Реферат: Довоенная Москва (1920 – 1941 гг.)
... что бы там ни происходило, что бы вы не говорили, Москва — мать, Москва — родной город.
(М. А. Булгаков, “Сорок сороков”)
Вступление
14 декабря 1920 года последний раз была опубликована сводка полевого штаба Реввоенсовета: “На фронтах спокойно”. Закончилась Гражданская война. Всего же на долю Москвы выпало почти семь военных лет, если считать и первую мировую войну.
Последствия этих лет были крайне тяжелыми. Практически замерли все московские предприятия: произведенная ими в 1921 году продукция составляла всего 15% от уровня 1913 года. Простаивали текстильные фабрики. Почти все предприятия пищевой промышленности, химические и металлообрабатывающие предприятия работали с недогрузкой. Например, на заводе Гужона (ныне “Серп и молот”) выпуск изделий составил 2,1% от уровня 1913 г.
[sms]
А так как предприятия простаивали, была безработица. К концу 1923 г. на учете в московской Бирже труда состояло 112 тысяч безработных.
В чрезвычайно тяжелом состоянии находилось коммунальное хозяйство города. Почти прекратилась работа внутригородского транспорта, в расстройство пришла водопроводная система. Потребности города в воде удовлетворялись лишь на 60%, а в возвышенных частях Москвы (примерно четверть всей территории) без воды оставались целые районы. Из-за нехватки электроэнергии целые дома и районы не освещались. В 15 раз сократились выработка и подача газа.
Кроме того, наблюдался рост инфляции. В октябре 1922 года покупательная способность билета в 100000 тысяч рублей равнялась стоимости одной царской копейки.
Неурожайные голодные годы: 1920 – 1922 гг. Голод свирепствует в Поволжье, и на столице это не может не сказаться. “Бывали дни и недели, когда население Москвы обеспечивалось хлебом по минимальной норме (50 – 100 граммов в день на человека). Бывали и такие дни, когда хлеба не выдавали вовсе”. В октябре 1920 г. Москва имела запас муки всего на одну неделю.
Были уничтожены все прежние идеалы и ценности, а новые ценности — революционные — еще не были поняты и осмыслены народом, в том числе москвичами. Да и до идеалов ли было в такое время?
И теперь москвичам предстояло возрождать промышленность, хозяйство и культуру, даже более того — создавать новую модель общества. Именно москвичам, ведь Москва всегда “подавала пример” всей России.
Промышленность
Одной из первых задач, стоящих в то время не только перед Москвой, но и перед Россией в целом, было восстановление промышленности. В первую очередь была проведена реконструкция старых дореволюционных заводов: завод Гужона (с 1922 г. — “Серп и молот”), “Богатырь” (с 1923 г. — “Красный богатырь”), завод братьев Бромлей (с 1922 г. — “Красный пролетарий”), “Динамо” (с 1935 г. — электромашиностроительный завод им. С. М. Кирова) и многие другие. Всего к концу 1921 г. в Москве насчитывалось 457 действующих предприятий.
Еще более успешным в плане восстановления московской промышленности оказался 1922 год. В августе была пущена Московская ситценабивная фабрика (бывшая Цинделя). “Набирали темпы “Трехгорная мануфактура”, Даниловская и Измайловская текстильные фабрики. Заметно увеличилось производство пищевой, химической, кожевенной, силикатной и других отраслей промышленности. (...) В 1922 году в Москве находилось уже 25,1% всех промышленных предприятий страны, которые выпускали 38% валовой продукции СССР”.
В целом к 1925 году уровень московской промышленности достиг дореволюционного. Следующим шагом к развитию стало превышение этого уровня. В 1926 – 1927 гг. столичная промышленность дала продукции на 18,9% больше, чем в 1913 году.
В 1929 г. вступил в действие первый пятилетний план, разработанный на основе Директив 15-го съезда ВКП(б) в декабре 1927 г. Этот план предусматривал превращение Москвы в крупнейший индустриальный центр страны.
В то время был актуален лозунг: “Без тяжелой промышленности мы не сможем построить никакой промышленности”. Именно высокие темпы развития машиностроения и металлургии отличали развитие московской промышленности в 20 – 30-х гг. “Если до революции удельный вес легкой промышленности составлял более 75%, а металлообрабатывающей — всего 10% от общего промышленного производства Москвы, то к концу 30-х годов положение существенно изменилось. Металлообрабатывающая промышленность прочно заняла первое место в общем промышленном балансе города, достигнув почти 45%. “Ситцевая” Москва отошла на второй план, уступив свое место Москве машиностроительной и электротехнической. В этой работе нет необходимости подробно говорить о развитии каждого завода, поэтому я просто подтвержу свою мысль несколькими конкретными примерами.
Выше уже говорилось о восстановлении завода Гужона, получившего в честь 5-летия Октябрьской революции название “Серп и молот”. С 1931 года это предприятие специализируется на продукции из качественной стали. В 1929 – 1935 гг. была проведена реконструкция: “возведены новые мартеновские печи, модернизированы прокатные станки и нагревательные печи, построены новые пролеты для отделки проката, пущен первый в стране цех холодной прокатки из нержавеющей стали”. На этом заводе было освоено производство продукции, не выпускавшейся до этого в СССР, в частности производство стального листа для авиа- и автопромышленности и тонкой стальной нержавеющей ленты.
28 июня 1918 года был национализирован основанный в 1916 г. автомобильный московский завод АМО (Акционерное машиностроительное общество). В 1924 г. здесь начался выпуск грузовых автомобилей АМО-Ф-15.
Во время первой пятилетки завод был реконструирован; было создано поточно-конвейерное производство грузовых автомобилей АМО-2, затем АМО-3. Вторичная реконструкция проводилась в 1933 – 1937 гг. коллективом архитекторов под руководством Е. М. Попова. Эта реконструкция позволила значительно увеличить выпуск машин. С 1934 г. начали выпускаться грузовые автомобили ЗИС-5 и ЗИС-6, автобусы ЗИС-8, с 1936 г. — легковые автомобили ЗИС-101. К 1940 г. завод превратился в новое предприятие — одно из крупнейших в этой отрасли в Европе.
Говоря о развитии промышленности, нельзя не сказать о массовом движении социалистического соревнования, которое сыграло в этом значительную роль. С 1919 г. в столице проводились субботники, считавшиеся “зачатками” соцсоревнования. В начале 1929 г. бригадир завода АМО Поваляев положил начало движению “работать по-ударному”. Идея получила поддержку секретаря партийной ячейки одного из цехов того же завода. К весне движение стало массовым, общемосковским. Оно способствовало досрочному выполнению производственного плана 1929 – 1930 гг. “Выпуск промышленной продукции на одного рабочего в металлопромышленности Москвы составил 180% от уровня 1913 г., а в целом объем промышленного производства столицы вырос в 2 раза по сравнению с тем же довоенным годом”. В 1935 г. зародилось стахановское движение. Его основоположником был донецкий шахтер А. Г Стаханов, перевыполнивший сменную норму в 14 раз. Стахановцы боролись за повышение производительности труда путем освоения новой техники. Это движение стало наиболее распространенным среди рабочих. В ноябре 1935 г. в столице состоялось первое Всесоюзное совещание стахановцев, и четверть всех присутствовавших на нем составили москвичи. Всего же участие в совещании приняло более 3000 человек.
И конечно, нельзя не упомянуть о самом популярном лозунге того времени: “Пятилетку — в четыре года!”. Современному человеку все это кажется несерьезным, даже наивным. Но такова была идеология, таково было мировоззрение и миропонимание народа, таков был образ жизни. Тогда личное не имело общественного значения; каждый человек мыслил глобально, задумываясь в первую очередь об интересах других, а потом уже о себе. Идея соцсоревнования сплотила рабочих, помогла восстановлению и развитию промышленности. Разве это плохо?
Транспорт
В этом вопросе необходимо осветить две стороны проблемы. Во-первых, в 20 – 30-х годах происходит становление Москвы как крупнейшего транспортного узла страны. Во-вторых, в это же время развивается городской транспорт.
Рассмотрим Москву как один из наиболее значимых транспортных узлов. Старейшим (и крупнейшим) в этом плане является Московский железнодорожный узел. Его грузооборот в 20 – 30-х годах значительно увеличился. Это связано, во-первых, с общим промышленным подъемом; во-вторых, с реконструкцией железнодорожных путей и станций; в-третьих, с тем, что Москва теперь являлась столицей и выполняла главную роль в общей транспортной сети Союза.
Но нас в данном случае интересует не столько восстановление старого, сколько создание нового. Самым значительным событием, сыгравшим огромную роль как в улучшении транспортной системы, так и в развитии городского хозяйства Москвы было, безусловно, сооружение канала Москва – Волга (с 1947 г. — канал им. Москвы).
“Бурный территориальный рост города, интенсивное развитие промышленности, увеличение численности населения резко повысили потребность столицы в воде. Суточная мощность московского водопровода в 1932 году составляла 455000 кубометров. Этого количества было явно недостаточно. Состояние Москвы-реки, к тому времени сильно обмелевшей, создавало реальную угрозу водоснабжению Москвы и судоходству”. Для решения этих проблем было решено перебросить часть стока Волги в реку Москва. Это решение было принято Пленумом ЦК ВКП(б) в июне 1931 года. Проект канала был утвержден через год, и тогда же началось его строительство.
Оно было закончено всего за 4 года и 8 месяцев. А объем работ — поистине огромный. Длина канала составляет 128 км, здесь же находятся 7 водохранилищ, 240 различных сооружений (шлюзов, плотин, гидростанций, пристаней, насосных станций, мостов, заградительных ворот и др.). Было уложено около 3 млн. кубометров бетона, перемещено почти 200 млн. кубометров грунта. Значительную часть работавших на строительстве составили заключенные, и это понятно: они работали бесплатно, их можно было принудить к работе в самых тяжелых бытовых условиях (в таких условиях они и работали), и наконец, заключенные — это невостребованные, но (особенно по тем временам) огромные трудовые ресурсы.
Канал был открыт в марте 1937 года, а 2 мая 1937 года к стенам Кремля подошла первая флотилия волжских судов.
Сооружение канала решило задачи водоснабжения, водного транспорта и обводнения окрестностей столицы. “Водоснабжение осуществляется из водохранилищ водораздельного бьефа канала. При этом обеспечивается более 60% бытового и промышленного потребления воды столицей и ее пригородами. Водораздельный бьеф канала обеспечивает также санаторное обводнение рек Москва, Клязьма, Уча, Яуза. Протекая по городу, Москва и Яуза несут “своей” воды лишь 10 – 15%; остальная часть расхода принадлежит чистой волжской воде. (...) Транспортная роль канала заключается в том, что он соединил Москву сверхмагистральным водным путем с основной транспортной артерией Европейской части СССР — Волгой”. С открытием канала Москва стала столицей пяти морей: Белого, Балтийского, Каспийского, Азовского и Черного. Известно, что речной вид транспорта — наиболее дешевый и экологически чистый (хотя в угаре индустриализации мы не уделяли места экологии, этот фактор тоже необходимо иметь в виду). “Большое значение приобрел канал и как место отдыха москвичей. По берегам водохранилищ расположены зоны и дома отдыха, пансионаты, спортивные базы”.
Следует также отметить развитие авиационного транспорта. Крупнейшими аэропортами 20 – 30-х годов были Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе и аэропорт “Быково”. Центральный аэродром создан в самом начале XX в. при участии Н. Е. Жуковского на Ходынском поле. “С июля 1923 года отсюда начались первые регулярные пассажирские полеты по линии Москва – Нижний Новгород (Горький). В ноябре 1931 г. на Центральном аэродроме был сдан в эксплуатацию первый в СССР аэровокзал (ныне не функционирует) — в то время один из самых больших в мире”. Аэропорт “Быково” расположен в 35 км от Москвы. Он начал эксплуатироваться в 1933 году и действует по сей день.
В Москве под руководством авиаконструктора А. Н. Туполева были созданы первые советские самолеты из кольчугалюминия, известные на весь мир своими летными качествами и давшие начало целому “семейству” туполевских самолетов, на которых совершались сверхдальние перелеты. Так, летчик Громов в 1926 году на самолете АНТ-3 совершил полет вокруг Европы, покрыв за 34 летных часа 7150 км. В 1929 г. экипаж летчиков под командованием Шестакова совершил перелет из Москвы в Нью-Йорк, преодолев за 137 летных часов расстояние в 21000 км.
Не менее интенсивным было развитие внутригородского транспорта, что опять-таки связано с ростом площади и населения столицы.
До революции основным городским транспортом являлся транспорт извозчичий и трамвайный. Извозчики представляли собой своеобразную группу населения. Городской думой были предусмотрены специальные места стоянок извозчиков и форма одежды (летом зипуны, зимой поддевки синего цвета и особой формы шляпы). Каждому извозчику был присвоен номерной знак. Плата за проезд не была регламентирована. В народе извозчиков разделяли на “ванек”, “резвых” и “лихачей”. “Ваньки” — самые дешевые — крестьяне, приезжавшие в Москву на заработки, в основном зимой. “Резвые” — подороже и, как бы мы сейчас сказали, “покруче”. Самые дорогие — “лихачи” — имели хороших лошадей и удобные экипажи на рессорах и с резиновыми шинами на колесах. Особую группу извозчиков составляли “ломовики”, перевозившие тяжелые грузы. Извозчики действовали в столице и после революции, но их число непрерывно сокращалось, что неудивительно: слишком высока была конкуренция. Если в 1914 г. в Москве действовало 16 тыс. извозчиков, то в 1928 г. — 8 тыс., а в 1939 всего-навсего 57 человек.
Основным конкурентом извозчиков был трамвай, действовавший еще с 1899 года. В 1913 г. услугами трамваев ежедневно пользовалось свыше 250 млн. пассажиров, а в 1924 г. — до 320 млн. После Гражданской войны регулярное трамвайное движение было восстановлено в столице уже в 1921 году. С 1922 по 1925 гг. было построено 11 новых трамвайных линий. Они связывали центр города с такими окраинами, как Измайлово, Дангауэровская слобода, Верхние Котлы, Синичкин пруд и др.
Появились в Москве и новые виды транспорта, например такси, автобусы и троллейбусы.
“В августе 1924 г. открылось автобусное движение; в октябре 1925 г. 80 благоустроенных автобусов курсировало по улицам Москвы, связывая вокзалы, а также Хорошево, Серебряный бор, Карачарово, Кунцево и другие окраины с центром города”. Общая протяженность автобусных маршрутов составила в 1924 г. 82 км, а в 1940 — 985 км. Столь быстрое распространение автобуса связано с удобствами его эксплуатации: не требуется устанавливать ни рельсы, ни провода.
Такси (таксомоторы) появились в столице 21 июня 1925 г. Первоначально это были французские “Рено” и итальянские “Фиаты”. С 1932 г. использовались отечественные автомобили ГАЗ-А, с 1936 — М-1 (“Эмки”). Первые московские троллейбусы в 1933 г. начали курсировать по Тверской улице (улице Горького). К 1940 г. сеть троллейбусных линий возросла до 200 км. Этот вид транспорта сочетает в себе достоинства трамвая (электротягу, отсутствие загрязняющих атмосферу газов) с достоинствами автобуса (легкость и бесшумность хода на шинах, возможность обгона).
