Врагом гармоничных отношений в молодой семье является деспотизм одного из супругов
Объяснение в любви - одно из самых сильных эмоциональных возбуждений. Причем формы, в которых происходит объяснение в любви, могут быть самыми разными - от шутливых и до серьезных. Однако если вы по поводу и без повода спрашиваете мужа, сделавшего что-то не так: «Ты на самом деле меня любишь? Я вижу, ты меня окончательно разлюбил!» - такое «объяснение» в любви не принесет вам никакой пользы.
Млада до того замучила и себя, и своего мужа вечными упреками: «Я вижу, ты окончательно меня разлюбил!» - что, стоило мужу не вернуться до 9 часов вечера, у нее случался сердечный приступ. Она начинала стучать в двери соседей, звать на помощь, просила, чтобы ей немедленно вызвали врача, а когда врач приезжал, она просила оставить ее дома, чтобы ее бесчувственный муж, возвратившись «неизвестно откуда», мог увидеть ее остывший труп. «Бесчувственный муж», работа которого действительно нуждалась во встречах вне служебной обстановки, стал водить Младу на все свои деловые свидания, которые ей были неинтересны, она откровенно зевала, торопила мужа домой, и тот чувствовал себя перед коллегами ужасно неловко.
Мы привели пример явно выраженной болезненной подозрительности. Чаще деспотизм выступает в более завуалированной форме, хотя тоже начинается с «выяснения отношений»: «Ты меня еще любишь? Скажи, а я вправду твоя единственная? Ты ведь никого не любил так, как любишь меня? А я все равно люблю тебя сильнее, чем ты меня!» Затем «выяснение отношений» принимает скрытую и явную форму угроз: «Если ты меня оставишь, я не переживу этого! Скажи, у тебя появилась другая женщина? Я ее знаю? Как ее зовут? Если ты изменишь мне, я убью и ее, и себя!» И наконец, перерастает в самый настоящий эмоциональный шантаж: «Если ты не вернешься сегодня домой ровно в семь вечера, я закрою все окна и двери, заткну в квартире все щели и открою газ!»
Совершенно очевидно, что ни о каком сколько-нибудь глубоком чувстве не приходится говорить там, где господствует атмосфера подозрительности и собственнических инстинктов. И напротив, в семьях, где за партнерами признается право на определенную личную свободу, устанавливается атмосфера взаимного доверия и ничем не стесненной любви. Проявляя уважение к партнеру, мы тем самым проявляем уважение к себе и потому не унизимся до недостойной подозрительности. Доверие больше обязывает нас быть честными друг перед другом и перед собой, чем подозрительность.
Недопустимо вмешательство в отношения между супругами в виде сплетен: «Ты знаешь, с кем я видела сегодня твоего мужа? Ни за что не догадаешься! Они, между прочим, сидели в кафе как два голубка...» Возможно, муж, вернувшись домой, и сам расскажет, что встретил сегодня свою школьную подругу или подругу детства и на радостях зашел с нею в кафе, чтобы за чашкой кофе поделиться воспоминаниями, а возможно, щадя самолюбие жены, ничего ей не расскажет. В любом случае сплетни следует решительно пресекать в самом начале, пока они не успели превратиться в слухи, а затем и в устоявшееся мнение, «опирающееся» на убийственный «аргумент»: все говорят! Наш партнер по браку не раб, принадлежащий только нам, а бессмысленная ревность к его друзьям способна только отравить наше существование и привести в конце концов к действительной измене.
Карел подозревал свою жену в неверности чуть ли не с каждым ее сослуживцем. Дружеское внимание к ней он истолковывал как открытое ухаживание и мучил ее вопросами: «Почему ты надела сегодня голубое платье? Ах, извини меня за мой нелепый вопрос, я совершенно забыл, что голубой цвет- любимый цвет X. Кстати, а как относится к тебе его жена, ведь вы, кажется, работаете вместе?» Жена Карела, желая доказать ему, что у нее с сослуживцами вполне нормальные деловые отношения, повела себя не лучшим образом: стала сторониться их, боялась, что муж увидит ее выходящей с кем-нибудь из сослуживцев вместе после работы, и потому спешила поскорее убежать или вскочить в трамвай, перестала созваниваться с ними, брать у них книги и т. д. Такое поведение лишь усугубило подозрительность Карела. «А почему X перестал звонить тебе?- спрашивал он.- У вас испортились отношения? Или он разлюбил тебя?» Круг, таким образом, замкнулся, и лишенная каких бы то ни было внешних эмоциональных связей жена Карела оказалась в глубочайшей депрессии, от которой позже долго лечилась.
Дисгармонию в молодую семью часто вносят родители, особенно свекрови. Нередко эта дисгармония возникает из-за стремления свекрови воспрепятствовать сплетням о ее сыне и невестке, но чаще причина кроется в том, что свекрови, как правило, бывают недовольны выбором сына и убеждены, что их «ребенку» нужна «другая жена». Подобной точки зрения на замужество своих дочерей придерживаются и тещи, особенно когда дочь у них единственный ребенок. Поэтому важно, чтобы с самого начала между родителями и их детьми были установлены нормальные, здоровые отношения, когда молодые знают, что нельзя из-за первых же размолвок искать сочувствия у своих родителей, а родители знают, что их дети вступили в новую для них полосу жизни, в которой возможные недоразумения, если они научатся самостоятельно из разрешать, лишь закалят молодых и укрепят их чувство.
Предвзятый судья не в состоянии объективно оценить ситуацию. К сожалению, и родители, и их дети еще очень часто облачаются в судейскую мантию, забывая о том, что роль судьи им менее всего подходит. Нет ничего удивительного в том, что тещи больше любят своих дочерей, а свекрови- сыновей, как в свою очередь сьшовья больше любят свою мать, а не тешу, а дочери весьма скептически относятся к советам свекрови и во всем слушаются свою мать. Однако для гармоничного развития молодой семьи будет полезней, чтобы и муж не жаловался жене или своим родителям на тещу, и жена не жаловалась мужу и своим родителям на свекровь. Двое взрослых людей, вступившие в брак, должны уметь сами решать свои проблемы, советуясь друг с другом, а не с людьми, которые по-своему любят их и уже по одному по этому не могут быть объективными судьями.
