйти за пределы этого аспекта, прочитать повесть в контексте общей философской концепции писате­ля, связанной с идеей природо-жизни, то появится возмож­ность несколько иной трактовки поведения главного героя, покорно принявшего смерть. В повести исследуются социаль­но-психологические предпосылки одного из этапов истори­ческого развития страны, которое совершается, по мысли Пильняка, по законам насилия над органикой жизни и имеет истоки еще в Петровской эпохе. Пренебрежение природными законами грозит уничтожением как отдельному человеку, так и всему обществу в целом. Не случайно структура повести включает в себя мотив возмездия. Автор подчеркивает зако­номерность гибели главного героя, понесшего кару за совер­шенное им насилие над человеческими жизнями, за наруше­ние природного органического процесса. Писатель напомина­ет: тот, кто убивает и, более того, делает убийство системой, не уйдет от возмездия. Главные герои повести, Гаврилов и Первый, в равной мере несут ответственность перед судом природы. «Не мне и. тебе говорить о смерти и крови», — напоминает Первый Гаврилову об одном из эпизодов граж­данской войны, когда последний послал на верную смерть четыре тысячи человек. В тексте есть и прямое указание на то, что имя Гаврилова обросло «легендами о тысячах, десят­ках и сотнях тысяч смертей».

 

Тема смерти является главной в повести и поддержана в основном мотивом крови. Смерть и кровь — опорные слова в тексте, в равной мере относящиеся и к образу Первого, и к образу Гаврилова. В повести не случайно подчеркнуто, что последними словами Гаврилова перед смертью, которые слы­шал от него друг, были слова, связанные с воспоминаниями 0 толстовском персонаже, который хорошо «кровь чувство­вал». Характерны и пейзажные зарисовки в повести, также связанные с главными мотивами: «Те окна домов, что выхо­дили к заречному простору, отгорали последней щелью за­ката, и там, за этим простором эта щель сочила, истекала кровью»; или: «там на горизонте умирала за снегами в си­ней мгле луна, — а восток горел красно, багрово, холодно»; или пейзаж перед операцией: «Сукровица заречного заката в окнах умерла».

 

 Те же мотивы обнаруживаются и в других элементах об­разной системы повести. Основные эпитеты, которые исполь­зует автор, — красный и белый. Нагнетание красного цвета особенно заметно в начале второй главы, где текст интен­сивно окрашен различными оттенками этого цвета: и пейзаж (кровавый закат), и предметный мир (упоминаемый автором несколько раз красный карандаш в руках у Первого), и опи­сание отдельных эпизодов («Краском с двумя орденами Крас­ного знамени, гибкий как лозина, — с двумя красноармей­цами, — вошел в подъезд»). Таким образом, и поэтический уровень текста устанавливает идентификацию персонажей, наделенных общей виной перед народом и заслуживающих возмездия. Об этом свидетельствует и очень важный для понимания смысла повести символический эпизод гонки ав­томобиля сначала Гавриловым, затем, после его, смерти, Пер­вым, повторившим предыдущую ситуацию. Безумная гонка в неизвестном направлении, движение ради движения — ме­тафорическое осмысление писателем исторического пути страны, в основе общественной структуры которой лежит насилие над человеком. Как справедливо отметила критика, «в доводах Первого революция оказывается отделенной, а если говорить до конца, то противопоставленной человеку».

 

По мысли Пильняка, в самом понятии «государственная система» заключено нечто чуждое, противоположное природ­ной сущности человека, тем более в тоталитарном государ­стве, которое держится исключительно силой власти, насили­ем над личностью. Гаврилов сам строитель страшной машины истребления личностного сознания и сам становится ее жер­твой. Государство, власть являются в повести метафорой смер­ти. Герой не хочет умирать, но покорно соглашается на смерть не только в силу своей принадлежности «к ордену или сек­те», но главным образом потому, что видит в этом акт воз­мездия за содеянное. Скорее всего именно осознание нео­твратимости кары заставило Гаврилова почувствовать свою обреченность и не сопротивляться приказу Первого. Таким образом, философский смысл повести актуализирует ее со­держание в современную эпоху не менее, чем ее политичес­кий смысл.[/sms]