Но самым главным событием в области улучшения системы внутригородского сообщения было сооружение метрополитена (не всех его линий, конечно, а только самых первых). Приведенные ранее цифры свидетельствуют, насколько велика была потребность Москвы в городском транспорте. Выполнить эту задачу с помощью только лишь наземного транспорта оказалось невозможным. Поэтому в июне 1931 г. Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве метро. В сентябре того же года Московский совет создал специальное управление “Метрострой”, которое должно было выполнить сооружение первой очереди метро — линии длиной 11,5 км. Причем планировалось ввести ее в эксплуатацию уже в начале 1935 года. Для сравнения: первая берлинская трасса метро длиной 11 км строилась около 6-ти лет, первая 4-километровая линия в Токио — 4 года, 20-километровая в Нью-Йорке — семь лет.
Объем работ был таков: требовалось вынуть свыше 2 млн. кубометров грунта и уложить почти 850000 кубометров бетона. И это не считая внутренней отделки, которой, как известно, московское метро славится на весь мир.
“Заказ Метростроя выполняли 539 предприятий страны. В Москве был изготовлен первый советский щит для проходки подземных тоннелей, Ленинград поставлял эскалаторы, Кузнецк — рельсы, Украина и Карелия — гранит, Крым, Урал и Кавказ — мрамор”.
К февралю 1935 г. были завершены испытания линий первой очереди, и депутаты VII съезда Советов совершили пробную поездку по всей трассе метро. Завершающие работы продлились до весны. 15 мая было открыто регулярное движение на линии Сокольники – Парк культуры и отдыха им. Горького. Если раньше требовалось около часа, чтобы добраться от Сокольников до центра, то с вводом метро москвичи тратили на это всего 10 – 15 минут.
Разумеется, открытие этой линии не решило транспортной проблемы. Поэтому одновременно с окончанием строительства линии первой очереди началось строительство второй, общей протяженностью 15 км. Ее проект предусматривал продолжение Арбатского радиуса от Смоленской площади до Киевского вокзала и строительство новых радиальных линий: Покровской (от площади Революции до Курского вокзала) и Горьковской (от площади Свердлова до поселка Сокол). Всего предстояло построить 9 станций.
Линия была сдана в эксплуатацию в сентябре 1938 г. Теперь общая длина трасс метро составляла уже 26,5 км.
В заключение темы внутригородского сообщения хотелось бы привести цифры, показывающие распределение пассажиров по отдельным видам городского транспорта в довоенной Москве.
Год
Всего пассажиров
метрополитеном
троллейбусами
автобусами
трамваями
1917
289 млн.
—
—
—
100%
1940
2640 млн.
14%
8%
8%
70%
Коммунальное хозяйство
Коммунальное хозяйство Москвы включает: жилищный фонд, электро-, водо- и газоснабжение, внутригородскую связь (в плане передачи информации), канализацию и очистку сточных вод, удаление и утилизацию мусора, систему зеленых насаждений.
Выше я неоднократно говорила о росте площади и территории столицы. Так, в 1920 г. население Москвы составляло 1027 тыс. человек, в 1926 г. — 2026 тыс., в 1933 — 3663 тыс., а в январе 1939 г. — 4542 тысячи человек. Такие темпы роста численности населения неизбежно влекут проблему перенаселения. Еще до революции бытовые условия были достаточно тяжелыми. В 1912 г. число квартир составляло всего 190 тыс. на 1618 тыс. человек. При этом в домах, не имеющих электрического освещения, проживало 34,4% жителей, не имеющих канализации — 39,4%, водопровода — 47,7%, центрального отопления — 13%. Из тех 190 тыс. квартир 24 тыс. не имели вообще никаких удобств. А проживали в них 325 тыс. рабочих и членов их семей, то есть в среднем 13 – 14 (!) человек в квартире. Военные годы 1914 – 1920 гг. только усугубили такое положение дел, о чем я говорила в начале этой работы.
После революции жилищный фонд был национализирован (до этого он был преимущественно частным). Семьи рабочих переселялись в благоустроенные дома, но проблему нельзя было решить только таким образом.
В годы первых пятилеток в соответствии с Генеральным планом реконструкции Москвы было развернуто жилищное строительство. Застраивались окраины Москвы, за счет чего и происходил ее территориальный рост. Были построены рабочие поселки, такие, как Усачевка, Дубровка, Донгауэровка. Рабочие поселки — это, по сути, жилые комплексы, состоящие из ряда однотипных 4 – 5-ти этажных зданий. 2 – 3-х-комнатные квартиры предназначались для заселения целыми семьями. Это вполне отвечало назначению таких поселков — они строились для расселения рабочих конкретных заводов. Например, поселок Дубровка строился для рабочих заводов “АМО” и “Динамо”.
С 1931 года основной формой управления жилищным фондом были жилищно-арендные кооперативные товарищества, управлявшие домами на основе договоров о найме, а с 1937 г. — домоуправления.
Всего в 1935 – 1940 гг. в Москве было построено свыше 1,8 млн. кв. метров жилой площади. Они строились в расчете на плотность населения не более 500 человек на 1 га. Плотность застроенной территории не превышала 18 – 30% общей площади квартала; это обеспечивало наибольшие удобства и здоровые условия для жизни населения. Одновременно велось большое строительство культурно-бытовых, медицинских и других учреждений. Было построено 379 школ, свыше 400 детских садов и яслей, 24 больничных корпуса, 2 диспансера, 11 родильных домов.
Для передачи информации из Москвы в другие города СССР и всего мира важную роль играл телеграф. В 1913 г. московский телеграф имел три международных линии, а к 1925 г. были построены новые, связавшие Москву с Парижем, Лондоном, Римом и Анкарой. Но только в 1928 г. уровень развития телеграфной связи превысил дореволюционный, а еще через год между Москвой и Ленинградом начал действовать фототелеграф.
Другими средствами передачи информации были телефон, радио и телевидение. Телефонная связь действовала в столице с 1882 г., но первая международная линия Москва – Варшава открылась только в 1927 г. Огромную роль в системе внутригородского сообщения играла телефонная связь. Так, в 1916 г. Центральная телефонная станция была самой крупной в мире: ее емкость составляла 55,2 тыс. номеров. В 20-х годах появились первые автоматические телефонные станции (АТС): в Кремле — емкостью 200 номеров; опытная на 1000 номеров при ЦТС. В 1930 г. вступила в строй Замоскворецкая (на 8 тыс. номеров) и Бауманская (на 7 тыс. номеров) АТС машинной системы. Телевизионная связь начала действовать в Москве с 1939 г., хотя пробные передачи изображения и звука проводились уже с 1931 г. Во время Великой Отечественной войны телевидение не функционировало, а потому можно сказать, что этот вид СМИ не играл для довоенной Москвы существенной роли.
Зато такую роль играло радиовещание. Первая радиостанция начала работу в 1920 г., а через два года для этой станции была построена радиобашня на ул. Шаболовка (Шуховская башня). В августе того же года состоялась первая речевая радиопередача.
Но регулярное радиовещание началась в ноябре 1924 г., когда в эфир был передан первый номер радиогазеты. В 1931 г. был образован Всесоюзный комитет по радиовещанию, или радиокомитет. В 1936 г. он ввел в действие 5 программ вещания. Они были составлены с учетом временных поясов, национальных языков и особенностей народов Союза. Постоянно менялись формы и жанры радиопередач, радиоприемниками пользовались все московские семьи, репродукторы устанавливались в парках, скверах, на улицах. Радио было популярно так же, как сейчас популярно телевидение.
Не меньшая работа проводилась по электрификации и теплофикации Москвы. Первые тепловые сети централизованного теплоснабжения были проложены в 1928 г. от экспериментальной электростанции Всесоюзного теплотехнического института к заводам “Динамо” и “Парострой”. В 1930 году от 1-ой МГЭС (ныне ГЭС №1) был проложен первый в Москве двухтрубный теплопровод для теплоснабжения зданий на площади Ногина (бывшая Варварская). В 1933 г. на этой же станции был установлен первый мощный теплофикационный агрегат, что фактически сделало 1-ю ГЭС 1-ой ТЭЦ в Москве. В 30-х годах были сооружены ТЭЦ №9,11,12.
К 1941 г. мощность теплофикационных агрегатов всей Москвы достигла 234 тыс. кВт.
Что до электрификации, то здесь первую роль сыграл всесоюзный план ГОЭЛРО, принятый 8-ым Всероссийским съездом Советов в декабре 1920 года. План, в частности, предусматривал увеличение мощности электростанций Москвы и Московской области с 93 МВт до 340 МВт. Вся столица теперь освещалась электричеством.
По мощности теплосетей и по количеству тепла, дающегося теплоцентралями, Москва заняла второе место в мире после Нью-Йорка.
Увеличивалась также газификация жилых и производственных зданий. В 1915 г. мощность газового завода в Сыромятниках составляла 18,7 млн. кубометров газа в год. В 1937 г. под Москвой (Расторгуево) началось строительство мощного коксогазового завода. К 1941 г. производство газа достигло 176,1 млн. кубометров в год. Газ использовался для закалки металлов, опалки тканей, выпечки хлебобулочных изделий, а также в бытовых целях.
Решением проблемы водоснабжения Москвы была постройка канала Москва – Волга, о чем я подробно говорила в разделе “Транспорт”. На базе канала были созданы Северная и Восточная водопроводные станции. Их доля в системе водоснабжения Москвы составляет 54%.
Приходилось увеличивать и совершенствовать систему канализации. Почвенные способы очистки вод требовали больших свободных площадей, что в условиях жилищной застройки и общего роста города было бы слишком нерационально. Поэтому начали применяться методы интенсивной очистки сточных вод. Были построены очистные станции аэрации: Кожуховская, Филевская, Закрестовская и Люблинская. Здесь осуществлялась (и, кстати, до сих пор осуществляется) почти полная очистка сточных вод вплоть до биологической. Единственный “минус”: эти станции были построены в 1940 г., а до этого применялись старые, недейственные способы очистки сточных вод.
Очень несовершенной была система удаления мусора и его утилизации. Если точнее, ее не существовало. Ежедневно из Москвы вывозились тысячи кубометров бытового мусора, который просто сваливался в окрестностях города, а то и в его черте. Даже мусоросжигающие заводы, не делающие, в сущности, ничего полезного (землю очищают, атмосферу загрязняют) были построены только в 70-х годах, не говоря уже о мусороперерабатывающих.
Зеленые насаждения Москвы можно разделить на три группы: насаждения общего пользования (лесопарки, парки, сады, скверы, бульвары), ограниченного пользования (озелененные территории при школах, яслях, садах, жилых домах, больницах, вузах и др.) и специального пользования (санитарно-защитные зеленые зоны вокруг промышленных предприятий, вдоль линий электропередач, на кладбищах). В дореволюционной Москве было около 2000 га зеленых насаждений, из них 830 га общего пользования. Послереволюционный рост числа насаждений следует отнести прежде всего к территориальному росту города. В новых районах при застройке планировались площади под парки, скверы и др., благоустраивались крупные рощи и парки, например Сокольники. Но центр города был озеленен по-прежнему скудно (эта ситуация до сих пор к лучшему не изменилась). Здесь находится бульварное кольцо, Александровский сад, ЦПКиО имени Горького, ПКиО “Красная Пресня”, зоопарк и ряд более мелких, разбросанных насаждений. Кроме того, в связи с промышленным подъемом увеличился выброс промышленных отходов как в атмосферу, так и просто на свалки. Именно в 20 – 30-х годах были созданы предпосылки для нынешней крайне неблагоприятной экологической обстановки.
Отражение новой идеологии в облике Москвы, советская архитектура 20 – 30-х годов
Еще только-только установилась Советская власть, еще нетвердо стояла она на ногах, еще шла Гражданская война, и было непонятно, “кто кого”, а новая социалистическая идеология уже сказывалась на облике столицы. Сначала — на названиях улиц и площадей. Театральная площадь стала называться площадью Свердлова, Большая Никитская — улицей Герцена, Варварская площадь — площадью Ногина, Патриаршие пруды — Пионерскими, Тверская — улицей Горького, Знаменка — улицей Фрунзе. Безликие новые названия приживались с трудом, что особенно хорошо видно сейчас, когда возвращаются исторические.
Далее были демонтированы памятники Александру II, Александру III и генералу М. Д. Скобелеву. Вместо старых монументов возводили новые. В честь первой годовщины Революции их было открыто целых три: временный памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу на площади Революции, мемориальная доска “Павшим в борьбе за мир и братство народов” на Сенатской башне Кремля и памятник-обелиск выдающимся мыслителям и деятелям борьбы за освобождение трудящихся в Александровском саду. Обелиск представляет собой четырехгранный шпиль из серого гранита, установленный на кубическом основании. Архитектор монумента — Н. А. Всеволжский. На обелиске высечены имена Маркса, Энгельса, Кампанеллы, Бакунина, Чернышевского, Герцена и др. По основанию высечены надписи: “РСФСР” и ниже — “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”.
В Москве множество памятников Ленину, начиная от Мавзолея (об этом позже) и заканчивая мемориальными досками, которые отмечают посещение Лениным того или иного завода или предприятия. Памятный знак-камень установлен даже на месте покушения на Ленина 30-го августа 1918 г. Наиболее известные памятники — на территории локомотивного депо Октябрьской железной дороги (1925 г.) и на Советской (бывшей Тверской) площади, перед зданием Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1940 г.). Кстати, там же до 1918 г. располагался памятник Скобелеву, отчего площадь с 1912 до 1918 гг. называлась Скобелевской.
За памятниками пошли храмы и монастыри: их закрывали, разбирали, взрывали. Так были уничтожены Страстной монастырь (1937 г.), Никитский (1935 г.), частично Зачатьевский, Златоустовский, Сретенский и многие другие. Те, что не стирались с лица земли, закрывались и в “освободившихся” зданиях размещались какие-нибудь культурные организации, например филиал Музея древнерусского искусства в церкви Покрова в Филях.
В 1931 г. был взорван Храм Христа Спасителя (энциклопедия “Москва” 1980-го года издания стыдливо сообщает: был разобран в связи с реконструкцией Москвы). На его месте предполагалось возвести огромный Дворец советов. В 1931 г. проводился конкурс на лучший проект Дворца. Из всех представленных предпочтение было отдано проекту Б. М. Иофана, предлагавшему сделать Дворец доминирующим зданием во всей системе центра Москвы.
Это должен был быть символ победы над “старым миром”, не только общественное здание, но и памятник Ленину, который было решено установить на вершине здания (этакий храм Ленина на месте храма Христа). Общая высота здания по плану — 420 метров. Оно бы “задавило” и Кремль, и самые высокие ближайшие строения. Даже колокольня Ивана Великого рядом с таким Дворцом смотрелась бы просто крохотной (ее высота — 81 метр).
