Реферат: Певец модерна в архитектуре
[sms]Шехтель Федор Осипович родился в обрусевшей немецкой семье инженера-технолога. Его прадед был выходцем из Баварии, приехавшим из Германии в Россию при Екатерине II. Шехтели жили в Петербурге, когда в 1859 году в семье появился сын Федор. Отец будущего зодчего Осип Осипович (1822 - 1867) происходил из купеческой семьи, переселившейся в Саратов из Саратовской губернии в 30-х годах XIX века. Шехтель - отец был представителем нового, просвещенного купечества, он закончил полный курс в Санкт - Петербургском технологическом институте. Пять лет спустя, после рождения Федора Осиповича, семья Шехтелей переехала в Саратов. Осип Осипович руководил в Саратове производством на фабриках, принадлежавших его братьям и на крахмальном заводе и ткацкой фабрике. Там же находился театр Шехтелей. Чеоез два года после прибытия Шехтелей в Саратов, в жизни семьи произошло трагическое событие - умер отец Федора Осиповича.
Семья испытала очень серьезные экономические трудности (двух младших детей вдова вынуждена была отдать чужим людям, которые усыновили их и уехали с детьми в Санкт - Петербург). Мать, Доротея Карловна Шехтель, забрав оставшихся пятерых детей, переехала в Москву. Чтобы прокормить и обеспечить своих детей, она поступила экономкой к Павлу Третьякову, одному из величайших представителей купечества Москвы, обладавшему уникальной коллекцией произведений искусства. Воспитанный в атмосфере увлечения искусством, Федр Осипович Шехтель, приехав в Москву, в дом Третьяковых, оказался в центре художественной жизни древней столицы. Итак, дом Третьяковых стал для молодого Шехтеля на какое-то время практически родным.
Выбор Шехтелем профессии и учебного заведения прошло под влиянием А. С. Каменского, крупного архитектора второй половины XIX века. Каменский - талантливый проектировщик, одаренный акварелист, знаток русского и западных средневековых стилей, был преподавателем в училище живописи, ваяния и зодчества в Москве. После Шехтель писал: "Профессии не выбирал - было решено давно: конечно же архитектурное отделение училища живописи, ваяния и зодчества". Еще до поступления в училище молодой Шехтель начал работать в мастерской Каменского. Свидетельство тому - проект исторического музея, выполненный Каменским и помещенный Федором Осиповичем в альбом с фотографиями своих работ. Включение Шехтелем проекта фасада исторического музея в альбом своих архитектурных работ, да еще на первом листе, свидетельствует о том, что для него он символизировал начало в пути архитектуры.
К сожалению, на третьем научном, живописном и рисовальном классах и во втором архитектурном, Федор Осипович был отчислен из училища за плохую посещаемость.
В конце XIX начале XX веков стиль модерн активно развивается в театрально - декоративном искусстве, увлекая многих мастеров того времени. К сожалению, материал, связанный с деятельностью Шехтеля в театре, дошел до нас не в полном объеме. Об истинном объеме, о характере и поэтике сделанного в ранние годы дают некоторое представление воспоминания двух людей, прекрасно знавших Шехтеля и искренне к нему расположенных. Имеются в виду М. П. Чехов - младший брат и автор известных воспоминаний о великом писателе и Н. А. Попов - замечательный русский театральный деятель, режиссер, энтузиаст и руководитель народных театров, писатель и критик. На страницах их воспоминаний возникает обаятельный образ художника моцартианского типа. Он творит легко, радостно, шутя и играя, без видимых усилий; творчество - органическая, изначально присущая потребность его натуры.
Воспоминания Попова более профессионально определяют сферу деятельности молодого Шехтеля в театре. Они уже объясняют причину скудности театральных работ Шехтеля в музейных хранилищах: " Ф.О. Шехтель очень легко относился к своим театральным работам, не ценил своих эскизов и, раздавая их по мастерским, не заботился о сохранении. И большая их часть исчезла бесследно. У него самого хранились только два альбома - " Люди-звери " и еще один альбом с набросками костюмов. Остальная сохранившаяся часть его работ находится у немногих частных лиц и Государственном театральном музее имени А. А. Бахрушина. К Бахрушину в свое время пришел архив Лентовского и среди вороха бумаг Бахрушина удалось выделить значительную коллекцию работ Шехтеля, которая состояла из афиш, рисунков, программ".
Работу Шехтеля в театре и связь с Лентовским никак нельзя назвать случайностью. Шехтель, как и Лентовский, был уроженцем Саратова. Артистическую карьеру Лентовский начал с выступлений в летнем театре городского "Сада Шехтель". Стационарный театр в Саратове был построен братьями Шехтель - дядей (полным тезкой будущего зодчего) и отцом архитектора - Осипом Осиповичем). "Сад Шехтель" был общедоступным развлекательным садом. Вполне вероятно, что, задумывая аналогичные проекты в столицах, Лентовский обратился за содействием к молодому архитектору и рисовальщику.
Вся работа, проделанная Шехтелем и Лентовским в сотрудничестве, действительно грандиозна. Трудно говорить с полной уверенностью, составлял ли Шехтель проекты для первых антреприз Лентовского в 1877 году - "Семейного сада" на Пресне в Ботаническом отделении Зоологического сада и театра "Буфф", для которого переделывалось и расширялось помещение театра в бывшем пассаже Солодовникова на углу Петровки и Кузнецкого моста. Скорее всего составлял, так как в начинавшемся через год переоборудовании старого сада "Эрмитаж" на Божедомке он играл самую активную роль.
