Начало жизни Глинки

Ранним утром 20 мая (1 июня н. ст.) 1804 года в селе Новоспасском Смоленской губернии в семье помещика Ивана Николаевича Глинки родился сын Михаил - будущий великий русский композитор. Рождение мальчика было событием, горячо обсуждавшимся в семье. Старший брат новорожденного умер в младенчестве, и потому родители и бабушка с особой тревогой и волнением смотрели на маленькое существо.. Мальчик родился слабым. Выживет ли он? Семья вспоминала различные приметы, ища в них предсказаний для жизни ребенка. Утро его появления на свет было ясным и солнечным, а в старом парке - необычно для этих утренних часов - запел соловей. Никакие суеверные приметы не омрачали семейной радости.

Бабушка Фекла Александровна, мать Ивана Николаевича, была склонна обвинять в смерти старшегo своего внука, родившегося за год до появления на свет Миши Глинки, его молодых и неопытных родителей: не уберегли, не досмотрели. Поэтому вскоре после рождения Миши она потребовала, чтобы он был отдан в полное ее распоряжение: она-то уж сумеет выходить внука - наследника старинного имени и родового поместья. Бабушка сама выбирала ему кормилицу и нянек и следила за воспитанием мальчика, не спуская глаз. Воспитывался Миша Глинка в соответствии со всеми старинными обычаями и предрассудками. Бабушка больше всего на свете боялась простуды и почти не выпускала внука из своей, всегда жарко натопленной комнаты, кутала его в теплую шубку, независимо от времени года и этим делала его все более изнеженным и слабым.

Бабушкины комнаты были в доме Глинок своего рода маленьким государством со своими законами, с зорко охранявшимися границами. Переступать его границы можно было только с разрешения полновластно господствовавшей там бабушки. Изменять же законы и порядки не дозволялось никому, и потому родители мальчика не могли вмешаться в его воспитание. Самому Мише бабушка позволяла делать все, что угодно, но он был слишком мал, чтобы протестовать против тепличного воспитания. Обитателей в «бабушкином государстве» было немного. Бабушка и Миша были там главными персонами, им прислуживали старая бабушкина горничная и Мишина нянька с «поднянькой». Нянька Татьяна Карповна была пожилая, солидная, ворчливая.

Поднянька Авдотья Ивановна - была молодая и веселая женщина, затейница и хохотунья. Она знала великое множество сказок и рассказывала их каждый раз по-другому: новые волшебные приключения встречали на пути героев, по-новому звучали и слова. А когда няня Авдотья пела песни - она тоже по-своему украшала их звонкими, затейливыми переливами голоса. Эти песни мальчик готов был слушать часами. Все, что делала няня Авдотья - получалось у нее быстро, легко и как-то весело. За пределы бабушкиных комнат Миша выходил редко. Летом, в праздничные дни бабушка брала его с собой в церковь. Хотя до церкви было очень близко, закладывалась коляска, в нее садилась, шелестя шелковым платьем, бабушка, а рядом с ней Миша, тоже принаряженный, но в неизменной шубке на беличьем меху. В другой коляске ехали родители Миши и его младшая сестра.

В церкви было жарко и душно от множества собиравшихся людей, но Мише нравилось бывать там: он любил слушать пение хора, громкое и торжественное. Слова было трудно разобрать, но в напевах можно было уловить что-то знакомое, иной раз напоминающее некоторые нянины песни. Но всего лучше был колокольный звон! Его заслушивался не только маленький Миша Глинка; слушать новоспасские колокола приходили крестьяне из далеких деревень, приезжали и соседние помещики. У каждого колокола был свой голос и как-будто свой характер: низкие, бархатные звуки большого колокола медленно и важно плыли в воздухе, их перегоняли звуки колоколов поменьше, а самые маленькие колокола трезвонили без умолку, весело перебивая друг друга.

Вернувшись из церкви, Миша еще долго жил впечатлениями от поездки. Ему хотелось как можно лучше, крепче запомнить то, что он видел и слышал. Вооружившись куском мела, он пытался нарисовать на полу бабушкиной комнаты белую новоспасскую церковь, окруженную густыми деревьями. Мальчик довольно ловко изображал колокольный звон, ударяя в два медных таза - большой и поменьше. И много лет спустя, когда в шуме столичной жизни или в далеких странствованиях он вспоминал родное Новоспасское, ему слышался колокольный звон - тихий и задумчивый в вечерние закатные часы; веселый и ликующий летним праздничным утром.