Немцы начали войну
21 июня сосредоточение и развертывание войск группы армий «Центр» было завершено. К самолетам подвешивались бомбы, к орудиям подвозились снаряды. Танки заправлялись горючим. В штабах еще и еще раз уточнялись данные об объектах для нанесения удара. Части и соединения находились в полной боевой готовности для начала войны, ждали лишь сигнала.
Ровно в 22 часа 21 июня западнее Волчина переплыл Буг немецкий перебежчик, который заявил, что в 4 часа 22 июня Германия нападет на СССР. Командир погранотряда немедленно об этом доложил в Белосток, в штаб погранвойск Белоруссии. Погранзаставы получили распоряжение повысить бдительность. Однако из-за повреждений линии связи штаб военного округа в известность о перебежчике поставлен не был.
В ночь на 22 июня врагу удалось наземным и воздушным способом перебросить в наши приграничные районы новую большую партию переодетых диверсантов. Они смогли парализовать работу проводных линий связи, совершили ряд диверсий (в Бресте отключили свет и вывели из строя водопровод, в Кобрине устроили аварию на электростанции), взрывали мосты, подавали самолетам световые сигналы, убивали отдельных военнослужащих.
Только в 23 часа 21 июня начальник Генерального штаба Г.К. Жуков предупредил по аппарату «В.Ч» штабы приграничных округов, чтобы они «ждали особых указаний». Штаб Западного особого военного округа получил из Москвы директиву о приведении войск в боевую готовность только в час ночи. Примерно в 2 часа 25 минуг эта директива была продублирована армиям. Штаб 10-й армии получил предупреждение о готовившемся нападении по телефону «ВЧ» в 3.00 - 3.30 утра.
Сразу же командарм К,Д. Голубев отдал соответствующие приказания командирам корпусов по телеграфу. Однако из-за перебоев связи корпуса, дивизии и полки армии получили сигнал боевой тревоги уже после начала военных действий. Примерно такая же обстановка складывалась в 3-й и 4-й армиях. Их части и соединения не успели вовремя занять оборонительные позиции на государственной границе. Многие из них были атакованы авиацией и дальнобойной артиллерией противника на марше.
«Напряжение в немецких войсках непрерывно нарастало, - вспоминал германский генерал Г. Блюменнтрит, участник этих событий. - Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит, но на другом берегу Буга перед фронтом 4-й армии и 2-й танковой группы... все было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи... международный поезд Москва -Берлин беспрепятственно проследовал через Брест... Через три часа немецкие боевые самолеты поднялись в воздух, и вскоре только их бортовые огни виднелись далеко на востоке. К 3 часам 30 минутам - это был час «Ч» - начало светать... А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь. И затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила. Только изредка какое-нибудь орудие с того берега открывало огонь».
За 5 - 10 минут до начала артиллерийской подготовки, специально подготовленные немецкие команды захватили шесть мостов через реку Буг - два железнодорожных и четыре автомобильно-гужевых. Шквал снарядов, бомб и мин внезапно обрушился на районы размещения советских войск, их штабы, узлы связи, на аэродромы, приграничные заставы и оборонительные позиции. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки лавина танковых, моторизованных и пехотных дивизий Германии ринулась на восток.
В 3.30 утра.генерал В.Е. Климовских доложил в Москву, в Генеральный штаб о налете немецкой авиации на города и военные объекты Белоруссии, а в 4 часа 10 минут - о переходе германских войск в наступление.
Вдоль всей западной границы уже шли кровопролитные бои, когда полки и дивизии армий прикрытия получили условный сигнал «Гроза» о вводе в действие плана по отражению агрессии. Военный совет Западного особого военного округа в 5 часов 25 минут в своей шифртеле-грамме командующим 3-й, 10-й и 4-й армий требовал: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев военных действий, приказываю поднять войска и действовать по-боевому». В 7 часов 22 июня генерал В.Е. Климовских отдал новое приказание: «Привести войска в боевую готовность. Выдать патроны. Артиллерии выдать снаряды. Военным училищам быть готовым к уничтожению возможных воздушных десантов».
О трагической обстановке, сложившейся в полосе Западного особого военного округа утром 22 июня, заместитель командующего округом генерал-лейтенант И.В, Болдин писал так: «По многочисленным каналам в кабинет командующего стекаются все новые и новые сведения, одно хуже другого. Наша разведка сообщила, что с рассветом 22 июня против войск Западного фронта перешли в наступление более тридцати пехотных, пять танковых и две моторизованные немецкие дивизии... Немецкие самолеты продолжают бомбить наши аэродромы, города Белосток и Гродно, Лиду и Цехоновец, Волковыск и Брест, Слоним и другие. Много наших самолетов, не успев даже подняться в воздух, было уничтожено в первые же часы войны. Местами отмечаются действия немецких парашютистов.
Через некоторое время звонит маршал С.К. Тимошенко. Так как командующий округом генерал армии Д.Г. Павлов в это время вышел из кабинета, докладывать обстановку пришлось мне. Я сообщил, что немецкие самолеты продолжают с бреющего полета расстреливать советские войска, мирное население. На многих участках противник перешел границу и продвигается вперед. Внимательно выслушав меня, маршал Тимошенко говорит:
- Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не начинать.
- Как же так, - кричу в трубку, - наши войска вынуждены отступать, горят города, гибнут люди...
- Иосиф Виссарионович считает, что это, возможно, провокационные действия некоторых германских генералов... Приказываю самолетами вести разведку не далее шестидесяти километров, - говорит нарком.
- Товарищ маршал, нам надо действовать. Каждая минута дорога. Это не провокация. Немцы начали войну!
Настаиваю на немедленном применении механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной. В противном случае дело обернется плохо. Но нарком, выслушав меня, повторил прежний приказ».