Строительство было начато, подведено метро “Дворец Советов”, успели даже положить специальный фундамент чашеобразной формы. Предполагалось, что это защитит здание от землетрясений и прочих колебаний, если такое вдруг случится. И его бы построили, если бы не Великая Отечественная война. Высокопрочная хромедистая сталь пошла на изготовление орудий и снарядов, стройку забросили. Вторая попытка возвести Дворец Советов была сделана уже в конце 50-х годов, но тоже неудачно. Кончилось тем, что чашеобразный фундамент превратили в бассейн “Москва”.
Но это не значит, что “храм Ленина” так и не был возведен. Он был, и был еще до попытки построить Дворец Советов, и есть по сей день. Это — Мавзолей.
Всего Мавзолеев было три: два временных, деревянных, и постоянный, каменный. Все они были сооружены по проекту А. В. Щусева, причем архитектура строения почти не менялась. Он задумывался, во-первых, как гробница Ленина, во-вторых, как вечный памятник и, в-третьих, как трибуна для торжественных выступлений. С 26 января 1924 г. Мавзолей постоянно охраняется (Пост №1).
Каменный Мавзолей был построен в 1929 г. Он выполнен из мрамора, порфира, гранита и других ценных пород. Основное сочетание цветов — красного, черного и серого — придает всему сооружению торжественность. Это впечатление усиливается отсутствием каких бы то ни было украшений. Венки и букеты расположены в строгом порядке, часовые вымуштрованы, стоят — не шелохнутся. Четкий порядок — лучшая красота, этот принцип еще не раз будет использоваться в истории советской культуры.
Вообще в архитектуре 20 – 30-х гг. развиваются новые течения. Одним из самых ярких архитектурных направлений этого времени был конструктивизм. Конструктивисты предлагали осмыслить возможности новой техники, освоить ее логичные, функционально целесообразные конструкции. Главное в том, чтобы архитектура здания отвечала его назначению, поэтому конструктивисты предпочитали четкие геометрические формы и не украшали зданий.
Прекрасным примером этого стиля является жилой комплекс на ул. Серафимовича (в народе — Дом на набережной). Он был построен в 1928 – 1931 гг. по проекту Б. М. Иофмана (того самого, чей план был взят за основу при проектировании Дворца Советов). Комплекс является, по сути, одним огромным зданием. Оно делится на несколько простых корпусов, соединенных между собой высокими 2 – 3-х-пролетными арками. Корпуса образуют 3 больших внутренних двора, в которых разбиты скверы. В доме 500 квартир, ясли, детский сад, прачечная, отделение сберкассы, библиотека. В центральной части фасада, выходящего на Берaнеевскую набережную, расположены помещения для клубов, со стороны Водоотводного канала — кинотеатр “Ударник”, в средней части здания — универсальный магазин. Здание совершенно лишено декора, отдельные его части являются простыми геометрическими фигурами (кубами и призмами).
В целом Дом на набережной — мини-город, маленькая социалистическая община. Когда жители (члены правительства) въезжали в свои квартиры, последние уже были обставлены однотипной казенной мебелью. Становится понятен первоначальный замысел, необычайно близкий идеям социализма: сделать всех равными, сделать все общим.
И все-таки о том, построен ли Дом на набережной в стиле конструктивизма, еще можно спорить. Его простые формы слишком сложны, хотя, казалось бы, уж куда проще?
Проще всегда есть куда. Классический пример конструктивизма — здание комбината газеты "Правда".
Его архитектура в высшей степени лаконична. Вся композиция построена на сочетании огромного и высокого прямоугольного блока 7-этажного редакционно-издательского корпуса и пониженного производственного. Вестибюлю, главной лестнице и зоне холлов соответствует огромный витраж в центре фасада, залам — такие же огромные застекленные эркеры на торцах здания.
Бетон со стеклом — и больше ничего! Функция, назначение — в первую очередь, а форма не столь важна.
Другие архитекторы продолжали традиции классицизма и модерна, развивая и перерабатывая их. В архитектуре общественных зданий проявилось стремление к созданию идейно значимых художественных образов на основе использования традиций мирового и национального зодчества. К наследию классицизма обращались И. А. Фомин, сохранивший принципы ордерной архитектуры (дом общества “Динамо”), И. В. Жолтковский, опиравшийся в решении современных задач на традиции зодчества итальянского Возрождения (здание Центрального театра Советской Армии). Массовые застройки 20 – 30-х годов способствовали разработке максимально простой архитектуры зданий. Так появляются новые районы, похожие друг на друга, удобные, благоустроенные, просторные, но угнетающие своей однотипностью. Все прочнее входит в жизнь понятие стандарта.
Переломный момент в изменении облика столицы наступил с принятием Генерального плана реконструкции Москвы. Его проект, составленный коллективом архитекторов под руководством В. Н. Семенова, С. Е. Чернышева, был утвержден 10 июля 1935 г. Многие аспекты этого плана я рассматривала в предыдущих статьях темы “Довоенная Москва”, сейчас же буду говорить только об отражении новой идеологии в новом облике города.
В том же 1935 г. двуглавые орлы на четырех кремлевских башнях (Спасской, Троицкой, Никольской и Боровицкой) были заменены звездами. Корпус звезд из нержавеющей стали был облицован медными золочеными листами. С двух сторон звезды украшали серп и молот, составленные из уральских самоцветов. Но эта конструкция оказалась неудачной, блестящие поверхности самоцветов быстро потемнели и потребовали переогранки.
К 20-ой годовщине Октябрьской революции они были заменены звездами из рубинного стекла. Тогда же была установлена и пятая звезда (на Водовзводной башне).
Несущая конструкция кремлевских звезд из нержавеющей стали представляет собой пятиконечную пространственную звезду, лучи которой имеют форму четырехгранной пирамиды. Прочность и жесткость конструкции рассчитаны на воздействие ураганного ветра. Звезды освещаются изнутри лампами накаливания, а равномерное распределение светового потока обеспечивается рефракторами, состоящими из призматических стеклянных плиток.
Мощность ламп (в звездах Водовзводной и Боровицкой башен установлены лампы мощностью 3,7 кВт, в остальных до 5 кВт) обеспечивает хорошую видимость звезд в ночное и дневное время.
При остеклении звезд надо было добиться того, чтобы они светились ночью достаточно ярко, днем сохраняли рубиново-красный цвет, а нити накала ламп не были заметны. Вторая задача была особенно сложной, т.к. красное стекло, освещенное снаружи, а не на просвет, кажется черным. Современное остекление кремлевских звезд было установлено уже после Великой Отечественной войны, в 1946 г. Тогда звезды были покрыты молочным стеклом. Оно хорошо рассеивает свет ламп и одновременно отражает дневной свет, что смягчает темноту рубинового стекла. Рубиновое стекло не однотонное, а разных оттенков. Этим достигается большая контрастность и подчеркивается лучистая форма звезд.
Если сравнить звезды, скажем, с крестами на куполах московских храмов, то видно, что они массивны, “давят” на стройные шатры кремлевских башен, даже вносят некоторую дисгармонию. Вряд ли такое было сделано умышленно, скорее всего, это еще одно проявление свойственной всей советской культуре гигантомании (Дворец Советов с Лениным наверху — из этой же серии). Особо следует отметить архитектуру залов и вестибюлей московского метро, самых красивых в мире. Очень интересны в этом плане залы станций “Дворец Советов” (ныне “Кропоткинская”), “Маяковская”, “Красные ворота” (ныне “Лермонтовская”), “Охотный ряд” (ныне “Проспект Маркса”), “Площадь революции”. Стены и колонны залов выложены мрамором разных цветов, скажем, при отделке станции “Кропоткинская” использовался светлый мрамор желтоватых тонов, а на “Площади революции” сочетания более яркие: черный, красный, светло-золотистый, белый и серый. Архитектурное решение каждого из залов уникально и не повторяется при отделке других. Например, на той же “Площади революции” у пилонов расположено 76 бронзовых скульптур — работы, олицетворяющие завоевание, защиту и труд советских людей, а на “Маяковской” освещающие зал лампы расположены в 36 овальных куполах, украшенных мозаичными панно из смальты. Пол залов выложен гранитом, причем таким образом, что гранитные плиты разных цветов создают геометрический орнамент.
В архитектуре подземных станций тоже много идеологических символов. Например, наземный вестибюль станции “Арбатская” Филевской линии в плане имеет форму пятиконечной звезды; стены станции “Комсомольская” Кировско-Фрунзенской линии украшены майоликовыми панно на тему труда комсомольцев-метростроевцев, а капители колонн увенчаны эмблемой Коммунистического интернационала молодежи.
В 1935 г. начались реконструктивные работы на набережных Москвы-реки и Яузы. В связи со значительным повышением уровня воды в Москве-реке после постройки канала Москва – Волга набережные были на несколько метров приподняты. Берега одевались в гранит и бетон, проезжие части и тротуары асфальтировались, озеленялись. Если в дореволюционной Москве имелось всего 2,3 км облицованных песчаником набережных в районе Кремля, то в 1939 г. общая протяженность гранитных набережных Москвы-реки, Яузы и водоотводного канала составляла около 52 км.
Благоустраивались набережные, строились и реконструировались мосты. Во время довоенных пятилеток были реконструированы почти все мосты, существовавшие до революции, возводились новые. В первую очередь — Москворецкий, Большой Каменный, Крымский мосты через Москву-реку, Малый Краснохолмский, Чугунный, Малый Каменный — через Яузу, Малый Устьинский — через Водоотводный канал.
Наиболее интересны в архитектурном отношении Большой Каменный и Крымский мосты.
Новый Большой Каменный мост был возведен в 1938 г. Его длина с подходами составляет 497 метров, ширина — 40. Речной пролет перекрыт стальными арками с надарочными строениями клепаной конструкции, проезжая и пешеходная части моста проложены по монолитной железобетонной плите. Боковые пролеты находятся над набережными Москвы-реки и отделаны крупными блоками, стилизованными под необработанный камень (техника руста). Интересны перила моста, сделанные из литых чугунных решеток с изображением советского герба Москвы.
Крымский мост — единственный висячий мост в Москве. Его длина с подходами — 671 метр, ширина — 33 метра. Пролетные строения выполнены из стальных элементов висячей конструкции, а речной пролет подвешен к перекинутым через пилоны (клепаные стальные столбы) цепям.
Крымский мост был открыт в 1938 г. к празднику 1-го мая и завершил первый этап благоустройства набережных согласно Генеральному плану.
Важным событием явилось проведение в Москве сельскохозяйственных выставок. Первая их них — Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка — была проведена в 1923 г. На ней были представлены все основные сельскохозяйственные и промышленные районы Союза. Но гораздо более значимым было открытие Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, поскольку она задумывалась не как выставка “на один раз”, а как постоянный архитектурно-планировочный комплекс.
Решение об ее создании было принято в августе 1938 г. на сессии Верховного Совета СССР. Основной задачей являлось отображение достижений сельского хозяйства республик и областей Союза. Автором генерального плана выставки был архитектор В. К. Олтаржевский.
Осенью 1938 г. в районе подмосковного села Останкино началось строительство крупнейшего в мире выставочного комплекса с территорией свыше 140 га, на которой разместилось более 250 различных выставочных зданий. Сотни тысяч квадратных метров отводились под посевы и насаждения, призванные отобразить многообразие растениеводства в СССР.
Эмблемой выставки стала скульптурная композиция — тракторист и колхозница с высоко поднятым снопом, — установленная на 52-метровом пилоне Главного павильона. В архитектурный ансамбль выставки кроме павильонов и опытных участков входили также парк с тенистыми аллеями, просторные площади, пруды, сельскохозяйственные постройки и др. Экспозиция строилась по отраслевому (механизация, сельское хозяйство, животноводство и др.) и территориальному принципам (союзные и автономные республики, отдельные природные зоны). Открытие выставки состоялось 1 августа 1939 г. Всего за первые три месяца работы ее посетило свыше 3,5 млн. человек. В 1939 – 1941 гг. в ВСХВ участвовало более 20000 колхозов и совхозов, 15000 животноводческих ферм, 498 МТС. В 1941 г. на ВСХВ появилось два новых павильона, представлявших республики Прибалтики: Литву, Латвию и Эстонию, а также Молдавскую республику.
Сельскохозяйственные выставки стали первыми в своем роде (до этого в Москве сельскохозяйственных выставок не проводилось), можно сказать, экспериментами, но экспериментами удачными. Они наглядно продемонстрировали развитие сельского хозяйства в России накануне Великой Отечественной войны, а в том, что они вообще были созданы, четко видна одна из главных социалистических идей: труд — это почетно. Для того чтобы закончить начатую тему, мне придется опять забежать вперед и обратиться к высотным домам, построенным в конце 40-х – начале 50-х гг., так как это имеет непосредственное отношение к связи социалистической идеологии с обликом Москвы.
Высотные здания в просторечии, как правило, называют сталинскими высотками. Всего их семь: новое здание МГУ на Воробьевых горах, здание Министерства иностранных дел и Министерства внешней торговли СССР на Смоленской площади, гостиницы “Ленинградская” и “Украина”, административно-жилое здание на Лермонтовской площади и жилые дома на площади Восстания и Котельнической набережной. Построены они по единому градостроительному замыслу согласно специальному постановлению Совета Министров СССР от 1947 года. В каждом здании от 26 до 32 этажей.
Даже неспециалист видит, что основа всех семи зданий одинакова: высокое здание ярусного типа, переходящее в остроконечную башню, которая несколько напоминает кремлевские, и два примыкающие к нему крыла, более короткие, широкие и без башни. Все здание стремится вверх, благодаря чему при больших размерах создается эффект стройности и легкости силуэта. Но нас в данном случае будет интересовать не архитектура “высоток”, а их идеологическая подоплека, их косвенное предназначение.
Примеры из мировой истории подтверждают, что каждый самодержец, самовластитель или даже тиран старается создать какой-то архитектурный символ, который бы в сознании народа ассоциировался с ним даже после его смерти. В России таким символом традиционно был Кремль. Но чем больше временной промежуток от момента постройки Кремля до периода деятельности конкретного правителя, тем слабее становится эта ассоциация. Петр I и следовавшие за ним императоры ассоциировались вообще не с Москвой, а с Петербургом. А ассоциация Кремля со Сталиным вообще была чисто внешней и никак не сохранилась бы так долго, как того хотелось.
Поэтому Кремль должен был каким-то образом иметь продолжение в окружающем городском пространстве, надо было визуально связать центр, сердце страны и города, с самим городом, с его жилыми кварталами. Эту роль и выполнили “высотки”.
Если посмотреть на Кремль в плане, то это — неправильный пятиугольник, отороченный по всем углам разными по рисунку, но едиными по стилю башнями. По двум же самым длинным сторонам (той, что вдоль набережной, и той, что вдоль Александровского сада) ярче других ровно по центру выделяются еще две башни — Тайницкая и Троицкая; эти семь могучих красавиц и определяют визуально архитектурную пульсацию политического центра страны. И чтобы этот сердечный ритм ощущался зрительно всюду, то есть и в удалении от Кремля, возник как бы большой круг архитектурного “кровообращения” — Садовое кольцо, для чего пришлось вырубить сады и освободить место для наглядной пульсации в автомобильных траекториях (автомобильный поток способствует визуальному соединению высотных башен друг с другом и их выходу внутрь кольца — к Кремлю), а образ семи главных кремлевских башен возникает повторно в семи “высотках”, разбросанных по периметру кольца и замыкавших тогда весь громадный город в конце проспекта в колоссе — башне университета, — построенном в том же стиле.
