Толкование терминов (С). Санскрит
Санскрит. — В основе этого термина лежит древнеиндийская форма samskrtam. Традиционное произношение брахманов ставить слог ri на месте древнего слогового r, и форма С. попала в Европу именно в таком традиционном произношении. Значение древнеиндийского samskrtam или samskrta до сих пор еще вполне точно не установлено; обыкновенно толкуют термин С. как составленный (искусственный), украшенный, освященный (язык свящ. литературы), образованный (в смысле культурном) язык. В общем употреблении под этим термином разумеют язык древних индусов, на котором они говорили и писали за нисколько веков до Р. Хр. При этом употреблении разные диалектические и хронологические разновидности, замечаемые в общем составе древнеиндийского языка, оставляются без внимания. С. называют и язык древнейшего памятника индийской (и индоевропейской) литературы — Ригведы и вообще веды, и язык позднейшей, искусственной, художественной индийской литературы — язык эпических поэм в роде Махабхараты и Замаяны, драм Калидасы и др. Индийские ученые понимали под термином samskrta bhasha только позднейший, нормированный грамматиками искусственный или классический книжный язык, получивший право гражданства в эпоху индийского средневековья (от 600 г. до Р. Хр.), и отличали его от bhasha просто, т. е. живой, разговорной речи. Древнейшей формой древнеиндийского языка является язык ведь (2000 — 1500 лет до Р. Хр.) или ведийский (ведаический) С., как принято называть его в европейской науке, в отличие от С. классического.
Ведийский С. отличается от классического не только большим богатством и разнообразием грамматических форм, но и несомненными чертами языка более живого, свободно развивающегося, но столь стесненного литературной и книжной традицией. Тем не менее и ведийский С. не может быть признан вполне чистым и неприкосновенно сохранившим древнейшие черты древнеиндийского языка, каким он должен был быть в эпоху создания вед и самой древней из них — Ригведы. Не смотря на благоговейное отношение к чистоте и целости священных текстов, эти последние не могли избежать общей участи всех литературных памятников, передаваемых путем изустного предания из глубокой древности в позднейшие эпохи с другим строем языка: они подверглись значительному подновлению. Постепенное преобразование ведийского С. в этом направлении было завершено учеными редакторами вед, давшими этим памятникам окончательную внешнюю группировку в виде дошедших до нас самхит или ведийских сборников. Подновление коснулось главным образом фонетической стороны (так назыв. сандхи), но и здесь не было проведено последовательно. Нередко встречаются архаизмы, сохранившиеся потому, что их неправильно понимали, Замечается даже влияние среднеиндийских диалектов и чужих языков, снабдивших ведийский С. несколькими заимствованиями, сразу обличающими свое неарийское и неиндоевропейское происхождение. То обстоятельство, что веды сохранялись в одном сословии — среди жрецов, заставляет предполагать, что ведийский С., несмотря на отсутствие определенной ученой или книжной нормировки, должен был все-таки разниться от живого народного языка и представлять большую неподвижность и искусственность, характеризующую языки книжные и поэтические. На это указывает употребление форм, принадлежащих разным историческим периодам, ошибочное употребление некоторых форм, образование неправильных форм и тому подобные особенности, свидетельствующие об известной искусственности языка.
Древнейший вид ведийского С. находим в Ригведе, которая, однако, неоднородна в языковом отношении, представляя в некоторых своих частях более древнее состояние языка, а в других (10-я книга) — более новое, являющееся переходной ступенью к языку еще более поздних ведийских сборников (самхит). В послеведийскую эпоху ведийский санскрит еще более расходится с живыми говорами, оставаясь более или менее неподвижным, в то время как они беспрерывно развиваются. Уже другие веды представляют более новый язык, характеризуемый лексическими неологизмами, исчезновением разных старых форм, более частым появлением l на месте общеарийского r и т. п. Прозаическая ведийская литература брахман и жертвенных формул Яджурведы хотя и представляет более новую стадию языка, чем Ригведа, но в то же время сохраняет и некоторые древние черты, которых уже нег в других, более древних памятниках. Здесь сказывается обычное разливе прозаического языка от поэтического. В следующем по времени слое литературных памятников ведийского периода — араньяках, упанишадах и сутрах — наблюдается уже, в общем тот строй языка, который был закреплен классической грамматической школой индусов. Своеобразен только стиль сутр, отличающийся отсутствием связной и периодической речи и господством отрывистого, сжатого синтаксического строя. В грамматике Панини (около 300 до Р. Хр. ?). канонизована форма языка, близкая языку сутр. Позже является и термин samskrta — «правильно изготовленный, совершенный, законченный», в отличие от prakrta — «плебейский, народный». Выражение это у старых грамматиков еще отсутствует и впервые встречается в Рамаяне. Употребляясь первично для одних сакральных целей, С. брахманов получил светское потребление только в позднейшую эпоху. Уже сакральная ведийская литература приняла в себя некоторые первично светские произведения. Светская литература на С. началась уже за несколько столетий до появления грамматики Панини. Древнейшим ее памятником является Рамаяна, к стилю и языку которой примыкает и Махабхарата.
