Реферат: Первые Романовы
Предки Михаила Фёдоровича, первого царя династии Романовых, происходили от младшей ветви одного из древнейших московских боярских родов. Основателем его традиционно считается Андрей Иванович Кобыла. От младшего сына боярина Фёдора Кошки и пошли Романовы.
Боярин Фёдор Кошка был доверенным лицом великого князя Василия I. Осторожный политик и дипломат, он умел ловким поведением и подарками улаживать дела своего государя в Орде, не доводя отношений до конфликтов.
К концу XVI в. из всех потомков Фёдора Кошки остался лишь Никита Романович с детьми. Никита Романович и его сын Фёдор активно участвовали в политической жизни при дворе царя Фёдора Ивановича (1584 – 1598 гг.), племянника Никиты Романовича. После смерти этого государя Никита Романович и Борис Годунов оказались основными претендентами на престол.
[sms]
Но занять русский престол было суждено лишь внуку Никиты Романовича — Михаилу Фёдоровичу. Это произошло в 1613 г., после долгих лет Смуты, разорившей и обескровившей страну.
Выборы Земским собором нового царя были весьма бурными.
Семнадцатилетний Михаил Фёдорович венчался на царство летом 1613 г. Венчал его царским венцом казанский митрополит Ефрем. Мягкость и доброта нового царя, отмечаемая источниками того времени, подавали простым людям надежду, производили на них хорошее впечатление. Но все знали, что без бояр, их совета царь Михаил шагу не сможет сделать. Действительно, царь Михаил перепоручил все дела Романовым, Черкасским, Салтыковым, Шереметевым, Лыковым, Репниным. Они распоряжались всем, даже “гнушались” царём, а тот смотрел на все их хитрости, проделки, неправдивые дела сквозь пальцы. При дворе царили лживость, лихоимство, корыстолюбие.
Источники того времени сообщают о страшном запустении страны. Многие селения были сожжены, жители их или погибли, или разбежались. В избах нельзя ночевать от смрада — они были забиты неубранными трупами. Картины эти напоминают то, что происходило на Руси в памятную лихую ночь “Батыева нахождения”.
Многие крестьяне, оставшиеся в живых, забросили пашню или распахивали гораздо меньше, чем до Смуты. Резко возросло число бобылей; в ряду уездов их стало больше, чем крестьян.
Положение в стране оставалось ещё долгое время таким. Новая власть начинает принимать меры. 24 мая 1613 года, ещё до своего венчания на царство, Михаил Фёдорович шлёт грамоту богатейшим промышленникам Строгановым. И посылает к ним А. И. Вельяминова взять с их вотчин денежный доход за прошлый и нынешний годы. Кроме того, просить взаймы денег, хлеба, рыбы, соли, сукон и прочих товаров ратным людям для “христианского покою и тишины”.
Строгановыми власти не ограничивались. Такие же грамоты разослали по всем городам. Многие не в силах были вносить деньги. И их “вкидывали в тюрьму”. Сборщики и воеводы, как и разбойники или литовцы, грабили с помощью воинских отрядов.
Поляки никак не хотели признавать Михаила Романова русским царём, грозили войной. Поспорили и об обмене пленными, о других делах. В конце концов, заключили перемирие на четырнадцать с половиной лет. По нему военные действия прекращались. Польша получила Смоленскую землю, часть Северной земли. Объявлялся обмен пленными. Россия получила передышку для устроения земли. Но Владислав не отказался от претензий на русский трон, и это грозило осложнениями, в том числе лично царю Михаилу.
Вскоре в Москву вернулся освобождённый из плена патриарх Филарет (Фёдор Никитич Романов). По прибытии в столицу, полторы недели спустя, иерусалимский патриарх Феофан, прибывший в Россию за милостыней, и русские иерархи предложили Филарету патриарший престол — “он достоин такого сана, особенно потому же, что он был царский отец по плоти; да будет царствию помогатель и строитель, сирым защитник и обидимым предстатель”. Началось двоевластие — молодого царя и умудрённого жизнью, опытом патриарха Московского и всея Руси, двух “великих государей”, как их именовали официальные грамоты.
В управлении государством вместе с ними участвовали Боярская дума и Земский собор.
