Толкование терминов (К). Клептомания
Клептомания
Клептомания — означает страсть к воровству (kleptein — воровать), но не в смысле преступности привычного, профессионального вора, а в смысле болезненного влечения. Термин этот возник в начале нашего столетия, когда французская психиатрическая школа развивала учение о так наз. мономаниях, т. е. когда допускали, что душевная болезнь может заключаться в болезненных наклонностях, напр. к убийству, самоубийству, поджогам и т. п., без всяких других явлений помешательства. С этой точки зрения К. рассматривалась как мономания, характеризуемая наклонностью воровать. Учение о мономаниях давно оставлено всеми психиатрами, но вопрос о К. до сих пор сохранил интерес. Нередко случается, что субъект, во всех отношениях пользующийся репутацией порядочности, притом обладающий достаточными средствами и хорошим положением в обществе, попадается в воровстве таких малоценных вещей, что сразу кажется невероятным предположить здесь корыстное, преступное намерение; но в то же время эти кражи обставлены так, что нельзя не признать в них явного стремления присвоить себе потихоньку, безнаказанно, чужое имущество. Как бы ни были загадочны такие случаи, они никоим образом не могут быть объясняемы согласно старому понятию о К. Во многих из них субъект оказывается душевнобольным.
А именно, весьма склонны к подобным кражам так наз. паралитики, т. е. страдающие прогрессивным параличем помешанных. Эта болезнь протекает так своеобразно, что нередко начальный период, когда для окружающих поражение умственных способностей совершенно незаметно, а болезненное падение интеллекта и нравственности уже на лицо, тянется многие месяцы. Тогда и получается впечатление, что человек ничем не отличается от здорового, кроме лишь страсти воровать; на деле же эти бессмысленные кражи составляют лишь случайное проявление глубокого изменения всей личности под влиянием разлитого органического поражения мозга, которое, спустя некоторое время, приводит к очевидному для всех помешательству. В других случаях виновники краж, возбуждающих представление о К., оказываются эпилептиками, подверженными эпизодическому омрачению сознания, во время которого они стереотипно повторяют одинаковые действия; а вне этих пароксизмов они не представляют признаков душевной болезни. Далее лица, одержимые небольшой степенью слабоумия, и потому не производящие при поверхностном знакомстве впечатления патологических субъектов, могут с легкостью уступать импульсу присвоить себе чужую вещь, которая им понравится, потому что представление о значении такого поступка в их сознании не обладает достаточной задерживающей силой. То же самое относится к истерии, которой свойственна повышенная импульсивность и ослабление задерживающих функций.
Наконец, некоторые физиологические состояния женского организма, как менструальный период, а в особенности беременность, иногда сопровождаются появлением необычных влечений и нарушением равновесия психической жизни, благодаря чему женщины в это время, несмотря на ясность сознания и сохранность умственных способностей, могут совершать поступки, примыкающие к действиям душевнобольных, в том числе и кражи, напоминающие «клептоманию». Из сказанного явствует, что при судебно-медицинской экспертизе о К. можно говорить лишь в том смысле, чтобы выяснить патологические моменты в случае совершения краж индивидуумом, который не представляет явных признаков помешательства, но который подает, почему бы то ни было, повод к предположению ненормального психического состояния. Задача эксперта и будет заключаться в выяснении этого состояния путем всестороннего исследования данного случая, и мы видели, что условия такой ненормальности весьма разнообразны, и что об определенной болезни в форме К. не может быть речи.
П. Розенбах.