Конечно, это только теория, и степень ее вероятности спорна. Но высотные дома по-прежнему зовутся “сталинскими”. Недавно с “высоток” стали снимать пятиконечные звезды, заменяя их двуглавыми орлами. (Хороший символ: с башен настоящего Кремля снимают орлов, устанавливают звезды, с башен копии снимают звезды, заменяя их орлами). Царские гербы на “высотках” смотрятся нелепо, а некоторых даже раздражают. Получается, что в сознании человека происходит наложение друг на друга двух несовместимых понятий: сталинская высотка и царский орел. Сознание отвергает всякую возможность такого смешения.
Просвещение и культура
В декабре 1919 г. Ленин подписал декрет “О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР”. Согласно ему все граждане страны в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющие читать и писать, должны были обучиться грамоте на русском или родном языке (по желанию).
В 1923 г. возникло Всероссийское добровольное общество “Долой неграмотность” под лозунгом “Каждый грамотный обучи неграмотного”. Пункты ликбеза организовывались в селах, деревнях и на предприятиях, и, само собой, столица не осталась в стороне от этого движения. Более того, Москва постепенно становилась городом сплошной грамотности. В 1920 – 1928 гг. было обучено грамоте более 46 тыс. человек, а к 1929 г. еще 70 тыс. продолжили учебу, так что к 1936 году неграмотность в Москве была ликвидирована.
Но более важной задачей, нежели обучение уже взрослых людей, представлялось воспитание подрастающего поколения. Это было связано не только с необходимостью просвещения, но и с теорией “коммунистического воспитания”, т.е. социалистические ценности и идеология должны были “усваиваться” ребенком с самых ранних лет.
Если говорить о дошкольном воспитании, то в 1912 г. в Москве было всего 12 детских садов, из них только 2 бесплатных для детей рабочих. А в 1940 г. их стало уже 1044, и посещало их свыше 73 тыс. детей. Аналогично расширялась сеть школ, количество которых достигло в 1940 г. 689-ти, а число учащихся тогда же превышало 600 тыс. человек.
Много внимания уделялось повышению качества образования. При Московском отделе народного образования (МОНО) из состава опытных педагогов были созданы специальные предметные комиссии и научно-методическая секция. К началу 1920 – 21 уч. г. они разработали учебный план для школ I ступени, а к началу 1921 – 22 уч. г. составили и помогли издать учебные программы для всех школ Москвы и Московской губернии. Постановление “О введении в РСФСР всеобщего начального обучения и построении школьной сети” было принято в 1925 г., а осуществлен этот план был в 1930 – 31 учебном году. Подобный ему план об обязательном 7-летнем образовании был выполнен к 1937 г. И то и другое в столице было сделано раньше, чем по всей стране.
13 мая 1932 г. МГК ВКП(б) и Мосгорисполком приняли два постановления: “О повышении уровня общеобразовательных знаний и политической подготовке учащихся” и “О введении в Москве десятилетнего образования”. Кроме того, было принято постановление-оговорка “Об учителе”, предписывавшее организацию подготовки и материальное обеспечение учителей. Подготовка учителей осуществлялась педагогическими институтами. В 1932 г. в Москве открылся вечерний Педагогический институт (за два года он подготовил более 5800 учителей), а в 1933 г. — Городской педагогический институт.
Но требовались не просто грамотные или образованные люди, требовались специалисты. Иными словами, были нужные высшие учебные заведения для подготовки профессионалов во всех отраслях народного хозяйства. С этой целью в Москве были открыты первые рабфаки для подготовки рабочих в вузы. Окончившие рабфак составляли большинство вузовских студентов. Создавались и новые учебные заведения: Институт цветных металлов и золота им. М. И. Калинина, Нефтяной институт им. И. М. Губкина, Торфяной институт, Станкоинструментальный институт, Полиграфический институт. В это же время создаются Химическая и Инженерно-строительная академии и два медицинских института. При некоторых наркоматах создавались академии для переподготовки руководителей предприятий: Промышленная, Транспортная, Плановая т. д.
В целом к 1941 г. Москва стала одним из крупнейших центров подготовки кадров для всей страны. В вузах к тому времени обучалось 95 тыс. студентов, в техникумах — 38 тысяч.
Развитие образования и науки невозможно отдельно друг от друга. Еще во время Гражданской войны был создан ряд научно-исследовательских институтов: Институт физики и биофизики, Геологический институт, Центральная химическая лаборатория ВСНХ. К 1924 г. в Москве было уже 344 научных учреждения, и работало в них более 2700 научных сотрудников.
В 1923 г. была создана Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН). В состав этой ассоциации входили институты истории, экономики, философии, археологии, права, языкознания, литературы и т. д. Академия наук была переведена в Москву из Ленинграда (в 1934 г.). В 30-х годах в Москве проводятся международные научные форумы, например Конференция по физике атомного ядра (1934 г.) или Международная конференция математиков-топологов (1935 г.). Все это способствует становлению Москвы как научного центра всего Союза.
От ученых требовались не только достижения в естественнонаучных, математических и других областях, но и пропаганда социалистических и коммунистических идей. Поэтому в 1920 г. в Москве открылся Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, а еще через три года — Институт Ленина. Велась подготовка к изданию их сочинений.
Вообще идейное воспитание молодежи, (я бы даже сказала — идеологическая атака), имело для того времени далеко не последнее значение. Ребенок с детства поднимается по своеобразной “лестнице”, проходит путь от октябренка к пионеру, от пионера к комсомольцу, от комсомольца к коммунисту. В вузах вводятся новые учебные дисциплины, связанные с марксизмом и научным коммунизмом. Открываются учебные заведения, готовящие партийные кадры, например Высшая партийная школа. В 1924 г. были представлены первые экспозиции Центрального музея В. И. Ленина и Музея революции СССР, при Институте К. Маркса и Ф. Энгельса создается музейное отделение (впоследствии Музей К. Маркса и Ф. Энгельса). Старые идеалы и ценности заменяются новыми, старое мировоззрение — новым, старые святые —новыми.
Это было частью культурной революции, и не лучшей ее частью. Но у всякой медали две стороны. Второй стороной культурной революции стало именно “настоящее” распространение культуры.
Важную роль в этом сыграли библиотеки и музеи, которых в столице находилось множество.
Если до революции многие крупные книжные собрания являлись частными, а значит, не были общедоступными, то после принятия Совнаркомом декрета “Об охране библиотек и книгохранилищ” они были национализированы. В дореволюционной Москве крупных массовых библиотек было всего 16, а в 1940 г. уже 768. Книжный фонд в это же время превысил 11 млн. томов.
Крупнейшей публичной библиотекой стала Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. До революции она входила в состав Румянцевского музея, и в основе ее фондов были частные собрания графа Румянцева и еще несколько крупных. Музей был ликвидирован в 1925 г., его фонды распределены между Третьяковской галереей и Музеем изобразительных искусств им. Пушкина, а книжное собрание Румянцева послужило основой для Государственной библиотеки.
После революции создаются и новые библиотеки: библиотека Социалистической академии общественных наук, Центральная городская библиотека, а также специальные, например основанная в 1921 г. Библиотека иностранной литературы или Медицинская центральная библиотека.
Примерно то же происходит и с музеями. Все они после революции были национализированы, доступ в них открыт (в принципе, он и раньше не был закрытым, хотя в большинстве случаев ограниченным). Крупнейшим в Москве и вторым по значению в Союзе (после Эрмитажа) стал Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (до 1937 г. — музей изящных искусств). На основе бывших частных коллекций создаются: Музей западного искусства, Музей иконописи и живописи, Музей фарфора и др. В музеи превращаются бывшие подмосковные усадьбы Останкино и Кусково, монастыри Новодевичий и Донской.
Что до новых музеев, то в начале 20-х годов в Москве существовали пролетарские музеи. Их значение было в ознакомлении рабочих с произведениями искусства. По сути, эти музеи можно назвать временными экспозициями, т.к. по окончании этой культурной программы все экспонаты были переданы в “постоянные” московские музеи. Открываются и совершенно новые выставки и музеи, ранее никогда не существовавшие, “рожденные революцией”. Это уже упомянутый выше Центральный музей В. И. Ленина, Музей Красной армии и флота, Музей революции СССР.
Появляются новые идеи и течения в литературе, живописи, музыке и театре. На все эти виды искусства наложен идейный отпечаток, каждое литературное или льное произведение несет идеологическую окраску самых ярких красных тонов. Тех, кто выбивается из этой общей канвы, убивают или травят, как травили Булгакова, как убили Гумилева.
В принципе, искусство — это уже не моя тема, поэтому я только в общих чертах набросаю картину культурной жизни столицы в 20 – 30-х годах.
Наибольшее значение для литературной жизни Москвы имело проведение Первого всесоюзного съезда советских писателей (17 августа 1934 г.) и создание Союза советских писателей. Председателем Союза стал Максим Горький. В 20 – 30-х годах отношение к литературе меняется, ее рассматривают не только как вид искусства, но и как (опять!) идейное оружие, чему прекрасным примером могут послужить стихи В. Маяковского. Чтобы яснее выразить эту мысль, я просто скажу, что в 1920 г. он выступал докладчиком на диспуте на тему: “Поэзия — обрабатывающая промышленность”.
Особо мне хочется оговорить такой вид литературы, как журналистика, т.к. это имеет большое значение для описываемого периода. Вся печать того времени была централизована, находилась “под опекой” какой-нибудь партийной организации и проводила только официальную линию правительства. Существовала строгая предварительная цензура. Быть главным редактором тогда означало ходить по лезвию ножа: никогда не знаешь, в чем вдруг будет усмотрен саботаж или подстрекательство к контрреволюции. Например, редакторы и сотрудники “Московских новостей” менялись постоянно по той причине, что их попросту расстреливали. Дело в том, что газета предназначалась для американских рабочих, и ее задачей было показать, что жизнь в СССР прекрасна. Сделать ошибку в таком тонком деле было очень просто, а исправить ее — невозможно.
Не столь быстро отразилась революция на театральной жизни Москвы. Так, основу репертуара Большого театра в 20-х годах по-прежнему составляла русская классика: “Князь Игорь”, “Борис Годунов”, “Пиковая дама” и т. д. Из новых театральных постановок того времени можно назвать “Красный мак”. Зато всего через пять – десять лет на сценах московских театров уже шли премьеры: “Человек с ружьем”, “Оптимистическая трагедия”, “Враги”.
Большее значение приобретает льное искусство. Теперь оно массовое, популярное. Конечно, 20-е годы были временем становления советской симфонической музыки, и многие композиторы, не поддаваясь веяниям времени, продолжают классицистические льные традиции, другие привносят в музыку революционные мотивы (“Траурная ода” А. А. Крейна, посвященная смерти Ленина, и “Симфонический монумент 1905 – 1917 гг.” М. Ф. Гнесина). Но гораздо более популярными были чисто массовые песни типа “Расстрел коммунаров”, “Смело в бой мы пойдем”, “Гулял по Уралу Чапаев-герой”, позднее — песни из популярных кинофильмов. Для 20-х годов были характерны многочисленные кружки хорового пения, и пелась в таких студиях никак не классика, а революционные песни вроде “Варшавянки”.
Но важнейшим из искусств, действительно, становится кино, а кинофильмы (как и все произведения всех видов искусства) очень ярко идейно окрашены. Впрочем, в условиях культурной революции это естественно.
Уже в 1919 г. в столице была создана 1-я Государственная киношкола, позже Всесоюзный государственный институт кинематографии.
Послереволюционные советские фильмы носили хроникальный характер. Таковы были первые работы Э. Тиссэ, Д. Вертова, С. Эйзенштейна. Наиболее известен “Броненосец “Потемкин” Эйзенштейна, до сих пор считающийся классикой мирового кинематографа.
Первым советским звуковым фильмом была картина “Путевка в жизнь”, снятая на киностудии “Мосфильм” режиссером Н. К. Экком в 1931 году. Фильм имел огромный успех: за полтора года после премьеры его посмотрели сотни тысяч зрителей не только СССР, но и еще 27-ми стран, а на первом Международном кинофестивале в Венеции (1932 г.) он был включен в число лучших работ.
В 30-х годах создается много талантливых кинофильмов самых различных жанров: исторические (“Александр Невский”, “Суворов”), хроникальные (дилогия, включающая картины “Ленин в Октябре” и “Ленин в 1918 году”), комедийные (“Веселые ребята”, “Волга-Волга”). Появляется жанр так называемого “социалистического реализма” (“Старое и новое”, “Потомок Чингисхана”).
Экранизируются многие литературные произведения (“Мать”, “Бесприданница”), снимаются детские фильмы (“Тимур и его команда”), мультфильмы. На студии “Союздетфильм” в 1936 г. был снят первый в Союзе цветной фильм “Груня Корнакова”, на этой же студии было создано первое в мире безочковое стереоскопическое кино.
Подтверждением высокого уровня развития советского кино можно считать проведение в столице в 1935 г. международного кинофестиваля. Под высоким уровнем я подразумеваю тот уровень, до которого дошло советское кино, а не тот, до которого оно не могло дойти из-за постоянной “опеки” правительства, отсутствия свободы слова и наличия сверхжесткой цензуры. Зачем говорить о том хорошем, чего не было, когда то, что было, было не так уж плохо?
Заключение
Такова была довоенная Москва — еще не окончательно расставшаяся с прошлым, но отчаянно пытавшаяся это сделать, внешне совершенно воспринявшая новые идеи, но не отказавшаяся от старых ценностей.
У медали две стороны. Свет никогда не существует без тени и наоборот. На одной чаше весов — индустриальное развитие, улучшение материального положения, условий труда и быта москвичей, на другой — всеобщий страх, произвольные аресты и лагеря, на одной — просвещение и культура, на другой — разрушение “до основанья” старого мира.
Чем ярче солнечный свет, тем гуще тени, чем сильнее давим мы на одну чашу весов, тем выше поднимается вторая.
Моей целью в этой работе было не отстаивание какой-то политической линии, а просто рассмотрение развития Москвы в данный исторический период, один из самых интересных как в истории столицы, так и в истории всей страны и даже в мировой истории. Время противоречивое, страшное и, вместе с тем, героическое.
Говорят, что было плохо, что могло быть лучше. Но вообще-то история не знает сослагательного наклонения.
Библиографический список
История Москвы. Под редакцией С. С. Хромова. — Москва: “Наука”, 1974 г.
Москва: иллюстрированная история. Под редакцией Ю. А. Полякова, в 2-х томах, том 2. — Москва: “Мысль”, 1986 г.
Энциклопедия “Москва” под редакцией А. Л. Нарочницкого. Москва: “Советская энциклопедия”, 1980 г.
М. П. Капустин Конец утопии? (Прошлое и будущее социализма). Москва: “Новости”, 1990 г. Довоенная Москва (1920 – 1941 гг.)
