Из дневника военного корреспондента. В тылу врага. 30 июня

Из дневника военного корреспондента

30 июня

Переправившись через реку, мы заняли район для обороны в лесу. Наши намерения остаются прежние: неуклонно идти на восток в сторону фронта, на соединение с основными частями Красной Армии.

Просыпаюсь на рассвете в машине...

В тылу, в пяти-шести километрах к востоку, послышался гул тяжелых самолетов. К машине подбегает начальник штаба. Галицкий приказал ему выехать в район, над которым появились фашистские самолеты, и точно выяснить обстановку. В этом месте еще с вечера патрулируют броневики и бойцы мотострелковой роты батальона майора Щуки.

Щука накануне предупредил командование, что на пути нашего следования замечен вражеский самолет, с подозрительной настойчивостью крутившийся над одной из лесных полян. Пред положив высадку фашистского десанта, Щука приказал командиру мотострелковой роты Кащееву и командиру бронероты Леонову подскочить к этой поляне и вести за ней и за воздухом наблюдение.

Наша машина помчалась. На горизонте я увидел несколько фашистских самолетов, кружащих над поляной на высоте 300 метров. Останавливаем машину...

Воевать не могу, зато буду записывать все происходящее. Вынимаю свой изрядно потрепанный блокнот. Оглядываюсь по сторонам. Невдалеке от себя скорее угадываю, чем вижу искусно замаскированных бойцов подразделений Леонова и Кащеева, расположившихся по опушкам поляны в ожидании непрошеных воздушных «гостей». Чувствую, что у разведчиков ушки на макушке.

Но вот гул самолетов становится еще сильней. Впереди летит вчерашний самолет-разведчик, а за ним 9 транспортных машин. Они считают себя хозяевами положения: безнаказанно идут на низкой высоте. Видимо, думают, что находятся в полной безопасности.

Транспортные фашистские самолеты представляют весьма неприятное зрелище. Громадные, пузатые двухмоторные машины размалеваны черной и желтой краской. Фашистские кресты и свастика буквально налезают друг на друга: они и на плоскостях, и на хвостовом оперении, и по бокам раздутого фюзеляжа.

Пока я набрасываю в блокнот описание этого неприятного зрелища, разведчик делает разворот над поляной. Транспортные машины повторяют его эволюции.

- Будет десант! Приготовиться к уничтожению! - негромко командует Кащеев.

На высоте 300-400 метров, немного не доходя до поляны, разверзлось черное брюхо первого самолета. Первое впечатление - взрыв под фюзеляжем, клочковатое облако грязного дыма. Но это не дым. Это серые парашюты, серые комбинезоны парашютистов. Из нижних люков самолета вывалились полтора десятка десантников-фашистов. За ними выбросилась вторая группа...

Каждый из вражеских парашютистов в первый миг в силу инерции летит еще вместе с самолетом. Но вот уже натянулись стропы, надулись купола. Диверсанты болтаются в воздухе.

- Огонь! - с ожесточением выкрикнул на весь лес Кащеев и сам дал первую очередь из автомата по парашютистам. Огонь десятков автоматов и пулеметов сотряс воздух.

В небе трудноописуемая картина. Первое, что бросается в глаза: пули буквально распарывают вражеские парашюты. Точно лопнувший пузырь, парашют сразу превращается в сморщенную кленку и вяло падает на землю вместе со своим «грузом». Первые диверсанты уже достигают земли. Вот они касаются зеленой луговины. Но что это? Ноги у бандитов подламываются, точно глиняные: на поляну с воздуха падают трупы фашистов.

Считанные минуты длился воздушный бой. Самолеты выбрасывали диверсантов, как горох. Многим из них удалось опуститься живьем. И вот уже наземный бой. Фашисты яростно защищались. Приземляясь, они тут же залегали и мгновенно открывали огонь из автоматов. Фашисты уже поняли свое безвыходное положение. Они уже прокляли своего неудачного поводыря-разведчика. Офицеры, однако, пытаются организовать на поляне круговую оборону. Всего ведь сброшено около 150 человек.

Но какая цена круговой обороне, когда здесь почти за сутки отлично подготовлено круговое нападение.