Современники сообщают, что “великие государи” вместе выслушивали доклады по делам, выносили по ним решения, принимали послов, давали двойные грамоты, двойные дары. До приезда Филарета молодым и неопытным, тихим и мягким Михаилом вертели, как хотели, бояре-советники, часто люди, малосведущие в делах управления, но агрессивно-эгоистичные и властолюбивые. С появлением царского отца некоторым из них пришлось уйти в тень. Царский родитель, в отличие от сына, имел нрав гордый, крутой, властный.
Филарет ведал в полном объёме церковными делами, здесь он судил и рядил сам, полновластно и иерархов, и рядовую братию. Только уголовные дела по церковному ведомству оставались в компетенции светских, общегосударственных учреждений. Второй “великий государь” решал, наряду с царём-сыном, и земские дела. И здесь он правил всем, так что и сам сын его и слушался и боялся. Когда Михаил выезжал из Москвы, Филарет ведал всеми делами. Во время таких поездок отец и сын пересылались письмами.
Старший Романов, человек честолюбивый, всю жизнь мечтавший о большой власти, в своё время изгнанный из царского дворца Годуновым, теперь, к старости, достиг всё-таки заветной цели: получил высшую церковную власть, поскольку давно уже был пострижен; и власть светскую, которую делил с сыном-царём.
Непростым нравом отличалась и царская матушка инокиня Марфа Ивановна. Её деспотичность, своенравное упрямство, несомненное и сильное влияние на сына сказались на его личной судьбе. Михаил Фёдорович взрослел, встал вопрос о женитьбе, тем самым — о продлении царского рода, укреплении новой династии. Ещё в 1616 году, когда ему исполнилось двадцать лет, нашли ему невесту — Марию Ивановну Хлопову, дочь незнатного дворянина. Её уже стали звать царицей, дали новое имя — Анастасия.
Решающую роль сыграла инокиня-мать. Она жила в Вознесенском монастыре. Старица Евникия была из рода Салтыковых.
Хлопову царь приглядел на смотре невест, устроенном во дворце по старому обычаю. Объявил свою милость отцу и дяде невесты. Но поперёк встала Марфа — инокиня Евникия, настроила её против. Салтыковы боялись потерять влияние при царском дворе с появлением Холоповых.
Марию-Анастасию выслали из дворца, в котором уже шли приготовления к свадьбе, к бабке на подворье.
Царь Михаил испытывал к Холоповой сильное, искреннее чувство, тосковал по ней, не соглашался взять другую невесту. Мать же не хотела слышать о девице, которую так полюбил её сын. Царь не имел силы противостоять матери.
С приездом Филарета у него появилась надежда. Влияние Салтыковых ослабевало, хотя их по-прежнему поддерживала Марфа. Филарет относился к ним иначе, чем его супруга. Михаил Фёдорович, не забывший избранницу своего сердца, объявил отцу, что женится только на Холоповой. Но Марфа заявила, что если сын женится на Холоповой, то она покинет его царство. И Михаил в очередной раз уступил матери.
Царь около года спустя женился по совету матери на княжне Марии Владимировне Долгорукой. На следующий день после бракосочетания она заболела, через три месяца скончалась. Брак оказался несчастным.
Год спустя царь снова женился (29 января 1626 года), на этот раз на Евдокии Лукьяновне Стрешневой.
Она родила супругу десять детей; из них шесть умерли в раннем возрасте; только четверо, в том числе сын и наследник престола Алексей Михайлович пережил отца.
Историки, изучающие Россию XVII столетия, выделяют первую половину — от освобождения Москвы до конца правления Михаила и начала царствования его сына Алексея — как особый этап. За три с половиной десятилетия произошли важные события. Прежде всего, во внутренней политике. Романовы, отец и сын, в основном продолжали политику своих предшественников в плане укрепления позиций правящего класса — бояр и дворян, их прав на земельную собственность и зависимых от них людей, крепостных крестьян и холопов.
С конца десятых, особенно начала двадцатых годов, то есть с умирением “земли”, заключением договоров с Польшей и Швецией, наступило, наконец, время покоя. Крестьяне возвращаются к заброшенным землям, распахивают новые участки, особенно на окраинах — южнее Оки и в Среднем Поволжье, Приуралье и Западной Сибири.
