Рассказ. Анатолий Ананьев: Память сердца
Когда началась Курская битва, 20-я отдельная Сталинградская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, в которой мне предстояло служить, погрузилась в эшелоны и вскоре под Понырями вступила в схватку с врагом. Мы, младшие лейтенанты, выпускники военного училища, прибыли на Центральный фронт, когда бои были уже в разгаре. Ехали через Курск. Город бомбили, он лежал в руинах.
Неподалеку от путей находились последние окопы, куда враг дошел в своем предыдущем наступлении, и мы отправились посмотреть их. Стояли молча. За несколько часов до своего первого боя мы смотрели на вражеский след, оставленный в родной земле, и еще не знали, что отсюда начинался наш победный солдатский путь через годы и через пространства до тех фашистских окопов под маленьким австрийским городком Пургшталь, где последний оборонявшийся гитлеровец бросил автомат и поднял вверх руки.
Как командир огневого взвода 3-й истребительной противотанковой батареи, которой командовал старший лейтенант Ано-приенко, я видел во время Курского сражения только то, что делалось вокруг меня: несколько сот метров впереди, столько же влево и вправо, видел вражеские танки, как они волна за волной надвигались на батарею и как стреляли по ним орудия взвода. Я не вел дневников, потому что нам на переднем крае не разрешалось вести их; не вел еще и потому (если бы разрешалось), что не думал стать писателем и не думал, что со временем записи пригодятся.
Как все бойцы во взводе и на батарее, я жил лишь минутой боя, поединком, вернее, поединками с вражескими танками. Первым орудием командовал старший сержант Приход-ченко, а наводчиком у него был двадцатилетний младший сержант Мальцев. Вторым орудием командовал старший сержант Ляпин. Они были уже испытанными бойцами-сталинградцами и бесстрашно встречали танки врага.
Я хорошо помню, что перед нами простиралось полувыжженное, изрытое воронками гречишное поле и виднелась роща, из которой как раз и выползали танки. Это была отчаянная атака гитлеровцев, все еще надеявшихся прорваться к Курску. Она началась под вечер, и надвигавшиеся танки сливались с черной и дымившейся землей, так что их нельзя было сосчитать. Собственно, считать было некогда.
п видел только те «тигры», которые направлялись на позиции взвода. На них смотрели Приходченко и Ляпин, застывшие у орудий. В поединке с танками иногда решает мгновение - кто первый сделает выстрел. Мгновение это определить трудно, почти невозможно, но какое-то десятое чувство помогает тебе в минуту опасности. С «тигром», который двигался на нас, будто что-то случилось: неожиданно он как бы клюнул носом; теперь-то я знаю: он просто-напросто попал в воронку и затем, выползая, обнажил днище.
Приходченко не упустил мгновения. «Огонь!» - и вот уже вскинулась желтая трасса, и почти тут же вспыхнул сперва маленький, еле заметный огонек под днищем танка, а затем весь танк схватился огнем и черным дымом. Но за этим подбитым оказался второй, третий... Слева от нашей батареи еще более ожесточенно дралась батарея старшего лейтенанта Радиловского, а дальше - батарея старшего лейтенанта Казакевича, попавшая в особенно тяжелое положение. Ее почти окружили фашистские машины.
Когда Казакевич был ранен, командование батареей принял лейтенант Гончаренко, и фашисты не прошли в тот вечер через оборону полка. Атака их захлебнулась, как захлебнулась вся операция «Цитадель». Прошло много лет. Строго и свято, как на поверке, я повторяю для себя имена и фамилии однополчан. Командир полка подполковник Эрестов, командир батареи Герой Советского Союза старший лейтенант Аноприенко, командир батареи Герой Советского Союза Константин Назаров... Замечательные люди служили в нашей бригаде.
Назаров по-прежнему в строю, теперь он генерал. Начальник разведки полка Волкоедов и бывший связист рядовой Володин стали учеными. Мне всегда кажется, что остался на своем посту бывший командир бригады полковник в отставке Копелев. Седой, худощавый, как и прежде, подтянутый, он пишет историю бригады, кропотливо собирает сведения о ее людях, об их подвигах. Она была маленькой частичкой Советской Армии - наша 20-я отдельная истребительно-проти-вотанковая артиллерийская бригада. Великий подвиг всего советского народа лег ярким отблеском и на ее знамена.
Недавно мне снова довелось побывать на курской земле, у последних окопов. Перед нами расстилались хлеба. Что-то святое, особое возникает в душе, когда человек стоит перед хлебным полем: такое чувство, будто перед тобою нерукотворный памятник труда и жизни. Но есть хлеб насущный, и есть хлеб духовный - наша героическая история, в которой отразились величие народа, его путь к светлой, прекрасной цели.
Хлебное поле, перед которым мы стояли, виделось мне в двойном измерении, и я снова и снова, уже мысленно склоняю перед ним голову.
