Генрих Гейне. Афоризмы.
Генрих ГЕЙНЕ
(1797-1856) немецкий поэт
Добродетельным всякий может быть в одиночку; для порока же всегда нужны двое.
Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренным человеку с прыщеватым носом.
Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.
Острить и занимать деньги надо внезапно.
Женщина - одновременно яблоко и змея.
Большие ли глаза у парижанок? Кто знает? Мы не измеряем калибра пушки, которая убивает нас. Велик ли их рот? Кто знает, где у них кончается рот и где начинается улыбка?
Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.
Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.
Главная задача постановщика оперы - устроить так, чтобы никому не мешала.
Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.
Ауффенбергая не читал. Полагаю, что он напоминает Ар-ленкура, которого я тоже не читал.
Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.
Прославленные агнцы кротости вовсе не вели бы себя так смиренно, если бы обладали клыками и когтями тигра. Я могу похвалиться тем, что лишь изредка пользовался этим естественным оружием.
Собака в наморднике лает задом.
Коммунист, который хочет, чтобы Ротшильд поделил с ним свои триста миллионов. Ротшильд посылает ему его долю, составляющую девять су. «А теперь оставьте меня в покое».
Миссия немцев в Париже - уберечь меня от тоски по родине.
Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире.
Первая добродетель германцев - известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.
У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.
Евреи несли Библию сквозь века как свое переносное отечество.
Каждый человек - это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.
Если человек хочет застрелиться, он всегда имеет на то достаточные причины. Но знает ли он сам эти причины - это другой вопрос. До последней минуты мы разыгрываем с собою комедию. Умирая от зубной боли в сердце, мы жалуемся на зубную боль.
Только родственная скорбь исторгает слезы, и каждый, в сущности, плачет о себе самом.
Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!
Все свое состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.
На смертном одре:
- Бог меня простит, это его ремесло.
ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
Если бы он чему-нибудь научился, ему не нужно было бы писать книги.
Соломон Гейне, дядя поэта, гамбургский банкир
В смерти моей прошу винить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце.
Максим Горький в записке, оставленной при покушении на самоубийство (1887 год)
Он обладал той божественной злобой, без которой я не могу мыслить совершенства. И как он владел немецким языком! Когда-нибудь скажут, что Гейне и я были лучшими артистами немецкого языка.
Фридрих Ницше
Генрих Гейне так ослабил корсет немецкой речи, что теперь даже самый заурядный галантерейщик может ласкать ее груди.
Карл Краус
Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
Марина Цветаева
Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому - над словарем.
Дон-Аминадо