Курс правительства царя Михаила на заселение новых земель давал плоды — расширение запашки, рост доходов казны, обогащение феодалов, светских и духовных. Но оживление в сельском хозяйстве не сопровождалось заметным улучшением агротехнических приёмов. Отсюда — частые неурожаи, недороды, голод, и не только в городах, войске, но и в деревне. Порой такая политика приводила к плачевным последствиям. Царь и власти исходили, прежде всего, из интересов казны, государства, мало или совсем не считаясь с народом. Например, накануне русско-польской войны за Смоленск (1632 – 1634 года), по их указанию большие партии зерна продали в страны. Получив за это деньги, использовали их на покупку оружия, боеприпасов.
В самой же России случались неурожайные годы, и цены на хлеб сильно возросли — запасов в стране не оказалось. То же происходило позднее.
Как и в XVI веке верхушку служилого класса при особе царской составляли думные чины — бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки. За ними шли чины московские — сокольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы. Те и другие исполняли поручения царя – служили ему как помощники в важнейших делах. В Боярской думе возглавляли приказы и посольства в зарубежные страны, воеводствовали в городах и полках. Эти должности — для наиболее породных, знатных людей, царских вельмож, которые у царя “в Думе живут”. Менее знатный служилый человек исполнял обязанности пристава — приказного, посольского и иного.
Царь и власти шли навстречу пожеланиям знати и рядового дворянства. Вельможи, в том числе царские родственники, получали из их рук немалое количество земли и крестьян, прежде всего из фонда государственных и дворцовых земель. К примеру, боярину И. Н. Романову, дяде царя Михаила, пожаловали целую Верховскую волость в Галичском уезде, князю Ф. И. Мстиславскому — Ветлужскую волость. Происходило это из года в год, и размеры фонда таяли. Испуганные таким ходом дела, царь и его советники запретили раздавать земли из дворцовых владений (указ 1627 года). Но уже в следующем десятилетии раздачи возобновились.
Дворян, столичных и уездных царь и власти тоже не обошли своим вниманием. Им давали земельные участки, обычно небольшие по размерам: по случаю восшествия на престол Михаила Фёдоровича (раздачи 1613 – 1614 годов), за участие в военных действиях против королевича Владислава (1619 – 1629 годы) и т. д. К концу первой четверти столетия в центре государства, по существу, исчезли государственные земли — перешли к частным владельцам-помещикам.
Крепостной порядок устанавливался в Поволжье. Здесь наряду с русскими боярами и дворянами, иерархами Церкви и монастырями, захватывала крестьянские дворы и местная знать — татарские и мордовские мурзы, башкирские, марийские и чувашские тарханы, старшины и сотники. Их привлекали на военную службу, платили им, помимо земельного, и денежное жалованье. Этот курс царя и патриарха, их советников дополнялся насаждением православия среди нерусских феодалов. Тем самым они пополняли ряды российского дворянства. Тех из мурз, тарханов и иных, которые не крестились, лишали и земли, и крестьян, переводили в податные сословия.
Политика царской власти, правящего класса в отношении крестьян имело ясно очерчённую продворянскую направленность. Многие десятки тысяч государственных и дворцовых крестьян перевели в крепостную зависимость от помещиков и вотчинников. Запашка крестьян уменьшалась, поборы увеличивались. Многие из них переходили на положение бобылей, у которых ни кола, ни двора, чтобы не платить подати или вносить в уменьшенном размере. Поступали в холопы к богатым владельцам.
На местах государственных крестьян, “ясачных” (из башкир, татар и других нерусских людей), грабили воеводы с помощниками, закабаляли свои же односельчане, соплеменники. Власти пытались запретить закабаление ясачных людей, плативших в казну подати мехами и мёдом, хлебом и деньгами. Но и здесь законы попирались.
