Оборона Москвы с воздуха
На площадях Москвы - Пушкинской и Театральной, в парках культуры и отдыха - Центральном и Сокольническом - проводились показательные учения, собиравшие десятки тысяч москвичей, наблюдавших, как надо гасить зажигательные бомбы. Распространялись сотни тысяч плакатов, листовок, наглядных пособий, демонстрировались учебные кинофильмы. Люди убедились в том, что простейшими средствами водой, носком можно гасить зажигательные бомбы.
Особая забота была о воде. Летчикам вменялось в обязанность прикрывать станции водоснабжения как исключительно важные объекты. Создавалась резервная сеть водоснабжения столицы, способная обеспечить столицу водой даже при выходе из строя основной сети. К десяткам текущих под Москвой рек были проложены водоводы. Силами населения были созданы сотни водоемов, прорезаны в набережных сотни съездов для автоцистерн к реке Москве, к прудам. Водостоки перекрывали запрудами, поднимали уровень воды, легче становилось ее набирать. Водопроводные трубы были протянуты по улицам. Там же строились сотни стояков, от которых вода подавалась шлангами к домам. Речные трамваи и катера оборудовали насосными устройствами, способными подавать воду к строениям на берегах реки и канала.
Все население столицы включилось в борьбу с огнем. Ломали во дворах ветхие деревянные постройки, заборы, обмазывали деревянные стропила, оконные переплеты, перекрытия огнестойким составом.
Первоочередной задачей была светомаскировка. Требовалось затемнить, скрыть от врага всю Москву. Сравнительно просто было с затемнением домов и гораздо труднее с маскировкой заводов и фабрик. Стеклянные заводские крыши покрывались темной краской, обширные стены из стекла завешивались специальными гардинами, хотя в горячих цехах, в литейных, кузнечных, при закрытых окнах, в духоте, тяжко было работать. Чтобы скрыть от воздушных разведчиков движение трамваев, троллейбусов, искрящих своими дугами, их останавливали сразу по сигналу воздушной тревоги. В маскировке участвовали архитекторы, художники, строители: они преображали формы, силуэты зданий, возводили ложные сооружения на пустырях, на окраинах города.
Исключительно ответственным было обеспечение жизни, управления деятельностью огромного города, для чего требовалась разветвленная связь, и она безотказно действовала при любых условиях воздушного нападения врага.
Возможности противопожарных сил и средств местной противовоздушной обороны умножались при взаимодействии с городскими пожарными командами. Бывали случаи, когда из штаба МПВО обращались в городскую пожарную охрану, и тогда ее части со всей своей мощной техникой мчались на пожар.
И. П. Троицкий рассказывал, как, приехав к горящему дому, он увидел на крыше рослого человека в толстовке, при галстуке бабочке, который, заливая пламя из двух ведер, зычным голосом командовал: «Еще воды!» Этим пожарным был известный артист Смирнов-Сокольский.
Вся центральная печать - «Правда», «Известия», газеты Москвы и области широко печатали материалы о мерах и способах борьбы с пожарами, и известные поэты писали стихи о героях пожарной охраны.
Наиболее массовым способом укрытия населения от вражеских бомб служили убежища. Их строили заново, приспосабливали подвалы, сотни тысяч москвичей уходили по сигналу воздушной тревоги в метро. Там царили дисциплина, порядок, проявлялась забота о детях, стариках и больных. Туда доносились вести о боях в небе Москвы, и люди терпеливо ждали сообщения: «Воздушная тревога миновала! Отбой!»
Началась последняя декада июля 1941 года. Противник, остановленный восточнее Смоленска, метался в поисках бреши в нашей обороне. Его самолеты-разведчики все чаще летали днем к Москве: со дня на день, с ночи па ночь надо было ждать массированного налета его ВВС.
Обстановка была напряженная и неясная. Опыта обороны Москвы от ударов с воздуха не было. И. В. Сталин приказал провести в Ставке командно-штабную игру но отражению дневного воздушного нападения. Были подготовлены нужные данные о противовоздушной обороне, развернута связь, на карты нанесена исходная обстановка. Руководил игрой начальник Генштаба Г. К. Жуков. За нападающего противника играл командующий противовоздушной обороной генерал-майор М. С. Громадин и его начальник штаба полковник Л. В. Герасимов. «Отражали нападение» командир корпуса ПВО генерал-майор П. А. Журавлев и командир 6-го истребительного авиакорпуса полковник И. Д. Климов.
Присутствовавший на игре авиаконструктор А. С. Яковлев пишет о ней так: «Проигрывались разные варианты воздушного нападения на Москву, то есть налеты с разных направлений, на разных высотах, днем и ночью, и демонстрировались соответствующие способы отражения этих налетов различными родами оружия противовоздушной обороны.
На протяжении всего учения Сталин внимательно за всем наблюдал и слушал, но не проронил ни слова. Когда игра была закончена и, как полагалось, атаки воображаемых самолетов отражены, он молча обошел вокруг планшета. Создавалось впечатление, что разыгранные варианты ни в чем его не убедили, что у него какое-то недоверчивое отношение ко всему этому делу. Наконец, раскуривая свою трубку, он произнес как бы сквозь зубы:
Столица насторожилась
- Не знаю, может быть, так и надо...