Хотя грамматика уже процветала в эпоху появления этих эпических поэм, язык их в довольно многих отношениях уклоняется от правил грамматики Панини (особенности эпического С. см. Bohtlingk, "Berichte der sachs. Gesellschaft der Wissensch. ", phil. hist. Classe, 1887; «Zeitschr. d. deutsch, Morgenl. Gesellsch.», т. XLIII, стр. 53 и сл.; Holtzmann, «Grammatisches aus dem Mahabharata», Лпц., 1884). Язык эпоса носит более народный характер, чем язык собственно классической санскр. литературы, примыкающей к Рамаяне. Характерные черты этого «классического» С. — точность и сжатость стиля, рядом с строгой нормировкой языка, согласно грамматическому канону Панини и других представителей индийской грамматической школы. Тем не менее разница между грамматической теорией и литературной практикой постоянно дает себя знать. Целый ряд форм и синтаксических конструкций, встречаемых у грамматиков, не может быть доказан примерами из литературного употребления — и обратно, возникают особые метрические поэмы (кавья), имеющие целью демонстрировать употребление таких архаических или теоретических форм. Еще большую степень зависимости от грамматики обнаруживают произведения классической санск. прозы, в которой легче было соблюдать строгие правила индийских грамматиков, благодаря отсутствию метра. В общем С. позднейшей «классической» литературы гораздо беднее формами, чем ведийской С., хотя поздние авторы и стараются иногда блистать своей книжной грамматической эрудицией, пытаясь воскрешать те или другие архаизмы. B классическом С. заметно и влияние народных диалектов.
Лексические заимствования из народных диалектов были довольно многочисленны и вносили в С. среднеиндийские фонетические особенности. Иногда среднеиндийские слова, на основании звуковых отношений, подмеченных между С. и среднеиндийским, подвергались переделки на С. лад. В еще более поздние времена в С. проникали и влияния новоиндийских языков, дающие себя знать как в надписях, так и в литерат. памятниках. Кроме того в С. можно открыть и довольно частые влияния туземных языков Индии, главным образом дравидических. Сношения с иранскими странами внесли несколько заимствований не только из древнеперсидского, но и из новых иранских языков. Сношения с греками, начавшиеся с похода Александра Македонского в Индию, внесли немало греческих заимствований, особенно в математическую и астрономическую терминологию. Магометанские завоеватели принесли с собой арабские и позже турецкие слова, а с XVI в. начинают появляться и заимствования из европ. языков. Географическое распространенно С. в разные эпохи различно. С. Ригведы употреблялся только в СЗ Индии; в эпоху других ведийских сборников и брахман С. уже распространившиеся в верхней долине Ганга, так назыв. Мадхьядеше (между пустыней на З и слиянием Ганга и Джамны на В). Во II в. до Р. Хр. вся страна между хребтами Гималаев и Виндхья, так назыв. Арьяварта, считается родиною «правильного» С. Еще раньше С. распространился дальние на Ю, на Деканское плоскогорье, где он употреблялся на ряду с туземными, дравидическими языками, щедро черпавшими из него в свой лексикон.
Позже С. проник и на Цейлон, где оказал заметное влияние на сингалезский язык, затем на Малайский архипелаг, Яву, Борнео и даже на Филиппинские острова. Около начала нашей эры С. проник и в дальнюю Индию, где уже во II в. по Р. Хр. находим, как это видно из Птолемеевой географии, индийские географические названия. В IV в. там же (в царстве Чампа) начинают появляться надписи на С., употребляемом для этой цели до XII в., когда его совершенно вытесняет местный язык. В Бирме и Сиаме санскр. надписи не встречаются, но присутствие заимствований из С. в составе туземных языков свидетельствуют о влиянии С. и в этих странах. Благодаря буддизму, знание С. и литературные памятники на нем проникают в Средн. Азию, Тибет, Китай, Японию. Общая судьба его вне Индии — смешение с местными языками и исчезновение. Что касается Арьяварты, то употребление С. здесь ограничивалось главным образом высшими сословиями и прежде всего жрецами-брахманами. Употребление пракрита в драме для речей женщин и действующих лиц из народа, в то время как боги, цари, жрецы и придворные говорят на С., указывает на употребление С. только верхними слоями индийского общества. Это же употребление С. в драме свидетельствует, однако, о том, что низшие слои общества хотя и не говорили на нем, но понимали его. Из употребления пракритских диалектов в правительственных указах, высекавшихся на камнях и скалах, и в буддийской священной литературе следует заключить, что народу среднеиндийские диалекты были во всяком случае, лучше понятны, чем аристократический С. Выли попытки употреблять С. у северных буддистов, но они были неудачны и представляли смесь пракрита с С. В более поздние эпохи с С. соперничают языки завоевателей Индии — сначала персидский, потом английский. Суживали употребление С. и возникавшие новоиндийские литературы. Уже в Х в. влияние новоиндийских языков дает себя чувствовать в языке надписей. В XII в. возникает литературы на новоинд. языке хинди. Знавшие С., как ученый язык, говорили и на другом, более живом, народном языке.