Крестьяне нередко отказывались платить налоги в казну, вносить поборы своим господам. Многие бежали на окраины. Поднимались на восстания русские и татары, башкиры и мари, чуваши и удмурты. Власти посылали против них военные отряды, подавляли их протест. Во время Смоленской войны казаки и крестьяне громили помещичьи имения во многих уездах — западных, юго-западных и южных. К ним присоединялись солдаты, бежавшие из армии Шейна. Вступали они в сражения и с польско-литовскими войсками. Царь и бояре посылали своих представителей из дворян — для уговоров. Повстанцы, которых они призывали идти под Смоленск для борьбы с поляками, их не слушали. Но окончание войны, заключение мира означали и конец повстанческого движения.
По отношению к городам правительство Романовых проводило линию на поддержку ремесла, промышленного производства, торговли. В правлении Михаила Фёдоровича в России насчитывалось двести пятьдесят четыре города, численность городского населения выросла на шестьдесят процентов. Развивалась внутренняя торговля. Зажиточных купцов власти зачисляли в корпорации. Вскоре после воцарения Михаил Фёдорович особой жалованной грамотой освободил гостей и членов Гостиной сотни от посадского тягла (внесения налогов и пошлин, исполнения повинностей); судить их теперь стали только сам царь, его казначей, а не воеводы и приказные люди, как было до этого. Эти купцы могли иметь вотчины, ездить для торговли за рубеж. Права и привилегии они должны были оплачивать исполнением поручений казны: торговать казёнными товарами, руководить работой кабаков, таможен, государственных предприятий и тем самым исполнять доходы казны.
С 20 – 30-х годов в Росси появляются мануфактуры — сравнительно крупные заводы, фабрики с разделением труда работников по специальностям, с применением механизмов на водной энергии. В первую очередь строили новые мануфактуры или пристраивали старые для нужд дворца и армии. Эти перемены коснулись Пушечного двора (литьё орудий, колоколов), Оружейной палаты (изготовление лёгкого оружия, огнестрельного и холодного), Хамовного двора, Царской и Царицыной мастерских палат (ткачество, полив изделий). На мануфактурах, основанных иностранными и русскими купцами, изготовляли канаты (канатные дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде) и стекло (Духанинский завод, основанный Е. Койётом из Швеции), выплавляли железо и медь. Русский богатый гость Н. А. Светешников добывал соль на варницах в Костромском уезде, в Жигулях, у Соли Камской.
Бичом городской жизни при Михаиле стал бурный рост числа так называемых беломестцев, белых слобод. Влиятельные вельможи, крупные монастыри получали на посадах дворы (“места”) и целые слободы, заселяли их своими людьми, и они занимались ремеслом, торговлей. Выступали конкурентами посадских тяглецов из “чёрных” сотен и слобод. Но если “чернослободы” платили подати, исполняли разные повинности, то “беломестцев” от них освобождали. Тот же И. Н. Романов, царский дядя, к концу правления племянника имел таких триста двадцать дворов в восемнадцати городах. Они приносили ему немалый доход. Ноне давали его в казну. Более того, ослабляли посадский мир. И “чернослободцы” постоянно требовали ликвидации “беломестных” слобод и дворов.
Вопрос удалось решить только после восстания в Москве 1648 года (“соляной бунт”) и принятия Соборного уложения в ходе “посадского строения” 1649 – 1652 годов.
Большей уступчивостью отличалась политика правительства Михаила Фёдоровича по отношению к русским крупным купцам, которые вели торговлю с заграницей. Власти не разрешали транзитную торговлю иностранных купцов через территорию России с Ираном, Китаем. Не пускали их в Сибирь. Но те нарушали ограничения на торговые операции в Европейской России. Только после кончины царя Михаила власти пошли на отмену беспошлинной торговли иностранцев (указ 1 июля 1646 года).
Итогом политики “великих государей”, а также, что важнее, объективных процессов, сильно ускоренных Смутой, стало дальнейшее оттеснение знатного боярства, выдвижение новой, малопородной знати, близкой к царской семье правящей верхушке.
Эти “худые” люди теснили бояр в Думе, приказах и прочих важных местах. Они, не мудрствуя лукаво, исходили из простого принципа: всяк велик и мал живёт государевым жалованьем. На авансцену всё больше выдвигалось дворянство, которое стало правящим классом именно в XVII столетии. Они играли всё большую роль в центральном и местном управлении.