К. Ф. Вальц пишет, что Лентовский привел Эрмитаж с помощью Шехтеля в образцовый порядок. Что Вальц под этим подразумевал дополняет свидетельство самого Лентовского: "Желая увеличить удобства и удовольствие для посещающей публики, я выстроил в саду чайный буфет и открыл сцену, которая и посейчас принадлежит театру " Антей". Не могу припомнить и перечислить эстрад, гимнастик, киосков, мелких садовых украшений, которые строились мною для украшения сада".
Но всё-таки главным в творчестве Шехтеля оказалась архитектура.
Запоздалое получение диплома техника-строителя в 1893 году одновременно с утверждением в Московской городской управе проекта особняка Морозовой свидетельствует об окончательно созревшей внутренней решимости Шехтеля посвятить себя по преимуществу архитектурной деятельности. Одним из первых и наиболее зрелых творений Шехтеля явился особняк,построенный им для З.Г. Морозовой на Спиридоновке. Здесь зодчий обратился частично к готике, что само по себе, не представляло ничего нового, новым был характер использования ее образов. Система приемов, использованных Шехтелем в особняке Морозовой, - прямая противоположность системе, которую использовали зодчие в архитектуре 90 -х годов и применявшейся, в частности, самим Шехтелем в постройках русского стиля.
В здании есть много фасадов, исчезает привычное понимание главного фасада, являющегося основой здания в его традиционном понимании. Здесь каждый фасад становится замкнутым целым, он становится главным.
Вся полнота архитектурного замысла раскрывается не при статичном восприятии с единой точки зрения, а в динамике, в процессе движения. Выразительность здания определяется логикой сочетания простых объемов. Содержание примененного декора позволяет сосредоточить внимание на главном, добиться эмоциональной насыщенности.
Особо следует подчеркнуть красоту формы и ритма оконных проемов. И здесь Шехтель отошёл от традиционной архитектуры, в которой активная роль в системе композиции фасадов принадлежала не окнам, а их декоративному обрамлению. Шехтель же сделал ритм, форму, гладь и блеск стекла одним из важных элементов декора здания. Большие размеры окон рождают ощущение легкости, воздушности, связывают их с пространством улицы.
Свободный живописный план здания логичен и тщательно продуман. Его создание - результат особой заботы о комфорте и удобствах жилья, подчиненности его особенностям быта обитателей дома. Парадные, жилые, деловые, и обслуживающие помещения объединены в группы, изолированные друг от друга.
Зодчий уделяет интерьерам особое внимание. До этого архитекторы не игнорировали интерьеры, но лишь в немногих случаях интерьеры жилых зданий достигали заманчивости фасадов и еще реже превосходили их. Здесь основное внимание обращено во внутрь здания. Вестибюль, аванзал, парадная лестница, лестница, соединяющая жилые комнаты первого и второго этажей, столовая, коридоры, малая гостиная - как и фасад, были созданы в стиле английской готики. Резные деревянные рамы, обрамляющие окна, дверные проемы и зеркало в вестибюле, стрельчатые арки, отделяющие вестибюль от аванзала, высокие спинки диванов и кресел, люстры и многие другие детали интерьера создали такое ощущение монументальности и крупномасштабности, которые удивляют и кажутся неправдоподобными.
Это здание поражает своей красотой, в нём зодчий воплотил в жизнь многие свои замыслы и мечты.
После этого Шехтель начал работу над собственным особняком. Он напоминает романтизированный маленький замок с круглой и граненой башнями. Это здание словно втиснуто в неудобный угловой участок, но оно создает чувство полной творческой свободы своего создателя.
В миниатюре здесь уже намечены почти все те новаторские приемы, которые вскоре вошли в арсенал выразительных средств стиля модерн в архитектуре. Это касается прежде всего решения внутреннего пространства, которое строится на контрастах и в то же время на органической взаимосвязи всех внутренних объемов. Каждый такой объем образно выражен в наружности постройки, образуя живописную пластическую композицию, максимально использующую ограниченные габариты неудобного участка.
Вход в особняк отмечен единственным декоративным цветным пятном на фасаде - мозаика со стилизованным лиловым ирисом на золотом фоне.
Уже в особняке З.Г. Морозовой Шехтель сделал центром композиции деревянную парадную лестницу, связанную с аванзалом. Здесь он доводит этот прием до логического конца, делая лестничное пространство как бы осью всей динамической центростремительной композиции. Даже комнаты, непосредственно не связанные с лестничным пространством, образуют вокруг него цепь объединенных друг с другом интерьеров. Деревянная парадная лестница призвана не просто связать два этажа дома, но и зрительно воплотить единство внутреннего пространства, его пластическую выразительность. Этот прием был впоследствии поднят Шехтелем до символического звучания при создании парадной лестницы в особняке Рябушинского, упругая волна которой легко взлетела на второй этаж, объединяя его с пространством нижнего яруса.
Внешний облик особняка был рассчитан на круговой обход, воспринимаясь по - новому в разных ракурсах. По существу, именно динамичная пластическая игра внутренних пространств и внешних объемов оказывается основой художественной выразительности этого особняка, уже почти лишенного декоративных элементов готики, но еще не несущего новых примет орнаментики модерна. Еще одним художественным приемом явилось острое сопоставление масштабов отдельных внутренних пространств и введение подчеркнуто крупных элементов интерьера, контрастирующих с тонкой декоративной отделкой. [/sms]
