Сочинение "«Книга для каждого освещает наше личное движение к истине». М.М. Пришвин. (По одному из произведений русской литературы. — М.А. Булгаков. «Похождения Чичикова»)"

24 сентября 1922 года в московской газете «Накануне» была опубликована небольшая повесть Михаила Булгакова «Похождения Чичикова». Место и время действия — Москва 1920-х годов, то есть периода НЭПа, когда, по выражению Булгакова, наступил «торговый ренессанс» и оживились пред­приниматели самого разного свойства.

 

[sms]Может показаться странным, что тему о том, как «книга освещает наше личное движение к истине», можно тракто­вать при помощи этого сатирического произведения. Тем не менее сейчас, в период «рыночного безумия», захлестнув­шего Россию в гораздо большей степени, чем в двадцатые годы, эта повесть весьма актуальна и соответствует поняти­ям борьбы за справедливость, которая часто идентична по­искам истины.

 

 Как во время НЭПа, так и сейчас свободный рынок оз­наменовался не только изобилием товаров в магазинах, но и бандитскими ценами на них, огромным количеством под­делок, суррогатов, некачественных продуктов и неноских вещей.

 

 По мнению Булгакова, это было подходящее поле дея­тельности для типов вроде Чичикова и других гоголевских персонажей, которых он перенес в непривычную истори­ческую обстановку. И ничего — приспособились, да еще как! 

 

 В некоем диковинном сне, что увидел автор повести, вся гоголевская ватага — а сюда вместе с героями «Мертвых душ» вошли действующие лица пьес «Ревизор» и «Игроки» — дви­нулась на Советскую Русь. Последним (конечно, выждав) тро­нулся Павел Иванович в своей знаменитой бричке. Уже в Москве, пересев в автомобиль, он «ругательски ругал Гого­ля»: «Испакостил, изгадил репутацию так, что некуда носа показать. Ведь ежели узнают, что я — Чичиков, натурально, в два счета выкинут к чертовой матери».

 

 Но страхи оказались напрасными. Чичиков с удивлением обнаружил, что ничего не изменилось: «куда ни плюнь, свой сидит». И тут уж развернулся Павел Иванович вовсю! Брался за все, всех очаровал, насулил огромные прибыли государ­ству и получил несметные авансы — одним словом, подла­дился и пришелся ко двору. «Уму непостижимо, — замечает Булгаков, — что он вытворял». Основал трест для выделки железа из древесных опилок, накормил Москву колбасой из дохлого мяса, продал Коробочке Манеж, взял подряд на элек­трификацию. И «по Москве загудел слух, что Чичиков — трил-лионщик. Учреждения начали рвать его к себе нарасхват и спецы».

 

Конечно, афера лопнула. Ноздрев и Коробочка вновь подвели нашего героя. С помощью писателя поймали все-таки Чичикова и утопили. История закончилась. Каковы ее уроки?

 

 Первый — несколько неожиданный: классику надо знать. Если бы ответственные люди читали Гоголя, то скандала бы не было. Ни тогда, ни потом, уже в наше время, когда много­численные Чичиковы «строят» финансовые пирамиды, созда­ют независимые телеканалы, монопольные компании, тресты, а потом благополучно убегают за границу. (Правда, не все. Некоторые благополучно сидят в Думе или на высоких чинов­ничьих должностях!)

 

 Второй — теоретический: пока есть благодатная почва для Чичиковых, они, как Невзоров-Ибикус у А. Толстого, бессмертны. Где служат лицам или ведомствам, а не общему делу, где льстят и угодничают, ища расположения началь­ства; где сиюминутная выгода важнее государственных ин­тересов, а жажда власти и наживы опережает здравый смысл и гражданскую порядочность — там Чичиковы всегда будут кстати.

 

Родовые черты Чичикова, если обратиться к давней и близ­кой нашей истории, нетрудно обнаружить у всех, для кого личные или групповые интересы важнее судьбы народа и стра­ны. Конечно, параллели в какой-то мере условны, но меха­низм приспособления и мошенничества у литературных него­дяев и их реальных «прототипов» выразительно схож. Сегод­ня мы уже знаем немало подробностей жизни и деятельности многочисленных Загорецких, Молчалиных, Шприхов и Чичи­ковых. И борьба литераторов нескольких поколений, среди которых заметное место принадлежит М. Булгакову, сегодня наполняется особым смыслом и, без преувеличения, может стать одним из слагаемых всеобщей борьбы за обновление общества и очищение будущей жизни от следов, по словам Герцена, «палачества и раболепия». [/sms]