Петр Скосырев: Хамманы и Актаны
Петр Скосырев: Хамманы и Актаны,
Печатается в сокращении
В первый же день захвата Орла немцами орловские жители познакомились с генералом Хамманом. Приказ, подписанный его именем, грозил всем русским смертью за малейшее нарушение распоряжений германского командования. Орловцы прежде никогда ничего не слышали о Хаммане.
Они не знали, молод он или стар, прославил ли он себя какими-либо боевыми подвигами по разорению Европы или «триумфальный» въезд его в Орел 3 октября 1941 года на «коне завоевателя» явился, так сказать, его первым генеральским дебютом? И никто достоверно не знал, как бежал орловский наместник фюрера 4 августа 1943 года, когда «победоносные» тевтоны вдруг догадались, что «незначительный городишко Орел не имеет никакого стратегического значения», и пустились наутек.
Историки будут знать одно: в Орле Хамман возник из небытия 3 октября 1941 года и, бесчинствуя и зверствуя, устанавливал там «новый порядок» вплоть до 4 августа 1943 года, когда, взорвав на прощание город, снова ушел в небытие. Однако не будем преуменьшать «заслуг» генерала.
Орловские «подвиги» его не изгладятся из памяти потомства. Возможно даже, имя генерала войдет в разговорный язык народа, утеряв начертание с большой буквы и став нарицательным ругательным словом. Уже на первом митинге в освобожденном Орле это слово произносилось едва ли не каждым выступающим, и произносилось вовсе не как собственное имя, а как кличка одной из цепных собак Гитлера.
В лицо военного коменданта Хаммана орловцы едва ли видели. Мало кто видел и генеральского лакея, редактора орловской фашистской газетки, проходимца Актана. Но облик каждого из этих орловских палачей ясен. Жителям Орла и Орловской области не потребовалось много времени, чтобы до конца узнать облик генерала-завоевателя. Лицо Хаммана отразилось в первом же приказе, запрещающем выходить на улицы «после 5 часов вечера по берлинскому времени. За ослушание - расстрел».
Еще явственнее отразились черты Хаммана в строчках сообщений, которые печатались в гнусном листке, издаваемом Актаном.
«СООБЩЕНИЕ
За невыполнение приказа местного коменданта по ежедневной явке на регистрацию на биржу труда, что является саботажем, безработные Матвеев Алексей, Кочергин Иван и Ключников Дмитрий повешены 15 января как саботажники.
Местный комендант».
«СООБЩЕНИЕ
За неисполнение приказа о выходе на работу по очистке снега вчера повешен подросток Константин.
Местный комендант».
Двадцать два месяца длились, все нарастая, зверства Хам-мана. Красная Армия подошла к Орлу, и для «завоевателя» наступила катастрофа. От уютного кабинета с видом на городской сад, где на деревьях болтались, радуя генеральский взор, тела русских подростков, спешно пришлось отказаться.
Правда, Хамман мог себя утешить тем, что время, проведенное в Орле, он не потратил зря. Лишь на одном из кладбищ орловской тюрьмы за эти месяцы было зарыто 5 тысяч умерщвленных советских граждан. Убивали по приказу коменданта и военнопленных, и мирных жителей - и стариков, и детей. И мужчин, и женщин. И евреев, и русских. Умерщвляли и в одиночку, и группами. Вешали, расстреливали, морили голодом, забивали до смерти палками, а то и зарывали в землю живыми.
Каждую пятницу улицы города оглашались веселыми звуками. Военный оркестр в городском саду наигрывал жидкие вальсы и победные марши. На эстраде кривлялись и пели берлинские похабники. А в это время в тюремном замке на берегу Оки производились расправы над советскими гражданами. Убийство советских людей под музыку - это было тем новым словом в изощренной технике немецких зверств, которое сказал генерал Хамман.
Заслышав немецкий оркестр, жители города в тоске и ужасе спешили укрыться в дома. Они торопливо бежали по улицам подальше от городского сада, подальше от веселья кровавых хам-манов. Они спешили домой, и каждый немецкий офицер, шествующий по улицам с видом победителя, казался им Хамманом. Каждый жандарм, прохаживающийся по Орлу с хлыстом в руках, как укротитель, был для них лишь одним из воплощений безликого вездесущего коменданта. Вбежав в дома, они запирали за собой двери на замок. Но звуки оркестра врывались в комнаты через окна. И в медном лязге берлинских вальсов им слышался страшный смех Хаммана.
Хаммана знали не только жители города. В деревне были свои хамманы помельче и потускней. Но именем генерала они вывозили на каторгу в Германию деревенских девушек и парней. Именем главного Хаммана они вламывались в избы и выгоняли хозяев. Именем Хаммана они грозили смертью, когда требовали от крестьян сдать на нужды германской армии последнего поросенка или последнюю курицу. Именем Хаммана крестьянам было запрещено передвигаться по району.