Монархия в России укреплялась. Она, правда, оставалась сословно-представительной — царю, помимо Боярской думы с её функциями высшей законодательной и исполнительной власти, помогали в делах управления Земские соборы, роль которых в первое десятилетие после избрания Михаила сильно выросла. Но постепенно их значение уменьшалось. С 1622 года, три года спустя после возвращения Филарета из плена, их при попустительстве патриарха перестали созывать регулярно.
Интересы самодержавия, феодальной знати, возрастающее влияние приказной бюрократии стояли на первом месте. Важнейшие государственные дела решались в рамках Ближней думы из четырёх бояр (И. Н. Романов, И. Б. Черкасский, Б. М. Лыков, М. Б. Шеин), а Большую думу отстраняли от их рассмотрения. Земские соборы и Боярская дума восстановили своё влияние после смерти Филарета.
По-прежнему росло значение приказов в центре и воевод на местах. Появились первые попытки упорядочения, централизация громоздкой приказной системы. Большое количество приказов, неразграниченность, переплетение их функций сильно осложняли управление государством. Поэтому пошли по пути простому: несколько приказов отдавали в руки одного “судьи”, начальника. Таковы были бояре И. Б. Черкасский, племянник Филарета, и Ф. И. Шереметьев, его же зять (он сам и отец Черкасского были женаты на сёстрах Филарета). На местах появились так называемые разряды; воеводы, возглавившие их, управляли несколькими уездами каждый. Это были округа — предшественники петровских губерний. Служилые люди каждого такого округа составляли военный корпус.
Большое внимание царь и центральные учреждения уделяли армии. По списку 1631 года одни дворянские полки включали сорок тысяч человек. Кроме того, имелись стрельцы, городовые казаки, иррегулярная конница из башкир и калмыков. На содержание армии власти выделяли до трёх миллионов рубежей по курсу конца XIX века.
При царе Михаиле появились полки иноземного строя — солдатские, драгунские, рейтарские. Переход к регулярному строю, который он знаменовал, начался с 1630 года, перед русско-польской войной. Составили устав для обучения иноземному строю ратных людей. Большинство их во время Смоленской войны составляли русские воины.
Нельзя не отметить один несомненный успех во внешней политике двух “великих государей”, сыгравших большую роль в судьбе России: быстрое продвижение в Сибирь. Началось оно раньше, ещё с конца XV века. Новый этап в этом процессе — поход Ермака и царских воевод столетие спустя. В первый половине XVII века продвижение это продолжалось. Обширные пространства за Уралом, где обитали “человецы незнаемые”, включались в состав Российского государства.
К началу правления русские землепроходцы осваивали земли уже в районе Енисея. Здесь они основали Енисейск (1619 год); затем далее на востоке — Усть-Кут (1631 год), Якутск (1632 год). В тридцатых годах вышли к устьям рек Лена, Яна, Индигирка, Оленек; в сороковых — обследовали земли в бассейнах Алазеи, Колымы, Чаунской губы. Всего три года спустя после кончины царя Михаила устюжские и холмогорские купцы Усовы, Попов, казак Дежнев проплыли по проливу, разделявшему Азию и Америку, позднее, три четверти столетия спустя, заново “открытому” Берингом.
В Сибири появлялись русские люди. Налаживали контакты с местными жителями, начали добычу полезных ископаемых (соли в Якутии, железа в Нице).
Культура времени Михаила Фёдоровича и Филарета, оставаясь во многом традиционалистской, испытала всё же, как и политическая, хозяйственная жизнь, некоторые сдвиги. Появлялись новации, которые в комплексе с другими факторами развития, позволяют говорить о XVII веке как эпохе начала новой истории России. Если в хозяйстве появляются новые элементы буржуазных отношений в государственно-политическом плане — расцвет хотя бы временный, сословно-представительного начала в лице Земских соборов, то в культурной жизни — это начало демократизации, усиления западного влияния. В ряде случаев элементы нового выражены ещё слабо, но за ними будущее.