... что бы там ни происходило, что бы вы не говорили, Москва — мать, Москва — родной город.
(М. А. Булгаков, “Сорок сороков”)
Вступление
14 декабря 1920 года последний раз была опубликована сводка полевого штаба Реввоенсовета: “На фронтах спокойно”. Закончилась Гражданская война. Всего же на долю Москвы выпало почти семь военных лет, если считать и первую мировую войну.
Последствия этих лет были крайне тяжелыми. Практически замерли все московские предприятия: произведенная ими в 1921 году продукция составляла всего 15% от уровня 1913 года. Простаивали текстильные фабрики. Почти все предприятия пищевой промышленности, химические и металлообрабатывающие предприятия работали с недогрузкой. Например, на заводе Гужона (ныне “Серп и молот”) выпуск изделий составил 2,1% от уровня 1913 г.
А так как предприятия простаивали, была безработица. К концу 1923 г. на учете в московской Бирже труда состояло 112 тысяч безработных.
В чрезвычайно тяжелом состоянии находилось коммунальное хозяйство города. Почти прекратилась работа внутригородского транспорта, в расстройство пришла водопроводная система. Потребности города в воде удовлетворялись лишь на 60%, а в возвышенных частях Москвы (примерно четверть всей территории) без воды оставались целые районы. Из-за нехватки электроэнергии целые дома и районы не освещались. В 15 раз сократились выработка и подача газа.
Кроме того, наблюдался рост инфляции. В октябре 1922 года покупательная способность билета в 100000 тысяч рублей равнялась стоимости одной царской копейки.
Неурожайные голодные годы: 1920 – 1922 гг. Голод свирепствует в Поволжье, и на столице это не может не сказаться. “Бывали дни и недели, когда население Москвы обеспечивалось хлебом по минимальной норме (50 – 100 граммов в день на человека). Бывали и такие дни, когда хлеба не выдавали вовсе”. В октябре 1920 г. Москва имела запас муки всего на одну неделю.
Были уничтожены все прежние идеалы и ценности, а новые ценности — революционные — еще не были поняты и осмыслены народом, в том числе москвичами. Да и до идеалов ли было в такое время?
И теперь москвичам предстояло возрождать промышленность, хозяйство и культуру, даже более того — создавать новую модель общества. Именно москвичам, ведь Москва всегда “подавала пример” всей России.
Промышленность
Одной из первых задач, стоящих в то время не только перед Москвой, но и перед Россией в целом, было восстановление промышленности. В первую очередь была проведена реконструкция старых дореволюционных заводов: завод Гужона (с 1922 г. — “Серп и молот”), “Богатырь” (с 1923 г. — “Красный богатырь”), завод братьев Бромлей (с 1922 г. — “Красный пролетарий”), “Динамо” (с 1935 г. — электромашиностроительный завод им. С. М. Кирова) и многие другие. Всего к концу 1921 г. в Москве насчитывалось 457 действующих предприятий.
Еще более успешным в плане восстановления московской промышленности оказался 1922 год. В августе была пущена Московская ситценабивная фабрика (бывшая Цинделя). “Набирали темпы “Трехгорная мануфактура”, Даниловская и Измайловская текстильные фабрики. Заметно увеличилось производство пищевой, химической, кожевенной, силикатной и других отраслей промышленности. (...) В 1922 году в Москве находилось уже 25,1% всех промышленных предприятий страны, которые выпускали 38% валовой продукции СССР”.
В целом к 1925 году уровень московской промышленности достиг дореволюционного. Следующим шагом к развитию стало превышение этого уровня. В 1926 – 1927 гг. столичная промышленность дала продукции на 18,9% больше, чем в 1913 году.
В 1929 г. вступил в действие первый пятилетний план, разработанный на основе Директив 15-го съезда ВКП(б) в декабре 1927 г. Этот план предусматривал превращение Москвы в крупнейший индустриальный центр страны.
В то время был актуален лозунг: “Без тяжелой промышленности мы не сможем построить никакой промышленности”. Именно высокие темпы развития машиностроения и металлургии отличали развитие московской промышленности в 20 – 30-х гг. “Если до революции удельный вес легкой промышленности составлял более 75%, а металлообрабатывающей — всего 10% от общего промышленного производства Москвы, то к концу 30-х годов положение существенно изменилось. Металлообрабатывающая промышленность прочно заняла первое место в общем промышленном балансе города, достигнув почти 45%. “Ситцевая” Москва отошла на второй план, уступив свое место Москве машиностроительной и электротехнической. В этой работе нет необходимости подробно говорить о развитии каждого завода, поэтому я просто подтвержу свою мысль несколькими конкретными примерами.
Выше уже говорилось о восстановлении завода Гужона, получившего в честь 5-летия Октябрьской революции название “Серп и молот”. С 1931 года это предприятие специализируется на продукции из качественной стали. В 1929 – 1935 гг. была проведена реконструкция: “возведены новые мартеновские печи, модернизированы прокатные станки и нагревательные печи, построены новые пролеты для отделки проката, пущен первый в стране цех холодной прокатки из нержавеющей стали”. На этом заводе было освоено производство продукции, не выпускавшейся до этого в СССР, в частности производство стального листа для авиа- и автопромышленности и тонкой стальной нержавеющей ленты.
28 июня 1918 года был национализирован основанный в 1916 г. автомобильный московский завод АМО (Акционерное машиностроительное общество). В 1924 г. здесь начался выпуск грузовых автомобилей АМО-Ф-15.
Во время первой пятилетки завод был реконструирован; было создано поточно-конвейерное производство грузовых автомобилей АМО-2, затем АМО-3. Вторичная реконструкция проводилась в 1933 – 1937 гг. коллективом архитекторов под руководством Е. М. Попова. Эта реконструкция позволила значительно увеличить выпуск машин. С 1934 г. начали выпускаться грузовые автомобили ЗИС-5 и ЗИС-6, автобусы ЗИС-8, с 1936 г. — легковые автомобили ЗИС-101. К 1940 г. завод превратился в новое предприятие — одно из крупнейших в этой отрасли в Европе.
Говоря о развитии промышленности, нельзя не сказать о массовом движении социалистического соревнования, которое сыграло в этом значительную роль. С 1919 г. в столице проводились субботники, считавшиеся “зачатками” соцсоревнования. В начале 1929 г. бригадир завода АМО Поваляев положил начало движению “работать по-ударному”. Идея получила поддержку секретаря партийной ячейки одного из цехов того же завода. К весне движение стало массовым, общемосковским. Оно способствовало досрочному выполнению производственного плана 1929 – 1930 гг. “Выпуск промышленной продукции на одного рабочего в металлопромышленности Москвы составил 180% от уровня 1913 г., а в целом объем промышленного производства столицы вырос в 2 раза по сравнению с тем же довоенным годом”. В 1935 г. зародилось стахановское движение. Его основоположником был донецкий шахтер А. Г Стаханов, перевыполнивший сменную норму в 14 раз. Стахановцы боролись за повышение производительности труда путем освоения новой техники. Это движение стало наиболее распространенным среди рабочих. В ноябре 1935 г. в столице состоялось первое Всесоюзное совещание стахановцев, и четверть всех присутствовавших на нем составили москвичи. Всего же участие в совещании приняло более 3000 человек.
И конечно, нельзя не упомянуть о самом популярном лозунге того времени: “Пятилетку — в четыре года!”. Современному человеку все это кажется несерьезным, даже наивным. Но такова была идеология, таково было мировоззрение и миропонимание народа, таков был образ жизни. Тогда личное не имело общественного значения; каждый человек мыслил глобально, задумываясь в первую очередь об интересах других, а потом уже о себе. Идея соцсоревнования сплотила рабочих, помогла восстановлению и развитию промышленности. Разве это плохо?
Транспорт
В этом вопросе необходимо осветить две стороны проблемы. Во-первых, в 20 – 30-х годах происходит становление Москвы как крупнейшего транспортного узла страны. Во-вторых, в это же время развивается городской транспорт.
Рассмотрим Москву как один из наиболее значимых транспортных узлов. Старейшим (и крупнейшим) в этом плане является Московский железнодорожный узел. Его грузооборот в 20 – 30-х годах значительно увеличился. Это связано, во-первых, с общим промышленным подъемом; во-вторых, с реконструкцией железнодорожных путей и станций; в-третьих, с тем, что Москва теперь являлась столицей и выполняла главную роль в общей транспортной сети Союза.
Но нас в данном случае интересует не столько восстановление старого, сколько создание нового. Самым значительным событием, сыгравшим огромную роль как в улучшении транспортной системы, так и в развитии городского хозяйства Москвы было, безусловно, сооружение канала Москва – Волга (с 1947 г. — канал им. Москвы).
“Бурный территориальный рост города, интенсивное развитие промышленности, увеличение численности населения резко повысили потребность столицы в воде. Суточная мощность московского водопровода в 1932 году составляла 455000 кубометров. Этого количества было явно недостаточно. Состояние Москвы-реки, к тому времени сильно обмелевшей, создавало реальную угрозу водоснабжению Москвы и судоходству”. Для решения этих проблем было решено перебросить часть стока Волги в реку Москва. Это решение было принято Пленумом ЦК ВКП(б) в июне 1931 года. Проект канала был утвержден через год, и тогда же началось его строительство.
Оно было закончено всего за 4 года и 8 месяцев. А объем работ — поистине огромный. Длина канала составляет 128 км, здесь же находятся 7 водохранилищ, 240 различных сооружений (шлюзов, плотин, гидростанций, пристаней, насосных станций, мостов, заградительных ворот и др.). Было уложено около 3 млн. кубометров бетона, перемещено почти 200 млн. кубометров грунта. Значительную часть работавших на строительстве составили заключенные, и это понятно: они работали бесплатно, их можно было принудить к работе в самых тяжелых бытовых условиях (в таких условиях они и работали), и наконец, заключенные — это невостребованные, но (особенно по тем временам) огромные трудовые ресурсы.
Канал был открыт в марте 1937 года, а 2 мая 1937 года к стенам Кремля подошла первая флотилия волжских судов.
Сооружение канала решило задачи водоснабжения, водного транспорта и обводнения окрестностей столицы. “Водоснабжение осуществляется из водохранилищ водораздельного бьефа канала. При этом обеспечивается более 60% бытового и промышленного потребления воды столицей и ее пригородами. Водораздельный бьеф канала обеспечивает также санаторное обводнение рек Москва, Клязьма, Уча, Яуза. Протекая по городу, Москва и Яуза несут “своей” воды лишь 10 – 15%; остальная часть расхода принадлежит чистой волжской воде. (...) Транспортная роль канала заключается в том, что он соединил Москву сверхмагистральным водным путем с основной транспортной артерией Европейской части СССР — Волгой”. С открытием канала Москва стала столицей пяти морей: Белого, Балтийского, Каспийского, Азовского и Черного. Известно, что речной вид транспорта — наиболее дешевый и экологически чистый (хотя в угаре индустриализации мы не уделяли места экологии, этот фактор тоже необходимо иметь в виду). “Большое значение приобрел канал и как место отдыха москвичей. По берегам водохранилищ расположены зоны и дома отдыха, пансионаты, спортивные базы”.
Следует также отметить развитие авиационного транспорта. Крупнейшими аэропортами 20 – 30-х годов были Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе и аэропорт “Быково”. Центральный аэродром создан в самом начале XX в. при участии Н. Е. Жуковского на Ходынском поле. “С июля 1923 года отсюда начались первые регулярные пассажирские полеты по линии Москва – Нижний Новгород (Горький). В ноябре 1931 г. на Центральном аэродроме был сдан в эксплуатацию первый в СССР аэровокзал (ныне не функционирует) — в то время один из самых больших в мире”. Аэропорт “Быково” расположен в 35 км от Москвы. Он начал эксплуатироваться в 1933 году и действует по сей день.
В Москве под руководством авиаконструктора А. Н. Туполева были созданы первые советские самолеты из кольчугалюминия, известные на весь мир своими летными качествами и давшие начало целому “семейству” туполевских самолетов, на которых совершались сверхдальние перелеты. Так, летчик Громов в 1926 году на самолете АНТ-3 совершил полет вокруг Европы, покрыв за 34 летных часа 7150 км. В 1929 г. экипаж летчиков под командованием Шестакова совершил перелет из Москвы в Нью-Йорк, преодолев за 137 летных часов расстояние в 21000 км.
Не менее интенсивным было развитие внутригородского транспорта, что опять-таки связано с ростом площади и населения столицы.
До революции основным городским транспортом являлся транспорт извозчичий и трамвайный. Извозчики представляли собой своеобразную группу населения. Городской думой были предусмотрены специальные места стоянок извозчиков и форма одежды (летом зипуны, зимой поддевки синего цвета и особой формы шляпы). Каждому извозчику был присвоен номерной знак. Плата за проезд не была регламентирована. В народе извозчиков разделяли на “ванек”, “резвых” и “лихачей”. “Ваньки” — самые дешевые — крестьяне, приезжавшие в Москву на заработки, в основном зимой. “Резвые” — подороже и, как бы мы сейчас сказали, “покруче”. Самые дорогие — “лихачи” — имели хороших лошадей и удобные экипажи на рессорах и с резиновыми шинами на колесах. Особую группу извозчиков составляли “ломовики”, перевозившие тяжелые грузы. Извозчики действовали в столице и после революции, но их число непрерывно сокращалось, что неудивительно: слишком высока была конкуренция. Если в 1914 г. в Москве действовало 16 тыс. извозчиков, то в 1928 г. — 8 тыс., а в 1939 всего-навсего 57 человек.
Основным конкурентом извозчиков был трамвай, действовавший еще с 1899 года. В 1913 г. услугами трамваев ежедневно пользовалось свыше 250 млн. пассажиров, а в 1924 г. — до 320 млн. После Гражданской войны регулярное трамвайное движение было восстановлено в столице уже в 1921 году. С 1922 по 1925 гг. было построено 11 новых трамвайных линий. Они связывали центр города с такими окраинами, как Измайлово, Дангауэровская слобода, Верхние Котлы, Синичкин пруд и др.
Появились в Москве и новые виды транспорта, например такси, автобусы и троллейбусы.
“В августе 1924 г. открылось автобусное движение; в октябре 1925 г. 80 благоустроенных автобусов курсировало по улицам Москвы, связывая вокзалы, а также Хорошево, Серебряный бор, Карачарово, Кунцево и другие окраины с центром города”. Общая протяженность автобусных маршрутов составила в 1924 г. 82 км, а в 1940 — 985 км. Столь быстрое распространение автобуса связано с удобствами его эксплуатации: не требуется устанавливать ни рельсы, ни провода.
Такси (таксомоторы) появились в столице 21 июня 1925 г. Первоначально это были французские “Рено” и итальянские “Фиаты”. С 1932 г. использовались отечественные автомобили ГАЗ-А, с 1936 — М-1 (“Эмки”). Первые московские троллейбусы в 1933 г. начали курсировать по Тверской улице (улице Горького). К 1940 г. сеть троллейбусных линий возросла до 200 км. Этот вид транспорта сочетает в себе достоинства трамвая (электротягу, отсутствие загрязняющих атмосферу газов) с достоинствами автобуса (легкость и бесшумность хода на шинах, возможность обгона).