Игра закончилась в 20.00. Сталин приказал провести 22 июля еще одну игру на отражение ночного воздушного нападения на Москву, еще раз проверить готовность ПВО. Этого не потребовалось. «Проверке» подверг противник. Посты ВНОС донесли, что на Москву летят сотни фашистских бомбардировщиков.
В 22 часа 07 минут 21 июля 1941 года в Москве была объявлена воздушная тревога. Самолеты со свастикой и крестами летели широким фронтом между городами Клином и Калугой. Приближаясь к Москве, они сужали фронт, разделялись по направлениям Ржев - Волоколамск - Истра - Москва; Вязьма - Можайск - Кубинка - Москва; Малоярославец - Подольск - Москва; Наро-Фоминск - Подольск - Внуково, охватывая Москву полукольцом.
Посты ВНОС насчитали 200 бомбардировщиков. Впереди них и на флангах летели разведчики.
Шли они на разных высотах с интервалами в 20-30 минут, 61 чтобы, наращивая удары впереди идущих эшелонов, всею массой протаранить противовоздушную оборону советской столицы.
Их ждали зенитчики на огневых позициях, их ждали в районах подготовленных световых полей поднятые в воздух ночные истребители, не раз дравшиеся с ними в небе Белоруссии и над Украиной и теперь рвавшиеся сразиться в небе Москвы. Летчики-ночники С. Гошко, А. Катрич, К. Титенков, И. Холодов, Г. Григорьев стремительно атаковали, первыми внесли расстройство в строй противника. Но его эшелоны, шедшие на высоте от 1000 до 6000 метров, огрызались огнем, упрямо надвигались на Москву. Над ближними подступами к ней в схватки вступили основные силы полков 6-го истребительного авиакорпуса.
Был сбит Титенковым лидер главной вражеской группы самолетов, оказавшийся полковником, матерым летчиком, давно служившим в «люфтваффе». Советские истребители вели атаку за атакой. Когда враг приблизился к Москве, по сигналу «Луч» вспыхнули световые прожекторные поля. Теряя лидеров, оказавшихся на виду, самолеты с крестами на фюзеляжах стали растекаться звеньями и одиночно, пробиваясь в разных направлениях к центру Москвы. Тогда дождались своего момента зенитчики. Последовал сигнал «Зенит», означавший, что над городом вражеские самолеты, и перед ними сразу встали стены огня. Разрывы снарядов заставили прорвавшиеся одиночные машины менять боевые курсы, падая в пике, ускользать из зоны огня, бросать бомбы бесприцельно, куда попало.
В эту ночь в зенит ушло 29 000 снарядов - целые вагоны раскаленного, разящего металла.
Командовавший 2-м воздушным флотом Кессельринг, эшелонируя боевые порядки самолетов в глубину, полагал, что первые эшелоны проломят оборону в воздухе, подавят зенитную оборону на земле, осветят Москву пожарами и осветительными бомбами, а последующие, ориентируясь по ним, будут наращивать удары, развивать успехи первых. Но головные эскадры, оказавшиеся под огнем истребителей, уперлись в стену зенитного огня и повернули от Москвы, а последующие эшелоны, не видя целей, один за другим, по мере подхода, попадали под огонь противовоздушной обороны.
Почти всю ночь грохотало сражение, а к рассвету стали поступать сообщения: враг не добился своих целей... ликвидируются очаги пожаров... вражеские самолеты, преследуемые «ястребками», спешат на запад... 22 бомбардировщика сбиты и валяются обломками или догорают на Красной Пресне, близ Рублева, у Кунцева, под Звенигородом и в других районах Подмосковья. И маршал Тимошенко доложил Сталину, что поврежденные под Москвой немецкие самолеты, спешащие восвояси, падают на территории Западного фронта. В Москве допрашивали немецких летчиков, спасшихся на парашютах. Радио извещало: «Воздушная тревога миновала!!!»
Вскоре был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении наиболее отличившихся бойцов, командиров, политработников.
Орденом Ленина награждены зенитчики И. В. Клец, Л. В. Ту рукало, летчики К. Н. Титенков, С. С. Гошко, П. Л. Мазоции, 28 воинов - орденом Красного Знамени, cto.iii.ko же орденом Красной Звезды, 22 бойца получили медаль «За отвагу».
Вручая им награды, Михаил Иванович Калинин сказал: «охраняйте Москву как зеницу ока. Защита нашей столицы В ЭТОЙ войне имеет огромное международное и политическое значение. Бейте врага так, чтобы все воины ПВО страны брали с нас пример».
Наступил ранний июльский рассвет, и на воздушных подеру пах к Москве опять появились самолеты-разведчики противника. Они подходили с разных направлений на больших высотах, маскируясь в облаках. При появлении наших истребителей в бой не вступали, а, резко развернувшись, с форсажем убирались на запад, чтобы вскоре снова появиться в московском небе. Противник явно пытался выявить результаты первого налета, уточнить дислокацию средств противовоздушной обороны.
Ни догорающих зданий, ни тем более разрушенных кварталов фашисты не увидели. Москва была цела и, добавим от себя, жила в суровом трудовом ритме. Но и наше командование извлекло необходимые уроки из вражеского налета, выяснило недостатки, обусловленные малым опытом, непредусмотренные слабины обороны.