Смута “вытолкнула” к активной деятельности большие массы людей, и они проявляли себя и в деле спасения Отечества и его восстановления, и в политической жизни, и в культуре. Если в предыдущие столетия главным субъектом культурной, духовной жизни были представители Церкви, то в XVII веке выдвигается целая плеяда мастеров из среды дворян, приказных людей, посадского сословия. Будучи людьми верующими, конечно, они больше склонялись к светским сочинениям, мотивам. Они интересовались не только житиями святых, но и переживаниями, внутренним миром обыкновенных людей, мирян. Тем самым церковный традиционализм в культуре дополнялся светскими сюжетами, стремлениями.
Всё шире распространялась грамотность. Чтение, письмо, счётную премудрость передавали ученикам священники, дьячки, посадские грамотеи, площадные подьячие; по всей Росси трудились десятки, сотни таких учителей. Много книг издавал московский Печатный двор. Среди них — букварь Василия Бурцева (первое издание — 1634 год, затем — несколько переизданий), стоивший всего одну копейку. Его тираж — несколько тысяч экземпляров, для того времени немалый. Появились и другие книги. В библиотеке царя Михаила, помимо духовных (их — большинство, монарх был очень богомолен), имелись сочинения Аристотеля, “О Троицком осадном сидении” (об осаде Троице-Сергиева монастыря поляками в годы Смуты) и другие.
Нужно сказать, в Смуту печатное дело было, как и многое другое, разрушено. Сгорел Печатный двор со всеми типографическими приспособлениями. Немногие мастера, оставшиеся в живых, разошлись по разным городам. Указом царя Михаила вернули “хитрых людей” (мастеров-печатников) – Н. Ф. Фофанова из нижнего Новгорода и его товарищей. Архимандриту Дионисию и келарю А. Палицыну государева грамота указала выделить учёных старцев “для исправления книг служебных и Потребника” — очищения их от ошибок, накопившихся “от времени блаженного князя Владимира до сих пор”. “Книга Потребник в Москве и по всей Русской земле в переводах разнится и от неразумных писцов во многих местах не исправлена; в пригородах и по украинам, которые близ иноверных земель, от невежества у священников обычай застарел, и бесчестия вкоренились” (здесь в грамоте приводятся слова троицкого старца Арсения и попа Ивана из села Клементьева). Проверять и исправлять книги поручили тем же Дионисию, Арсению, Ивану “и другим духовным и разумным старцам, которым подлинно известно книжное учение, грамматику и риторику знают”.
Приведённые данные говорят о том, что в стране, несмотря на потрясения Смутного времени, имелись и люди, знавшие хорошо “книжное учение”, и те, кто умел это ценить (в данном случае — правящие верхи во главе с молодым монархом). Работа по исправлению богослужебных книг, проведённая при царе Алексее и патриархе Никоне, задумывались при их предшественниках — царе Михаиле и патриархе Филарете. Была ли она проведена в полном или неполном объёме — неизвестно. Во всяком случае, типография возобновила печатание книг.
Печатный двор к концу правления первого Романова — крупное по тому времени предприятие: более полутора десятков работников разных специальностей (редакторы-справщики, корректоры, наборщики, печатники, художники), более десятка станков и другое типографское . К 1648 году, три года спустя после кончины Михаила, в типографии хранилось около одиннадцати с половиной тысяч экземпляров различных книг.
Заметно продвинулись русские люди в накоплении научных знаний, технических навыков. Успешно работали они в металлообработке, литейном деле. Так русский мастер в 1615 году изготовил первую пушку с винтовой нарезкой. Делали и нарезные ружья (3пищали винтовальные”). “Боевые часы” на Спасской башне Московского Кремля сделали устюжские кузнецы крестьяне Вирачевы — Ждан (дед), Шумила (отец) и Алексей (внук); проект подготовил англичанин Христофор Галлоуэй.