Но самым главным событием в области улучшения системы внутригородского сообщения было сооружение метрополитена (не всех его линий, конечно, а только самых первых). Приведенные ранее цифры свидетельствуют, насколько велика была потребность Москвы в городском транспорте. Выполнить эту задачу с помощью только лишь наземного транспорта оказалось невозможным. Поэтому в июне 1931 г. Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве метро. В сентябре того же года Московский совет создал специальное управление “Метрострой”, которое должно было выполнить сооружение первой очереди метро — линии длиной 11,5 км. Причем планировалось ввести ее в эксплуатацию уже в начале 1935 года. Для сравнения: первая берлинская трасса метро длиной 11 км строилась около 6-ти лет, первая 4-километровая линия в Токио — 4 года, 20-километровая в Нью-Йорке — семь лет.
Объем работ был таков: требовалось вынуть свыше 2 млн. кубометров грунта и уложить почти 850000 кубометров бетона. И это не считая внутренней отделки, которой, как известно, московское метро славится на весь мир.
“Заказ Метростроя выполняли 539 предприятий страны. В Москве был изготовлен первый советский щит для проходки подземных тоннелей, Ленинград поставлял эскалаторы, Кузнецк — рельсы, Украина и Карелия — гранит, Крым, Урал и Кавказ — мрамор”.
К февралю 1935 г. были завершены испытания линий первой очереди, и депутаты VII съезда Советов совершили пробную поездку по всей трассе метро. Завершающие работы продлились до весны. 15 мая было открыто регулярное движение на линии Сокольники – Парк культуры и отдыха им. Горького. Если раньше требовалось около часа, чтобы добраться от Сокольников до центра, то с вводом метро москвичи тратили на это всего 10 – 15 минут.
Разумеется, открытие этой линии не решило транспортной проблемы. Поэтому одновременно с окончанием строительства линии первой очереди началось строительство второй, общей протяженностью 15 км. Ее проект предусматривал продолжение Арбатского радиуса от Смоленской площади до Киевского вокзала и строительство новых радиальных линий: Покровской (от площади Революции до Курского вокзала) и Горьковской (от площади Свердлова до поселка Сокол). Всего предстояло построить 9 станций.
Линия была сдана в эксплуатацию в сентябре 1938 г. Теперь общая длина трасс метро составляла уже 26,5 км.
В заключение темы внутригородского сообщения хотелось бы привести цифры, показывающие распределение пассажиров по отдельным видам городского транспорта в довоенной Москве.
Год
Всего пассажиров
метрополитеном
троллейбусами
автобусами
трамваями
1917
289 млн.
—
—
—
100%
1940
2640 млн.
14%
8%
8%
70%
Коммунальное хозяйство
Коммунальное хозяйство Москвы включает: жилищный фонд, электро-, водо- и газоснабжение, внутригородскую связь (в плане передачи информации), канализацию и очистку сточных вод, удаление и утилизацию мусора, систему зеленых насаждений.
Выше я неоднократно говорила о росте площади и территории столицы. Так, в 1920 г. население Москвы составляло 1027 тыс. человек, в 1926 г. — 2026 тыс., в 1933 — 3663 тыс., а в январе 1939 г. — 4542 тысячи человек. Такие темпы роста численности населения неизбежно влекут проблему перенаселения. Еще до революции бытовые условия были достаточно тяжелыми. В 1912 г. число квартир составляло всего 190 тыс. на 1618 тыс. человек. При этом в домах, не имеющих электрического освещения, проживало 34,4% жителей, не имеющих канализации — 39,4%, водопровода — 47,7%, центрального отопления — 13%. Из тех 190 тыс. квартир 24 тыс. не имели вообще никаких удобств. А проживали в них 325 тыс. рабочих и членов их семей, то есть в среднем 13 – 14 (!) человек в квартире. Военные годы 1914 – 1920 гг. только усугубили такое положение дел, о чем я говорила в начале этой работы.
После революции жилищный фонд был национализирован (до этого он был преимущественно частным). Семьи рабочих переселялись в благоустроенные дома, но проблему нельзя было решить только таким образом.
В годы первых пятилеток в соответствии с Генеральным планом реконструкции Москвы было развернуто жилищное строительство. Застраивались окраины Москвы, за счет чего и происходил ее территориальный рост. Были построены рабочие поселки, такие, как Усачевка, Дубровка, Донгауэровка. Рабочие поселки — это, по сути, жилые комплексы, состоящие из ряда однотипных 4 – 5-ти этажных зданий. 2 – 3-х-комнатные квартиры предназначались для заселения целыми семьями. Это вполне отвечало назначению таких поселков — они строились для расселения рабочих конкретных заводов. Например, поселок Дубровка строился для рабочих заводов “АМО” и “Динамо”.
С 1931 года основной формой управления жилищным фондом были жилищно-арендные кооперативные товарищества, управлявшие домами на основе договоров о найме, а с 1937 г. — домоуправления.
Всего в 1935 – 1940 гг. в Москве было построено свыше 1,8 млн. кв. метров жилой площади. Они строились в расчете на плотность населения не более 500 человек на 1 га. Плотность застроенной территории не превышала 18 – 30% общей площади квартала; это обеспечивало наибольшие удобства и здоровые условия для жизни населения. Одновременно велось большое строительство культурно-бытовых, медицинских и других учреждений. Было построено 379 школ, свыше 400 детских садов и яслей, 24 больничных корпуса, 2 диспансера, 11 родильных домов.
Для передачи информации из Москвы в другие города СССР и всего мира важную роль играл телеграф. В 1913 г. московский телеграф имел три международных линии, а к 1925 г. были построены новые, связавшие Москву с Парижем, Лондоном, Римом и Анкарой. Но только в 1928 г. уровень развития телеграфной связи превысил дореволюционный, а еще через год между Москвой и Ленинградом начал действовать фототелеграф.
Другими средствами передачи информации были телефон, радио и телевидение. Телефонная связь действовала в столице с 1882 г., но первая международная линия Москва – Варшава открылась только в 1927 г. Огромную роль в системе внутригородского сообщения играла телефонная связь. Так, в 1916 г. Центральная телефонная станция была самой крупной в мире: ее емкость составляла 55,2 тыс. номеров. В 20-х годах появились первые автоматические телефонные станции (АТС): в Кремле — емкостью 200 номеров; опытная на 1000 номеров при ЦТС. В 1930 г. вступила в строй Замоскворецкая (на 8 тыс. номеров) и Бауманская (на 7 тыс. номеров) АТС машинной системы. Телевизионная связь начала действовать в Москве с 1939 г., хотя пробные передачи изображения и звука проводились уже с 1931 г. Во время Великой Отечественной войны телевидение не функционировало, а потому можно сказать, что этот вид СМИ не играл для довоенной Москвы существенной роли.
Зато такую роль играло радиовещание. Первая радиостанция начала работу в 1920 г., а через два года для этой станции была построена радиобашня на ул. Шаболовка (Шуховская башня). В августе того же года состоялась первая речевая радиопередача.
Но регулярное радиовещание началась в ноябре 1924 г., когда в эфир был передан первый номер радиогазеты. В 1931 г. был образован Всесоюзный комитет по радиовещанию, или радиокомитет. В 1936 г. он ввел в действие 5 программ вещания. Они были составлены с учетом временных поясов, национальных языков и особенностей народов Союза. Постоянно менялись формы и жанры радиопередач, радиоприемниками пользовались все московские семьи, репродукторы устанавливались в парках, скверах, на улицах. Радио было популярно так же, как сейчас популярно телевидение.
Не меньшая работа проводилась по электрификации и теплофикации Москвы. Первые тепловые сети централизованного теплоснабжения были проложены в 1928 г. от экспериментальной электростанции Всесоюзного теплотехнического института к заводам “Динамо” и “Парострой”. В 1930 году от 1-ой МГЭС (ныне ГЭС №1) был проложен первый в Москве двухтрубный теплопровод для теплоснабжения зданий на площади Ногина (бывшая Варварская). В 1933 г. на этой же станции был установлен первый мощный теплофикационный агрегат, что фактически сделало 1-ю ГЭС 1-ой ТЭЦ в Москве. В 30-х годах были сооружены ТЭЦ №9,11,12.
К 1941 г. мощность теплофикационных агрегатов всей Москвы достигла 234 тыс. кВт.
Что до электрификации, то здесь первую роль сыграл всесоюзный план ГОЭЛРО, принятый 8-ым Всероссийским съездом Советов в декабре 1920 года. План, в частности, предусматривал увеличение мощности электростанций Москвы и Московской области с 93 МВт до 340 МВт. Вся столица теперь освещалась электричеством.
По мощности теплосетей и по количеству тепла, дающегося теплоцентралями, Москва заняла второе место в мире после Нью-Йорка.
Увеличивалась также газификация жилых и производственных зданий. В 1915 г. мощность газового завода в Сыромятниках составляла 18,7 млн. кубометров газа в год. В 1937 г. под Москвой (Расторгуево) началось строительство мощного коксогазового завода. К 1941 г. производство газа достигло 176,1 млн. кубометров в год. Газ использовался для закалки металлов, опалки тканей, выпечки хлебобулочных изделий, а также в бытовых целях.
Решением проблемы водоснабжения Москвы была постройка канала Москва – Волга, о чем я подробно говорила в разделе “Транспорт”. На базе канала были созданы Северная и Восточная водопроводные станции. Их доля в системе водоснабжения Москвы составляет 54%.
Приходилось увеличивать и совершенствовать систему канализации. Почвенные способы очистки вод требовали больших свободных площадей, что в условиях жилищной застройки и общего роста города было бы слишком нерационально. Поэтому начали применяться методы интенсивной очистки сточных вод. Были построены очистные станции аэрации: Кожуховская, Филевская, Закрестовская и Люблинская. Здесь осуществлялась (и, кстати, до сих пор осуществляется) почти полная очистка сточных вод вплоть до биологической. Единственный “минус”: эти станции были построены в 1940 г., а до этого применялись старые, недейственные способы очистки сточных вод.
Очень несовершенной была система удаления мусора и его утилизации. Если точнее, ее не существовало. Ежедневно из Москвы вывозились тысячи кубометров бытового мусора, который просто сваливался в окрестностях города, а то и в его черте. Даже мусоросжигающие заводы, не делающие, в сущности, ничего полезного (землю очищают, атмосферу загрязняют) были построены только в 70-х годах, не говоря уже о мусороперерабатывающих.
Зеленые насаждения Москвы можно разделить на три группы: насаждения общего пользования (лесопарки, парки, сады, скверы, бульвары), ограниченного пользования (озелененные территории при школах, яслях, садах, жилых домах, больницах, вузах и др.) и специального пользования (санитарно-защитные зеленые зоны вокруг промышленных предприятий, вдоль линий электропередач, на кладбищах). В дореволюционной Москве было около 2000 га зеленых насаждений, из них 830 га общего пользования. Послереволюционный рост числа насаждений следует отнести прежде всего к территориальному росту города. В новых районах при застройке планировались площади под парки, скверы и др., благоустраивались крупные рощи и парки, например Сокольники. Но центр города был озеленен по-прежнему скудно (эта ситуация до сих пор к лучшему не изменилась). Здесь находится бульварное кольцо, Александровский сад, ЦПКиО имени Горького, ПКиО “Красная Пресня”, зоопарк и ряд более мелких, разбросанных насаждений. Кроме того, в связи с промышленным подъемом увеличился выброс промышленных отходов как в атмосферу, так и просто на свалки. Именно в 20 – 30-х годах были созданы предпосылки для нынешней крайне неблагоприятной экологической обстановки.
Отражение новой идеологии в облике Москвы, советская архитектура 20 – 30-х годов
Еще только-только установилась Советская власть, еще нетвердо стояла она на ногах, еще шла Гражданская война, и было непонятно, “кто кого”, а новая социалистическая идеология уже сказывалась на облике столицы. Сначала — на названиях улиц и площадей. Театральная площадь стала называться площадью Свердлова, Большая Никитская — улицей Герцена, Варварская площадь — площадью Ногина, Патриаршие пруды — Пионерскими, Тверская — улицей Горького, Знаменка — улицей Фрунзе. Безликие новые названия приживались с трудом, что особенно хорошо видно сейчас, когда возвращаются исторические.
Далее были демонтированы памятники Александру II, Александру III и генералу М. Д. Скобелеву. Вместо старых монументов возводили новые. В честь первой годовщины Революции их было открыто целых три: временный памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу на площади Революции, мемориальная доска “Павшим в борьбе за мир и братство народов” на Сенатской башне Кремля и памятник-обелиск выдающимся мыслителям и деятелям борьбы за освобождение трудящихся в Александровском саду. Обелиск представляет собой четырехгранный шпиль из серого гранита, установленный на кубическом основании. Архитектор монумента — Н. А. Всеволжский. На обелиске высечены имена Маркса, Энгельса, Кампанеллы, Бакунина, Чернышевского, Герцена и др. По основанию высечены надписи: “РСФСР” и ниже — “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”.
В Москве множество памятников Ленину, начиная от Мавзолея (об этом позже) и заканчивая мемориальными досками, которые отмечают посещение Лениным того или иного завода или предприятия. Памятный знак-камень установлен даже на месте покушения на Ленина 30-го августа 1918 г. Наиболее известные памятники — на территории локомотивного депо Октябрьской железной дороги (1925 г.) и на Советской (бывшей Тверской) площади, перед зданием Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1940 г.). Кстати, там же до 1918 г. располагался памятник Скобелеву, отчего площадь с 1912 до 1918 гг. называлась Скобелевской.
За памятниками пошли храмы и монастыри: их закрывали, разбирали, взрывали. Так были уничтожены Страстной монастырь (1937 г.), Никитский (1935 г.), частично Зачатьевский, Златоустовский, Сретенский и многие другие. Те, что не стирались с лица земли, закрывались и в “освободившихся” зданиях размещались какие-нибудь культурные организации, например филиал Музея древнерусского искусства в церкви Покрова в Филях.
В 1931 г. был взорван Храм Христа Спасителя (энциклопедия “Москва” 1980-го года издания стыдливо сообщает: был разобран в связи с реконструкцией Москвы). На его месте предполагалось возвести огромный Дворец советов. В 1931 г. проводился конкурс на лучший проект Дворца. Из всех представленных предпочтение было отдано проекту Б. М. Иофана, предлагавшему сделать Дворец доминирующим зданием во всей системе центра Москвы.
Это должен был быть символ победы над “старым миром”, не только общественное здание, но и памятник Ленину, который было решено установить на вершине здания (этакий храм Ленина на месте храма Христа). Общая высота здания по плану — 420 метров. Оно бы “задавило” и Кремль, и самые высокие ближайшие строения. Даже колокольня Ивана Великого рядом с таким Дворцом смотрелась бы просто крохотной (ее высота — 81 метр).