Перед бегством Хамман лютовал особенно яро, и не только в деревнях. Красавец город Орел по приказу коменданта перед отходом был опоганен, сожжен и взорван. Были взорваны все каменные строения, все больницы, все школы, все музеи. Генерал-майор Хамман, или, как писали в приказах, развешенных на орловских улицах, Гамман, по созвучию имен, а вернее всего по близкому подобию их поганых дел, чаще всего поминается и в Орле, и в деревнях Орловщины в паре с Актаном, фигурой, столь же отвратительной, как и Хамман.
Хамман был немец, генерал, комендант города Орла. Актан был доверенным лицом коменданта, редактор фашистской грязной газетенки «Речь», по происхождению международный проходимец, по призванию палач и провокатор. Дважды награжденный Гитлером за особые услуги, оказанные в Орле германскому командованию, он по праву должен стоять в паре со своим хозяином и заказчиком Хамманом.
Хамман вешал, травил и расстреливал ни в чем не повинных русских людей. Актан славословил деяние Хаммана и доказывал тем, кого убивали, почему хорошо, что их убивают.
Хамман давал распоряжения о закрытии музеев и библиотек, а Актан «обосновывал», доказывал, что библиотеки и школы в городе нужно ликвидировать и почему это хорошо.
Завладев городом, немцы задались целью уничтожить в Орле все следы великой русской культуры. В городе Тургенева, Лескова при хамманах и актанах не осталось ни одного музея, ни одного высшего учебного заведения, ни одной аптеки. Хамманы и актаны были бы рады, если бы в городе не осталось и ни одной русской книги.
Подводя «идеологическую базу» под бесчинства и зверства Хаммана, Актан писал: «Русским пора забыть о некоторых раздутых величинах своей истории. В русском прошлом слишком много было людей, называвших себя писателями и деятелями. А они были просто критиканы и прививали русскому народу излишний и всеобщий критицизм. От этих раздутых писателей и пошел большевизм».
Список писателей, изъятых из орловских библиотек, позволяет нам с точностью определить, кого было предложено считать раздутыми именами. Пушкин, Толстой, Герцен, Тургенев, Лесков, Радищев, Некрасов, все современники Пушкина, все советские писатели во главе с Горьким и Маяковским. Орел до прихода немцев был крупным оживленным городом, областным центром России.
Хамман и его подручные приложили все усилия, чтобы превратить его в захолустье «Остланда». В городе были закрыты все магазины, все культурно-просветительные учреждения, большинство больниц. Трамвай бездействовал. В уцелевшие школы насильно сгонялись дети. Здесь их заставляли изучать русскую историю, из которой были вычеркнуты все главы о роли Великой Руси в развитии русского государства, великой русской культуры, все главы о победах русских войск.
Город Орел, как и все прочие города, захваченные немцами, около двух лет находился в плену у многообразных хамманов и актанов, носящих разные чины и звания. Хамманы в мундирах пытали и мучили русских людей и пачками вывозили их на каторжные работы в Германию. Актаны бесчинствовали в школах, библиотеках и музеях, намереваясь посадить в тюрьму уже не тела, а души русских людей.
Два года советские люди в Орле, Смоленске, Брянске, Чернигове, Таганроге и других русских городах, временно захваченных гитлеровцами, подвергались великому испытанию. Два года их заставляли дышать гнилостными испарениями фашистской пропаганды. Два года советским людям прививали вражду ко всему, что они чтили и чтут неприкосновенно чистым и святым. Гнилостное дыхание хамманов и актанов было разлито во всем. Оно было в звуках радио, в строчках гнусной газетенки, подписка на которую была обязательна, в мелькании берлинских теней на экране.
День за днем хамманы и актаны занимались «реконструкцией душ» людей, попавших к ним в неволю. Из свободных граждан они пытались сфабриковать бессильных и безропотных невольников. С этой целью они мобилизовали все средства печатной и устной пропаганды. Специальные иллюстрированные издания присылались из Берлина. Был специальный отбор радиорепертуара.
Но велика была вера орловчан в свой народ и в победу Красной Армии. Их враг не сломил. Вместе с Красной Армией в город прибыла Чрезвычайная Комиссия по расследованию фашистских злодеяний. Из опубликованного ею акта о зверствах в Орле все уцелевшие орловские жители и все граждане Советского Союза узнали, что командующий Орловским административным округом военный комендант города генерал-майор Хамман и его подручные «должны понести суровое наказание за свои чудовищные злодеяния, совершенные против советского народа в период временной оккупации немецко-фашистскими войсками освобожденных ныне Красной Армией города Орла и Орловской области».
Как бы быстро ни бежал теперь на запад Хамман, решение Чрезвычайной Государственной Комиссии будет выполнено. Хамманов и актанов наверняка найдут даже на краю света и передадут в руки их обвинителей, с тем чтобы смогло свершиться правосудие.
