Панов. Рассказ о войне. Стража на скалах
Панов. Рассказ о войне
Понтон шел в полной тьме. Концы гребли Дружно, помогал попутный ветер, иногда плотно надутую резину понтона перегибало на волне. Во мраке тонули береге залива - и свой и занятый врагом. Люди на понтоне молчали.
- Правое нажми, левое табань! изредка командовал вполголоса сидевший па управлении политрук Мартюшов.
Котенев был правым загребным. Па понтоне шел личный состав поста, продовольствие и .
- С подъемом духа идут товарищи! - шепнул старшина политруку, наваливаясь па несло.
С того берега ударила батарея. Осветительный снаряд разорвался в ста метрах от понтона. Вниз пошли голубые рассыпающиеся стрелы, освещая пустую, чуть вспененную воду. Но Котеневу показалось: снаряд озарил и резиновые борта понтона, и напряженные лица сидящих на веслах, и груду ящиков и тюков.
Второй снаряд разорвался над берегом, вырвав из тьмы полосу прибоя, темные, мохнатые камни.
- В «вилку» берут! - досадливо сказал Мартюшов.
- Пристанем к берегу, товарищ политрук,- предложил Котенев.- Сольется понтон с камнями - пусть тогда садят наугад.
Они лежали на холодных и скользких камнях, всматриваясь в противоположный берег. Понтон темнел, как плоская скала. Еще несколько снарядов разорвалось кругом - и фашистская батарея умолкла. Понтон заскользил дальше.
- Здесь сходить,-сказал, наконец, Котенев, всматривавшийся, не переставая грести, в берег.
Он хорошо запомнил: сперва пойдет извилистый каменистый мыс, потом - крутое подножье сопки. Уже начинался отлив. Из понтона выпустили воздух, спрятали и оболочку понтона между скал. С собой взяли лишь полевую радиостанцию и запас продовольствия на день.
Цепкий кустарник бил в темноте по лицам, как живой, хватал за руки, цеплялся за оружие и одежду. Скалы под ногами становились все круче, камни с шумом срывались в пустоту.
Была глубокая ночь. Сопку, бывшую на самом виду у врага, необходимо было преодолеть до света. Котенев подбадривал товарищей, карабкался впереди, нащупывая дорогу. Когда скользнувшая нога повисала над пустотой, - плотно прижимался к камням, вцеплялся в поверхность, будто обтянутую грубым сукном. Первыми поднялись за ним на вершину сигнальщик Черноусое и радист Федулов.
Тут острый сырой ветер пронизывал насквозь. Пошел мелкий дождь со снегом. За скалой натянули палатку, вынули хлеб и колбасу. Уже начинался рассвет.
- Время не терпит, товарищи,- сказал политрук.
Сейчас же нужно было: одним начать установку радиостанции, другим - найти место для постройки жилой землянки.
Они заметили: много выброшенных прибоем бревен и досок валяется на пустынном берегу. Но землянку можно было строить только по ночам, в темноте, чтобы не демаскировать пост. На бе per спускались тоже только ночью.
На вершине сопки, недалеко от палатки, сигнальщики несли боевую вахту, Дымчатой туманной полосой выделялся над заливом вражеский берег.
- Обнаружить бы поскорей хоть одного! - повторял Черноусое, всматриваясь из-за скал в море. И скоро боевая вахта дала первые результаты.
В ряби далеких воли сигнальщик заметил бурун от перископа подводной лодки. Радист передал в штаб ее координаты. Немного спустя пришла весть, что лодка уничтожена.
Пришел конец и батарее, обстрелявшей понтон. Ее запеленговали по красным вспышкам и белым дымкам...
К тому времени уже был полностью оборудован домик для жилья, рядом с ним моряки ухитрились соорудить даже маленькую баньку. На берегу нашли бочку из-под керосина, втащили ее наверх, вмазали в кирпичную печь в виде водяного котла.
Но случаю разгрома батареи в помещении команды был устроен торжественный вечер самодеятельности. Котенев сделал политический доклад, спел песню из фильма «Трактористы». Краснофлотец Соловьев протащил Гитлера в стихах собственного сочи-
пения. Кок приготовил праздничный обед из мяса подстреленного в горах оленя, из куропаток и сладких пирожков с изюмом...
...Когда Котенев рассказывал о тех недавних днях, в его голосе слышались нежность и легкая грусть, порожденные тем, что пришлось расстаться с той построенной его трудом землянкой, с товарищами по боевой работе.
Но наряду с этим - я видел - уже возникла в нем привязанность к новому месту службы, к островному посту, командование которым он осваивал бережно и деловито, входя в любую хозяйственную мелочь, по отдельности изучая каждого краснофлотца.
Я уходил с острова на дрифтерботе на рыболовном деревянном суденышке, переоборудованном под военный корабль. Светлела рассветная мгла, снеговая громада острова проплывала перед нами в голубом полумраке. Никаких признаков поста не было заметно на волнистом белом гребне.
- Запросите «добро» на выход!-сказал сигнальщику командир дрифтербота.
Сигнальщик заработал прожектором. И тотчас же золотая яркая звездочка зажглась в ответ на вершине синеватых снегов. Звезда гасла и вспыхивала, ведя с дрифтерботом разговор на световом языке.
Это пост Андрея Котенева следил за всеми проходящими кораблями, разрешал проход одним, задерживал других, охранял безопасность подходов к базам нашего Заполярья.