Строительство было начато, подведено метро “Дворец Советов”, успели даже положить специальный фундамент чашеобразной формы. Предполагалось, что это защитит здание от землетрясений и прочих колебаний, если такое вдруг случится. И его бы построили, если бы не Великая Отечественная война. Высокопрочная хромедистая сталь пошла на изготовление орудий и снарядов, стройку забросили. Вторая попытка возвести Дворец Советов была сделана уже в конце 50-х годов, но тоже неудачно. Кончилось тем, что чашеобразный фундамент превратили в бассейн “Москва”.
Но это не значит, что “храм Ленина” так и не был возведен. Он был, и был еще до попытки построить Дворец Советов, и есть по сей день. Это — Мавзолей.
Всего Мавзолеев было три: два временных, деревянных, и постоянный, каменный. Все они были сооружены по проекту А. В. Щусева, причем архитектура строения почти не менялась. Он задумывался, во-первых, как гробница Ленина, во-вторых, как вечный памятник и, в-третьих, как трибуна для торжественных выступлений. С 26 января 1924 г. Мавзолей постоянно охраняется (Пост №1).
Каменный Мавзолей был построен в 1929 г. Он выполнен из мрамора, порфира, гранита и других ценных пород. Основное сочетание цветов — красного, черного и серого — придает всему сооружению торжественность. Это впечатление усиливается отсутствием каких бы то ни было украшений. Венки и букеты расположены в строгом порядке, часовые вымуштрованы, стоят — не шелохнутся. Четкий порядок — лучшая красота, этот принцип еще не раз будет использоваться в истории советской культуры.
Вообще в архитектуре 20 – 30-х гг. развиваются новые течения. Одним из самых ярких архитектурных направлений этого времени был конструктивизм. Конструктивисты предлагали осмыслить возможности новой техники, освоить ее логичные, функционально целесообразные конструкции. Главное в том, чтобы архитектура здания отвечала его назначению, поэтому конструктивисты предпочитали четкие геометрические формы и не украшали зданий.
Прекрасным примером этого стиля является жилой комплекс на ул. Серафимовича (в народе — Дом на набережной). Он был построен в 1928 – 1931 гг. по проекту Б. М. Иофмана (того самого, чей план был взят за основу при проектировании Дворца Советов). Комплекс является, по сути, одним огромным зданием. Оно делится на несколько простых корпусов, соединенных между собой высокими 2 – 3-х-пролетными арками. Корпуса образуют 3 больших внутренних двора, в которых разбиты скверы. В доме 500 квартир, ясли, детский сад, прачечная, отделение сберкассы, библиотека. В центральной части фасада, выходящего на Берaнеевскую набережную, расположены помещения для клубов, со стороны Водоотводного канала — кинотеатр “Ударник”, в средней части здания — универсальный магазин. Здание совершенно лишено декора, отдельные его части являются простыми геометрическими фигурами (кубами и призмами).
В целом Дом на набережной — мини-город, маленькая социалистическая община. Когда жители (члены правительства) въезжали в свои квартиры, последние уже были обставлены однотипной казенной мебелью. Становится понятен первоначальный замысел, необычайно близкий идеям социализма: сделать всех равными, сделать все общим.
И все-таки о том, построен ли Дом на набережной в стиле конструктивизма, еще можно спорить. Его простые формы слишком сложны, хотя, казалось бы, уж куда проще?
Проще всегда есть куда. Классический пример конструктивизма — здание комбината газеты "Правда".
Его архитектура в высшей степени лаконична. Вся композиция построена на сочетании огромного и высокого прямоугольного блока 7-этажного редакционно-издательского корпуса и пониженного производственного. Вестибюлю, главной лестнице и зоне холлов соответствует огромный витраж в центре фасада, залам — такие же огромные застекленные эркеры на торцах здания.
Бетон со стеклом — и больше ничего! Функция, назначение — в первую очередь, а форма не столь важна.
Другие архитекторы продолжали традиции классицизма и модерна, развивая и перерабатывая их. В архитектуре общественных зданий проявилось стремление к созданию идейно значимых художественных образов на основе использования традиций мирового и национального зодчества. К наследию классицизма обращались И. А. Фомин, сохранивший принципы ордерной архитектуры (дом общества “Динамо”), И. В. Жолтковский, опиравшийся в решении современных задач на традиции зодчества итальянского Возрождения (здание Центрального театра Советской Армии). Массовые застройки 20 – 30-х годов способствовали разработке максимально простой архитектуры зданий. Так появляются новые районы, похожие друг на друга, удобные, благоустроенные, просторные, но угнетающие своей однотипностью. Все прочнее входит в жизнь понятие стандарта.
Переломный момент в изменении облика столицы наступил с принятием Генерального плана реконструкции Москвы. Его проект, составленный коллективом архитекторов под руководством В. Н. Семенова, С. Е. Чернышева, был утвержден 10 июля 1935 г. Многие аспекты этого плана я рассматривала в предыдущих статьях темы “Довоенная Москва”, сейчас же буду говорить только об отражении новой идеологии в новом облике города.
В том же 1935 г. двуглавые орлы на четырех кремлевских башнях (Спасской, Троицкой, Никольской и Боровицкой) были заменены звездами. Корпус звезд из нержавеющей стали был облицован медными золочеными листами. С двух сторон звезды украшали серп и молот, составленные из уральских самоцветов. Но эта конструкция оказалась неудачной, блестящие поверхности самоцветов быстро потемнели и потребовали переогранки.
К 20-ой годовщине Октябрьской революции они были заменены звездами из рубинного стекла. Тогда же была установлена и пятая звезда (на Водовзводной башне).
Несущая конструкция кремлевских звезд из нержавеющей стали представляет собой пятиконечную пространственную звезду, лучи которой имеют форму четырехгранной пирамиды. Прочность и жесткость конструкции рассчитаны на воздействие ураганного ветра. Звезды освещаются изнутри лампами накаливания, а равномерное распределение светового потока обеспечивается рефракторами, состоящими из призматических стеклянных плиток.
Мощность ламп (в звездах Водовзводной и Боровицкой башен установлены лампы мощностью 3,7 кВт, в остальных до 5 кВт) обеспечивает хорошую видимость звезд в ночное и дневное время.
При остеклении звезд надо было добиться того, чтобы они светились ночью достаточно ярко, днем сохраняли рубиново-красный цвет, а нити накала ламп не были заметны. Вторая задача была особенно сложной, т.к. красное стекло, освещенное снаружи, а не на просвет, кажется черным. Современное остекление кремлевских звезд было установлено уже после Великой Отечественной войны, в 1946 г. Тогда звезды были покрыты молочным стеклом. Оно хорошо рассеивает свет ламп и одновременно отражает дневной свет, что смягчает темноту рубинового стекла. Рубиновое стекло не однотонное, а разных оттенков. Этим достигается большая контрастность и подчеркивается лучистая форма звезд.
Если сравнить звезды, скажем, с крестами на куполах московских храмов, то видно, что они массивны, “давят” на стройные шатры кремлевских башен, даже вносят некоторую дисгармонию. Вряд ли такое было сделано умышленно, скорее всего, это еще одно проявление свойственной всей советской культуре гигантомании (Дворец Советов с Лениным наверху — из этой же серии). Особо следует отметить архитектуру залов и вестибюлей московского метро, самых красивых в мире. Очень интересны в этом плане залы станций “Дворец Советов” (ныне “Кропоткинская”), “Маяковская”, “Красные ворота” (ныне “Лермонтовская”), “Охотный ряд” (ныне “Проспект Маркса”), “Площадь революции”. Стены и колонны залов выложены мрамором разных цветов, скажем, при отделке станции “Кропоткинская” использовался светлый мрамор желтоватых тонов, а на “Площади революции” сочетания более яркие: черный, красный, светло-золотистый, белый и серый. Архитектурное решение каждого из залов уникально и не повторяется при отделке других. Например, на той же “Площади революции” у пилонов расположено 76 бронзовых скульптур — работы, олицетворяющие завоевание, защиту и труд советских людей, а на “Маяковской” освещающие зал лампы расположены в 36 овальных куполах, украшенных мозаичными панно из смальты. Пол залов выложен гранитом, причем таким образом, что гранитные плиты разных цветов создают геометрический орнамент.
В архитектуре подземных станций тоже много идеологических символов. Например, наземный вестибюль станции “Арбатская” Филевской линии в плане имеет форму пятиконечной звезды; стены станции “Комсомольская” Кировско-Фрунзенской линии украшены майоликовыми панно на тему труда комсомольцев-метростроевцев, а капители колонн увенчаны эмблемой Коммунистического интернационала молодежи.
В 1935 г. начались реконструктивные работы на набережных Москвы-реки и Яузы. В связи со значительным повышением уровня воды в Москве-реке после постройки канала Москва – Волга набережные были на несколько метров приподняты. Берега одевались в гранит и бетон, проезжие части и тротуары асфальтировались, озеленялись. Если в дореволюционной Москве имелось всего 2,3 км облицованных песчаником набережных в районе Кремля, то в 1939 г. общая протяженность гранитных набережных Москвы-реки, Яузы и водоотводного канала составляла около 52 км.
Благоустраивались набережные, строились и реконструировались мосты. Во время довоенных пятилеток были реконструированы почти все мосты, существовавшие до революции, возводились новые. В первую очередь — Москворецкий, Большой Каменный, Крымский мосты через Москву-реку, Малый Краснохолмский, Чугунный, Малый Каменный — через Яузу, Малый Устьинский — через Водоотводный канал.
Наиболее интересны в архитектурном отношении Большой Каменный и Крымский мосты.
Новый Большой Каменный мост был возведен в 1938 г. Его длина с подходами составляет 497 метров, ширина — 40. Речной пролет перекрыт стальными арками с надарочными строениями клепаной конструкции, проезжая и пешеходная части моста проложены по монолитной железобетонной плите. Боковые пролеты находятся над набережными Москвы-реки и отделаны крупными блоками, стилизованными под необработанный камень (техника руста). Интересны перила моста, сделанные из литых чугунных решеток с изображением советского герба Москвы.
Крымский мост — единственный висячий мост в Москве. Его длина с подходами — 671 метр, ширина — 33 метра. Пролетные строения выполнены из стальных элементов висячей конструкции, а речной пролет подвешен к перекинутым через пилоны (клепаные стальные столбы) цепям.
Крымский мост был открыт в 1938 г. к празднику 1-го мая и завершил первый этап благоустройства набережных согласно Генеральному плану.
Важным событием явилось проведение в Москве сельскохозяйственных выставок. Первая их них — Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка — была проведена в 1923 г. На ней были представлены все основные сельскохозяйственные и промышленные районы Союза. Но гораздо более значимым было открытие Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, поскольку она задумывалась не как выставка “на один раз”, а как постоянный архитектурно-планировочный комплекс.
Решение об ее создании было принято в августе 1938 г. на сессии Верховного Совета СССР. Основной задачей являлось отображение достижений сельского хозяйства республик и областей Союза. Автором генерального плана выставки был архитектор В. К. Олтаржевский.
Осенью 1938 г. в районе подмосковного села Останкино началось строительство крупнейшего в мире выставочного комплекса с территорией свыше 140 га, на которой разместилось более 250 различных выставочных зданий. Сотни тысяч квадратных метров отводились под посевы и насаждения, призванные отобразить многообразие растениеводства в СССР.
Эмблемой выставки стала скульптурная композиция — тракторист и колхозница с высоко поднятым снопом, — установленная на 52-метровом пилоне Главного павильона. В архитектурный ансамбль выставки кроме павильонов и опытных участков входили также парк с тенистыми аллеями, просторные площади, пруды, сельскохозяйственные постройки и др. Экспозиция строилась по отраслевому (механизация, сельское хозяйство, животноводство и др.) и территориальному принципам (союзные и автономные республики, отдельные природные зоны). Открытие выставки состоялось 1 августа 1939 г. Всего за первые три месяца работы ее посетило свыше 3,5 млн. человек. В 1939 – 1941 гг. в ВСХВ участвовало более 20000 колхозов и совхозов, 15000 животноводческих ферм, 498 МТС. В 1941 г. на ВСХВ появилось два новых павильона, представлявших республики Прибалтики: Литву, Латвию и Эстонию, а также Молдавскую республику.
Сельскохозяйственные выставки стали первыми в своем роде (до этого в Москве сельскохозяйственных выставок не проводилось), можно сказать, экспериментами, но экспериментами удачными. Они наглядно продемонстрировали развитие сельского хозяйства в России накануне Великой Отечественной войны, а в том, что они вообще были созданы, четко видна одна из главных социалистических идей: труд — это почетно. Для того чтобы закончить начатую тему, мне придется опять забежать вперед и обратиться к высотным домам, построенным в конце 40-х – начале 50-х гг., так как это имеет непосредственное отношение к связи социалистической идеологии с обликом Москвы.
Высотные здания в просторечии, как правило, называют сталинскими высотками. Всего их семь: новое здание МГУ на Воробьевых горах, здание Министерства иностранных дел и Министерства внешней торговли СССР на Смоленской площади, гостиницы “Ленинградская” и “Украина”, административно-жилое здание на Лермонтовской площади и жилые дома на площади Восстания и Котельнической набережной. Построены они по единому градостроительному замыслу согласно специальному постановлению Совета Министров СССР от 1947 года. В каждом здании от 26 до 32 этажей.
Даже неспециалист видит, что основа всех семи зданий одинакова: высокое здание ярусного типа, переходящее в остроконечную башню, которая несколько напоминает кремлевские, и два примыкающие к нему крыла, более короткие, широкие и без башни. Все здание стремится вверх, благодаря чему при больших размерах создается эффект стройности и легкости силуэта. Но нас в данном случае будет интересовать не архитектура “высоток”, а их идеологическая подоплека, их косвенное предназначение.
Примеры из мировой истории подтверждают, что каждый самодержец, самовластитель или даже тиран старается создать какой-то архитектурный символ, который бы в сознании народа ассоциировался с ним даже после его смерти. В России таким символом традиционно был Кремль. Но чем больше временной промежуток от момента постройки Кремля до периода деятельности конкретного правителя, тем слабее становится эта ассоциация. Петр I и следовавшие за ним императоры ассоциировались вообще не с Москвой, а с Петербургом. А ассоциация Кремля со Сталиным вообще была чисто внешней и никак не сохранилась бы так долго, как того хотелось.
Поэтому Кремль должен был каким-то образом иметь продолжение в окружающем городском пространстве, надо было визуально связать центр, сердце страны и города, с самим городом, с его жилыми кварталами. Эту роль и выполнили “высотки”.
Если посмотреть на Кремль в плане, то это — неправильный пятиугольник, отороченный по всем углам разными по рисунку, но едиными по стилю башнями. По двум же самым длинным сторонам (той, что вдоль набережной, и той, что вдоль Александровского сада) ярче других ровно по центру выделяются еще две башни — Тайницкая и Троицкая; эти семь могучих красавиц и определяют визуально архитектурную пульсацию политического центра страны. И чтобы этот сердечный ритм ощущался зрительно всюду, то есть и в удалении от Кремля, возник как бы большой круг архитектурного “кровообращения” — Садовое кольцо, для чего пришлось вырубить сады и освободить место для наглядной пульсации в автомобильных траекториях (автомобильный поток способствует визуальному соединению высотных башен друг с другом и их выходу внутрь кольца — к Кремлю), а образ семи главных кремлевских башен возникает повторно в семи “высотках”, разбросанных по периметру кольца и замыкавших тогда весь громадный город в конце проспекта в колоссе — башне университета, — построенном в том же стиле.