Со всех опушек леса из травы, из кустов, с деревьев вели ожесточенный прицельный огонь щукинские стрелки и пулеметчики. Потери есть и у нас. Я вижу, как, обливаясь кровью, падает невысокий смуглый боец, как командир взвода младший лейтенант Калмыков получает ранение в челюсть. Бедняга! Он не может говорить, командовать. Хочется бросить блокнот и стать на место Калмыкова. Слежу за ним глазами. Оказывается, его и не нужно замещать. Несмотря на исковерканный рот, младший лейтенант продолжает разговаривать с врагами языком своего автомата.

Немцы падают на поляну, как мухи. В отчаянии они делают попытки бросаться в атаку, но всякий раз тут же натыкаются на пушечный и пулеметный огонь броневиков Леонова и Лося.

Гады почувствовали неминуемую гибель. В ядре оставшихся в живых парашютистов уже утрачено всякое управление. Бросая оружие, они с диким, приглушенным воем бегут врассыпную.

Прорвалось сквозь засаду и разбежалось по лесу несколько десятков фашистов. На поляне валяется 80 трупов вражеских парашютистов. Попытка врага отрезать нам пути отхода, нанести внезапный удар ножом в спину потерпела крах.

...Мы возвращаемся на командный пункт. Вслед за нами на грузовиках щукинские разведчики везут богатые трофеи: автоматы новейшего образца, ручные пулеметы, гранаты, оптические приборы, взрывпакеты, несколько минометов. В сумках и карманах убитых парашютистов оказалось много фальшивых документов на имя советских граждан и бойцов Красной Армии.

На бритвенных приборах, париках, зеркальцах, припасенных фашистами,- клейма французских фирм. Видимо, это были опытные десантники, побывавшие с таким же «визитом» во Франции. Им легко было прыгать над Елисейскими полями и шарить на полках парижских косметических магазинов. На наших советских полях они нашли свою могилу.

Можно закрыть блокнот. Но через полчаса я снова лезу за ним в карман, чтобы записать рассказ о боевой инициативе в сметке двух наших связистов - Линько и Лукача. Пока шли уничтожение парашютного десанта, они вели телефонную линию к одному из наших фланговых подразделений. Связисты пересекали шоссейную дорогу и раздумывали: закопать или под нефтепровод. Но вдруг невдалеке показался немецкий мотоциклист.

- В канаву! - крикнул Линько.

Ребята спрятались, не успев как следует подвесить и натянул провод.

Мотоциклист во весь опор приближался, но вдруг затормозил машину и разразился ругательствами. Провод болтался на уровне руля мотоцикла и мешал ехать. Фашист, очевидно, считал провод своим. Он его слегка приподнял и продвинул вперед машину. Но, видимо, ему предстояло ехать по этой дороге обратно. Что-то пробурчав, он вынул тетрадь, вырвал из нее несколько листков бумаги и повесил их на кабель. После этого мотоциклист укатил.

- Вот видишь, немец недоволен пашей работой. Провод плохо натянули, - промолвил Линько своему товарищу.

Но Лукач молчал и сосредоточенно смотрел на подвешенные немцем бумажки. Наконец, он проговорил:

Рот вернется - доволен будет.-И с хитрой улыбкой добавил:

Давай попробуем его поймать. Совсем нетрудно.

- А как?

А знаешь, как диких лошадей-мустангов ловят. На них индейцы петли накидывают. Лассо называется. А мы наподобие этого сделаем.

Закипела работа. С провода сброшены выдающие его бумажки. Лукач ложится в канаву по одну сторону дороги, Линько - по другую. Провод они положили поперек шоссе и взяли его в руки. Началась репетиция: по сигналу Лукача провод вскидывается вверх на уровень получеловеческого роста. Так проделали десятки раз. После каждого взмаха вслушивались, не возвращается ли мотоциклист.

Вскоре послышался треск мотора.

...Мотоциклист с каждым мгновением все ближе и ближе. Вот он на большой скорости должен перескочить лежащую на шоссе черную нитку провода, но провод вдруг с молниеносной быстротой вырастает на уровне его шеи.

Удар. Вскрик. Седок срублен с машины. Мотоцикл вместе с прикрепленным к рулю пулеметом, пролетев вперед, перевернулся в кювет. Мотоциклист стиснут за горло железными руками отважных связистов...

Прошел еще один день нашей борьбы в тылу врага.