Русские мастера делали водяные двигатели для мануфактур. “Книга сошного письма” (1628 – 1629 годы) даёт указания о способах измерения земельных площадей; “Роспись” начала XVII века — об установке труб для подъёма с разных глубин соляного раствора. Существовали руководства по изготовлению красок, олифы, левкаса, чернил; травники, лечебники. Географические познания русские люди черпали из “Нового чертежа” (1627 год) — карты земель между Доном и Днепром; “Книги Большому чертежу” (1627 год — список городов и расстояний между ними). А “землепроходцы” и “мореходцы” в первой половине века прошли всю Восточную Сибирь, Забайкалье, вышли к Тихому океану. Описание обширных пространств, их чертежи они присылали в Москву. А в статейных списках русские послы, их помощники сообщали сведения об иноземных государствах. Царь Михаил, Посольский приказ отправляли довольно много посольств к государям ближних и дальних стран — с извещениями о восшествии на престол, предложениями о союзе, мире, сватовстве (например, о женитьбе принца Вольдемара Датского на дочери Михаила Фёдоровича Ирине) и т. д.
По случаю воцарения Михаила Романова составили “грамоту утверждённую”, “Новый летописец” (1630 год) и другие памятники. В них прославляются Михаил и Филарет, обосновываются права Романовых на престол. Те же идеи развивают некоторые повести и сказания о Смутном времени.
Усилиями властей послесмутной поры возобновляется, по мере ликвидации разрухи, строительство в Москве и других городах. Приводятся в порядок кремлёвские стены и башни; одна из них, Спасская, получает шатровое покрытие и меняет свой суровый крепостной облик на парадный, торжественный, нарядный. В подмосковной царской усадьбе возводят церковь Покрова — в честь освобождения России от иноземцев-захватчиков. Храм под тем же названием строит Д. М. Пожарский в своём Медветкове под Москвой. Замечательные шатровые здания появляются в Нижнем Новгороде, Угличе. Все они отличаются нарядностью декоративного убранства, изяществом, стройностью пропорций.
Живописность и нарядность характерны и для жилых построек. Прежде всего, в этом плане следует отметить кремлёвские царские терема (архитекторы А. Константинов, Б. Огурцов, Т. Шарутин, Л. Ушаков; 1635 – 1636 годы). Фасады Теремного дворца украшены яркими цветными изразцами, резным белым камнем. Покрыт он золоченой крышей, окружён несколькими златоглавыми церквушками — придворными, “домашними”. Столь же красочно и внутреннее убранство дворца.
С 1643 года начинается расширение патриаршего двора в Московском Кремле. В разных городах строят пятиглавые соборы.
В целом в архитектуру той поры всё решительней проникают светские реалистические черты, стремление к декоративности, отделке деталей.
То же относится к живописи. Иконы Строгановской школы, фрески в храмах, гравюры, миниатюры — во всех этих жанрах, в той или иной мере, присутствуют элементы нового.
Чаще всего невозможно говорить о политике правительства “двух государей” в области культурной жизни. Однако можно отметить, что в ряде случаев их внимание, одобрение прослеживается при составлении некоторых литературных, исторических памятников, в строительстве культовых и дворцовых зданий, их влияние на привлечение к работе тех или иных мастеров (тех же Вирачевых при обновлении Спасской башни в Кремле).
В культуре времени царя Михаила в России было сделано немало — и в продолжение старых традиций, и в разработке новых идей, подходов.
Время длительного царствования Михаила Фёдоровича (1613 – 1645 годы) отмечено первыми шагами в восстановлении России после полутора десятилетней Смуты и войн. Заботясь об укреплении власти на местах, царь ввёл новую систему управления — воеводскую. При нём созывались Земские Соборы, основные политические вопросы он решал совместно с думой. Наряду с привычным дворянским ополчением стали появляться полки нового строя — предшественники регулярной армии.
В истории Михаил Фёдорович остался как кроткий, легко поддающийся влиянию своего окружения монарх. Обычно все успехи его царствования относят на счёт энергичного патриарха Филарета. Но последние двадцать лет Михаил правил сам, и эти годы по важности и сложности решения государственных дел мало чем отличались от предыдущих.
Уклад царского быта почти не изменился по сравнению с временами прежних царей. Большое место здесь занимали церковь и воспитанию детей. Михаил Фёдорович и его сын Алексей были религиозными людьми, и для них естественным было жить по законам веры. Члены царской семьи считали своей обязанностью ежедневное посещение богослужений, строгое соблюдение установленных обрядов, поездки на богомолье.
К концу жизни царя Михаила, остался лишь один наследник — Алексей. Он и сменил умершего царя на престоле.
[/sms]