Конечно, это только теория, и степень ее вероятности спорна. Но высотные дома по-прежнему зовутся “сталинскими”. Недавно с “высоток” стали снимать пятиконечные звезды, заменяя их двуглавыми орлами. (Хороший символ: с башен настоящего Кремля снимают орлов, устанавливают звезды, с башен копии снимают звезды, заменяя их орлами). Царские гербы на “высотках” смотрятся нелепо, а некоторых даже раздражают. Получается, что в сознании человека происходит наложение друг на друга двух несовместимых понятий: сталинская высотка и царский орел. Сознание отвергает всякую возможность такого смешения.
Просвещение и культура
В декабре 1919 г. Ленин подписал декрет “О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР”. Согласно ему все граждане страны в возрасте от 8 до 50 лет, не умеющие читать и писать, должны были обучиться грамоте на русском или родном языке (по желанию).
В 1923 г. возникло Всероссийское добровольное общество “Долой неграмотность” под лозунгом “Каждый грамотный обучи неграмотного”. Пункты ликбеза организовывались в селах, деревнях и на предприятиях, и, само собой, столица не осталась в стороне от этого движения. Более того, Москва постепенно становилась городом сплошной грамотности. В 1920 – 1928 гг. было обучено грамоте более 46 тыс. человек, а к 1929 г. еще 70 тыс. продолжили учебу, так что к 1936 году неграмотность в Москве была ликвидирована.
Но более важной задачей, нежели обучение уже взрослых людей, представлялось воспитание подрастающего поколения. Это было связано не только с необходимостью просвещения, но и с теорией “коммунистического воспитания”, т.е. социалистические ценности и идеология должны были “усваиваться” ребенком с самых ранних лет.
Если говорить о дошкольном воспитании, то в 1912 г. в Москве было всего 12 детских садов, из них только 2 бесплатных для детей рабочих. А в 1940 г. их стало уже 1044, и посещало их свыше 73 тыс. детей. Аналогично расширялась сеть школ, количество которых достигло в 1940 г. 689-ти, а число учащихся тогда же превышало 600 тыс. человек.
Много внимания уделялось повышению качества образования. При Московском отделе народного образования (МОНО) из состава опытных педагогов были созданы специальные предметные комиссии и научно-методическая секция. К началу 1920 – 21 уч. г. они разработали учебный план для школ I ступени, а к началу 1921 – 22 уч. г. составили и помогли издать учебные программы для всех школ Москвы и Московской губернии. Постановление “О введении в РСФСР всеобщего начального обучения и построении школьной сети” было принято в 1925 г., а осуществлен этот план был в 1930 – 31 учебном году. Подобный ему план об обязательном 7-летнем образовании был выполнен к 1937 г. И то и другое в столице было сделано раньше, чем по всей стране.
13 мая 1932 г. МГК ВКП(б) и Мосгорисполком приняли два постановления: “О повышении уровня общеобразовательных знаний и политической подготовке учащихся” и “О введении в Москве десятилетнего образования”. Кроме того, было принято постановление-оговорка “Об учителе”, предписывавшее организацию подготовки и материальное обеспечение учителей. Подготовка учителей осуществлялась педагогическими институтами. В 1932 г. в Москве открылся вечерний Педагогический институт (за два года он подготовил более 5800 учителей), а в 1933 г. — Городской педагогический институт.
Но требовались не просто грамотные или образованные люди, требовались специалисты. Иными словами, были нужные высшие учебные заведения для подготовки профессионалов во всех отраслях народного хозяйства. С этой целью в Москве были открыты первые рабфаки для подготовки рабочих в вузы. Окончившие рабфак составляли большинство вузовских студентов. Создавались и новые учебные заведения: Институт цветных металлов и золота им. М. И. Калинина, Нефтяной институт им. И. М. Губкина, Торфяной институт, Станкоинструментальный институт, Полиграфический институт. В это же время создаются Химическая и Инженерно-строительная академии и два медицинских института. При некоторых наркоматах создавались академии для переподготовки руководителей предприятий: Промышленная, Транспортная, Плановая т. д.
В целом к 1941 г. Москва стала одним из крупнейших центров подготовки кадров для всей страны. В вузах к тому времени обучалось 95 тыс. студентов, в техникумах — 38 тысяч.
Развитие образования и науки невозможно отдельно друг от друга. Еще во время Гражданской войны был создан ряд научно-исследовательских институтов: Институт физики и биофизики, Геологический институт, Центральная химическая лаборатория ВСНХ. К 1924 г. в Москве было уже 344 научных учреждения, и работало в них более 2700 научных сотрудников.
В 1923 г. была создана Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН). В состав этой ассоциации входили институты истории, экономики, философии, археологии, права, языкознания, литературы и т. д. Академия наук была переведена в Москву из Ленинграда (в 1934 г.). В 30-х годах в Москве проводятся международные научные форумы, например Конференция по физике атомного ядра (1934 г.) или Международная конференция математиков-топологов (1935 г.). Все это способствует становлению Москвы как научного центра всего Союза.
От ученых требовались не только достижения в естественнонаучных, математических и других областях, но и пропаганда социалистических и коммунистических идей. Поэтому в 1920 г. в Москве открылся Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, а еще через три года — Институт Ленина. Велась подготовка к изданию их сочинений.
Вообще идейное воспитание молодежи, (я бы даже сказала — идеологическая атака), имело для того времени далеко не последнее значение. Ребенок с детства поднимается по своеобразной “лестнице”, проходит путь от октябренка к пионеру, от пионера к комсомольцу, от комсомольца к коммунисту. В вузах вводятся новые учебные дисциплины, связанные с марксизмом и научным коммунизмом. Открываются учебные заведения, готовящие партийные кадры, например Высшая партийная школа. В 1924 г. были представлены первые экспозиции Центрального музея В. И. Ленина и Музея революции СССР, при Институте К. Маркса и Ф. Энгельса создается музейное отделение (впоследствии Музей К. Маркса и Ф. Энгельса). Старые идеалы и ценности заменяются новыми, старое мировоззрение — новым, старые святые —новыми.
Это было частью культурной революции, и не лучшей ее частью. Но у всякой медали две стороны. Второй стороной культурной революции стало именно “настоящее” распространение культуры.
Важную роль в этом сыграли библиотеки и музеи, которых в столице находилось множество.
Если до революции многие крупные книжные собрания являлись частными, а значит, не были общедоступными, то после принятия Совнаркомом декрета “Об охране библиотек и книгохранилищ” они были национализированы. В дореволюционной Москве крупных массовых библиотек было всего 16, а в 1940 г. уже 768. Книжный фонд в это же время превысил 11 млн. томов.
Крупнейшей публичной библиотекой стала Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. До революции она входила в состав Румянцевского музея, и в основе ее фондов были частные собрания графа Румянцева и еще несколько крупных. Музей был ликвидирован в 1925 г., его фонды распределены между Третьяковской галереей и Музеем изобразительных искусств им. Пушкина, а книжное собрание Румянцева послужило основой для Государственной библиотеки.
После революции создаются и новые библиотеки: библиотека Социалистической академии общественных наук, Центральная городская библиотека, а также специальные, например основанная в 1921 г. Библиотека иностранной литературы или Медицинская центральная библиотека.
Примерно то же происходит и с музеями. Все они после революции были национализированы, доступ в них открыт (в принципе, он и раньше не был закрытым, хотя в большинстве случаев ограниченным). Крупнейшим в Москве и вторым по значению в Союзе (после Эрмитажа) стал Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (до 1937 г. — музей изящных искусств). На основе бывших частных коллекций создаются: Музей западного искусства, Музей иконописи и живописи, Музей фарфора и др. В музеи превращаются бывшие подмосковные усадьбы Останкино и Кусково, монастыри Новодевичий и Донской.
Что до новых музеев, то в начале 20-х годов в Москве существовали пролетарские музеи. Их значение было в ознакомлении рабочих с произведениями искусства. По сути, эти музеи можно назвать временными экспозициями, т.к. по окончании этой культурной программы все экспонаты были переданы в “постоянные” московские музеи. Открываются и совершенно новые выставки и музеи, ранее никогда не существовавшие, “рожденные революцией”. Это уже упомянутый выше Центральный музей В. И. Ленина, Музей Красной армии и флота, Музей революции СССР.
Появляются новые идеи и течения в литературе, живописи, музыке и театре. На все эти виды искусства наложен идейный отпечаток, каждое литературное или льное произведение несет идеологическую окраску самых ярких красных тонов. Тех, кто выбивается из этой общей канвы, убивают или травят, как травили Булгакова, как убили Гумилева.
В принципе, искусство — это уже не моя тема, поэтому я только в общих чертах набросаю картину культурной жизни столицы в 20 – 30-х годах.
Наибольшее значение для литературной жизни Москвы имело проведение Первого всесоюзного съезда советских писателей (17 августа 1934 г.) и создание Союза советских писателей. Председателем Союза стал Максим Горький. В 20 – 30-х годах отношение к литературе меняется, ее рассматривают не только как вид искусства, но и как (опять!) идейное оружие, чему прекрасным примером могут послужить стихи В. Маяковского. Чтобы яснее выразить эту мысль, я просто скажу, что в 1920 г. он выступал докладчиком на диспуте на тему: “Поэзия — обрабатывающая промышленность”.
Особо мне хочется оговорить такой вид литературы, как журналистика, т.к. это имеет большое значение для описываемого периода. Вся печать того времени была централизована, находилась “под опекой” какой-нибудь партийной организации и проводила только официальную линию правительства. Существовала строгая предварительная цензура. Быть главным редактором тогда означало ходить по лезвию ножа: никогда не знаешь, в чем вдруг будет усмотрен саботаж или подстрекательство к контрреволюции. Например, редакторы и сотрудники “Московских новостей” менялись постоянно по той причине, что их попросту расстреливали. Дело в том, что газета предназначалась для американских рабочих, и ее задачей было показать, что жизнь в СССР прекрасна. Сделать ошибку в таком тонком деле было очень просто, а исправить ее — невозможно.
Не столь быстро отразилась революция на театральной жизни Москвы. Так, основу репертуара Большого театра в 20-х годах по-прежнему составляла русская классика: “Князь Игорь”, “Борис Годунов”, “Пиковая дама” и т. д. Из новых театральных постановок того времени можно назвать “Красный мак”. Зато всего через пять – десять лет на сценах московских театров уже шли премьеры: “Человек с ружьем”, “Оптимистическая трагедия”, “Враги”.
Большее значение приобретает льное искусство. Теперь оно массовое, популярное. Конечно, 20-е годы были временем становления советской симфонической музыки, и многие композиторы, не поддаваясь веяниям времени, продолжают классицистические льные традиции, другие привносят в музыку революционные мотивы (“Траурная ода” А. А. Крейна, посвященная смерти Ленина, и “Симфонический монумент 1905 – 1917 гг.” М. Ф. Гнесина). Но гораздо более популярными были чисто массовые песни типа “Расстрел коммунаров”, “Смело в бой мы пойдем”, “Гулял по Уралу Чапаев-герой”, позднее — песни из популярных кинофильмов. Для 20-х годов были характерны многочисленные кружки хорового пения, и пелась в таких студиях никак не классика, а революционные песни вроде “Варшавянки”.
Но важнейшим из искусств, действительно, становится кино, а кинофильмы (как и все произведения всех видов искусства) очень ярко идейно окрашены. Впрочем, в условиях культурной революции это естественно.
Уже в 1919 г. в столице была создана 1-я Государственная киношкола, позже Всесоюзный государственный институт кинематографии.
Послереволюционные советские фильмы носили хроникальный характер. Таковы были первые работы Э. Тиссэ, Д. Вертова, С. Эйзенштейна. Наиболее известен “Броненосец “Потемкин” Эйзенштейна, до сих пор считающийся классикой мирового кинематографа.
Первым советским звуковым фильмом была картина “Путевка в жизнь”, снятая на киностудии “Мосфильм” режиссером Н. К. Экком в 1931 году. Фильм имел огромный успех: за полтора года после премьеры его посмотрели сотни тысяч зрителей не только СССР, но и еще 27-ми стран, а на первом Международном кинофестивале в Венеции (1932 г.) он был включен в число лучших работ.
В 30-х годах создается много талантливых кинофильмов самых различных жанров: исторические (“Александр Невский”, “Суворов”), хроникальные (дилогия, включающая картины “Ленин в Октябре” и “Ленин в 1918 году”), комедийные (“Веселые ребята”, “Волга-Волга”). Появляется жанр так называемого “социалистического реализма” (“Старое и новое”, “Потомок Чингисхана”).
Экранизируются многие литературные произведения (“Мать”, “Бесприданница”), снимаются детские фильмы (“Тимур и его команда”), мультфильмы. На студии “Союздетфильм” в 1936 г. был снят первый в Союзе цветной фильм “Груня Корнакова”, на этой же студии было создано первое в мире безочковое стереоскопическое кино.
Подтверждением высокого уровня развития советского кино можно считать проведение в столице в 1935 г. международного кинофестиваля. Под высоким уровнем я подразумеваю тот уровень, до которого дошло советское кино, а не тот, до которого оно не могло дойти из-за постоянной “опеки” правительства, отсутствия свободы слова и наличия сверхжесткой цензуры. Зачем говорить о том хорошем, чего не было, когда то, что было, было не так уж плохо?
Заключение
Такова была довоенная Москва — еще не окончательно расставшаяся с прошлым, но отчаянно пытавшаяся это сделать, внешне совершенно воспринявшая новые идеи, но не отказавшаяся от старых ценностей.
У медали две стороны. Свет никогда не существует без тени и наоборот. На одной чаше весов — индустриальное развитие, улучшение материального положения, условий труда и быта москвичей, на другой — всеобщий страх, произвольные аресты и лагеря, на одной — просвещение и культура, на другой — разрушение “до основанья” старого мира.
Чем ярче солнечный свет, тем гуще тени, чем сильнее давим мы на одну чашу весов, тем выше поднимается вторая.
Моей целью в этой работе было не отстаивание какой-то политической линии, а просто рассмотрение развития Москвы в данный исторический период, один из самых интересных как в истории столицы, так и в истории всей страны и даже в мировой истории. Время противоречивое, страшное и, вместе с тем, героическое.
Говорят, что было плохо, что могло быть лучше. Но вообще-то история не знает сослагательного наклонения.
Библиографический список
История Москвы. Под редакцией С. С. Хромова. — Москва: “Наука”, 1974 г.
Москва: иллюстрированная история. Под редакцией Ю. А. Полякова, в 2-х томах, том 2. — Москва: “Мысль”, 1986 г.
Энциклопедия “Москва” под редакцией А. Л. Нарочницкого. Москва: “Советская энциклопедия”, 1980 г.
М. П. Капустин Конец утопии? (Прошлое и будущее социализма). Москва: “Новости”, 1990 г.
[/sms]
