Женитьба Ершова

Женитьба сильно изменила жизнь Ершова. Теперь он постоянно должен был заботиться о заработке. Мечты о свободных этнографических исследованиях, которыми он себя прежде тешил, отпали сами собой, слава не прельщала, а может, не казалась уже возможной. «На „Коньке-Горбунке", - не раз говорил Ершов, - воочию сбывается русская пословица: не родись ни умен, ни пригож, а родись счастлив.

Вся моя заслуга тут, что мне удалось попасть в народную жилу». Ко всему прочему сильно осложнились отношения Ершова с директором гимназии Е. М. Качуриным. «Являясь на лекции преподавателей не более одного раза в неделю, - вспоминал о Качурине один из его учеников, - был горд с ними и никогда не подавал им руки». Неприязненные отношения с директором зашли так далеко, что Ершов всерьез подумывал об отъезде из Тобольска. Этому помешали лишь личные обстоятельства - рождение и смерть дочери, да уже налаженный быт, который поэту не хотелось ломать.

«Он (Ершов) сделал бы для Сибири много, - жалел позже известный исследователь и общественный деятель Г. Н. Потанин, - если б занялся естественными науками или восточными языками, или снял бы с себя официальный сюртук, обратился в обыкновенного смертного и отдался изучению бытовой жизни простого народа; деля с народом труды и досуг в обозе, на белкованье, на полатях, участвуя на его свадьбах и сходках, он мог бы сделаться народным поэтом Сибири».

А так, укорял поэта Потанин, «из него вышел просто чиновник, присосавшийся к жене и к семейной жизни, к тихой уездной жизни и по временам пописывающий стихи». Впрочем, у Потанина и к самой Сибири нашлись укоры: «Она погубила его, эта „северная красавица", которая однако была холодная, грязная и грубая красавица, колотившая своего любовника кулаками».

Увлекшись педагогикой, Ершов пытался создать новый гимназический курс, обдумывал кое-какие реформы в словесности, - однако все эти его работы не были напечатаны, и судить о них сейчас можно только по кратким воспоминаниям его учеников.