Евгений Воробьев. Ходкая фамилия

Евгений Воробьев

Мы сидели с сержантом Перетягиным в блиндаже у камелька и сушили валенки. От подошв, обращенных к огню, подымался легкий парок.

Огонь в печурке был слабый, и ого с трудом хватало на то, чтобы сушить две пары валенок одновременно.

У входа в блиндаж стоял часовой. Труба от печурки была выведена прямо в траншею, и часовой подходил, чтобы погреть руки о трубу. Мы слышали, как скрипел снег под его ногами.

Из темного угла блиндажа доносилось дыхание спящего человека, ровное и глубокое.

Это, вернувшись с охоты, спал снайпер Александр Иванов. Очень хотелось побеседовать с Ивановым, но будить его было жаль, и я попросил Перетягина рассказать о товарище, о его боевых успехах. Перетягин подбросил в печурку несколько сухих поленьев и начал рассказ:

- На Октябрьские праздники пожаловала к нам делегация тульских рабочих. Заглянули и в наш блиндаж. Иванов как раз винтовку свою чистил: ударили тогда первые заморозки, и мы перешли на зимнюю смазку. Встал он, а руки в веретенном масле - ни поздороваться, ни попрощаться.

«А это,- знакомит гостей командир роты,- наш товарищ Иванов».

«Вы и есть Иванов?» - спрашивает молоденькая делегатка и так ласково на него смотрит. «Я»,-отвечает Иванов.

«Как же, говорит, как же, наслышаны мы про вас много. Очень приятно познакомиться».

А у Иванова язык прилип к гортани. Покраснел он, стоит и молчит.

«Да вы не смущайтесь,- говорит делегатка и опять ласково смотрит на Иванова. - Такими делами гордиться нужно, а вы стесняетесь».

Иванов еще больше покраснел, но опять молчит и только руки ветошью вытирает.

Тут мы поняли, в чем дело.

А дело в том, что есть в нашей дивизии снайпер Иванов Алексей, на все окрестности знаменитый стрелок. О нем и в газетах писали и разговор шел повсюду. Мот тульская барышня нашего Иванова за того снайпера и примяла.

Все мы это помяли, но ни у кого язык не повернулся объяснить ошибку. Сам Иванов растерялся, а мм пожалели парня, не хотели его при делегации и тем более при такой симпатичной девушке еще больше в краску вгонять,

Делегаты ушли, и больше мы их не видели После того Саша Иванов весь день ходил хмурый, ни на кого не глядел, а вечером, когда мы остались вдвоем, спросил:

«Ты того Иванова, снайпера видел?»

«Нет,- говорю,   только в газете про него читал».

Я достал номер нашей дивизионной газеты с портретом снайпера Иванова. Может, фотограф неправильно свою прицельную рамку наставил, не поймав Иванова в оптический прицел или как он там у них называется,  только фотография получилась темная. Стоит человек как в дыму. Личность разобрать трудно, но внизу под портретомясно написано: «Тридцать три немца отправлены Алексеем Ивановым в недра русской земли».

«Вот это - настоящий Иванов! сказал Саша.- Не зря тогда барышня меня, то есть его, повдравляла».

И улегся спать.

Утром мы Александра на месте не нашли. Он пришел только к обеду.

«Где был?»

«У оружейников»,    ответил он нехотя.

Назавтра он опять ушел  ил блиндажа до свету, а явился только к ночи. «Где был?»

«На охоте»,- по глазам было видно, что настроение у него веселое.

Пристрастился он к этой «охоте» до последней степени. Командир роты дал ему в наблюдатели бойца Кампанцева, снабдил

того наблюдателя биноклем. Вот они вдвоем на опушке рощи Квадратная и караулили немцев.

Перетягин положил в печурку полено, прислушался к дыханию спящего и продолжал вполголоса:

- Уйдет Иванов на «охоту», свои захотят найти - никак не смогут.

Зимой на снайперской должности состоять трудно. Час, два, три лежать в снегу, не шевелиться - это не всякий может. Тут нужен человек с прилежным характером.

Костер тоже под носом у немцев не разложишь, а на кухню ходить некогда. Снайперская жизнь известная: на ладони пообедаешь, из пригоршни напьешься. Иногда до того в снегу належиться - цигарки не свернешь, не гнутся пальцы. Или положишь палец на спусковой крючок, а железо к пальцу прилипает. Мороз! Хочется поскорее влезть рукой в рукавичку, а нельзя - можно фашиста проворонить.

С полмесяца назад подался и я на «охоту» вместе с Сашей Ивановым. Пришлось и мне акты на мертвых фрицев составлять. Там-то и там-то, мол, тогда-то и тогда-то снайпер Иванов с такой-то дистанции убил фашиста. В чем и расписываюсь, наблюдатель такой-то, то есть Перетягин.

Не с первым снайпером вожу я знакомство, сам хожу на «охоту», но скажу откровенно: такого мастера нужно поискать. За два месяца - и так поднялся! Если по нашей ротной жизни судить - простодушный, веселый паренек, и профессия у него до войны такая открытая была, вся на виду - инструктор физкультуры. Откуда у него только эта хитрость взялась?

Первой пулей уложит фашиста, а потом еще раза четыре пальнет, уже без прицела. Это чтобы фашисты снайпера не заподозрили. Пусть думают - шальные пули свистят.

Или еще - спрячет свой выстрел за пулеметную очередь. Пойди разбери, что здесь снайпер, когда пулемет все глушит.

Лежал я в тот день с биноклем, наблюдал. Немец вышел из блиндажа - и бегом в глубь леса. Осенью ту тропинку за деревьями не видно было, вот фашисты и повадились по ней ходить. Позже лист облетел, все насквозь стало видно, а тропинка, но старой памяти, у них еще в ходу.

Бежит солдат с котелком пять метров, десять - нет выстрела.

Даже сердце зашлось. Что такое? Почему Иванов моргает?

«Ну и испугал ты меня, Саша, этим солдатом! - сказал я вечером.   Боялся упустишь...»

«Тут бояться нечего,- отвечает Иванов.- Время было обеденное, значит, ясно - за супом. Зачем же его пугать? Все равно он обратно пойдет, и пойдет тихо, чтобы суп из котелка не расплескать».

И тогда понял я, что Александр наш знатным снайпером может стать, на всю дивизию прослыть.

Так оно и вышло. Вчера он шестьдесят первого фашиста подкараулил - это около горелой березы, за дорогой.

Слух о ном уже по всей дивизии и даже Польше, чем про Алексея Иванова, потому что Алексей месяц в госпитале пролежал, а до ранения на своем счету сорок семь фашистов содержал.

Недавно на слете снайперов встретились оба Иванова, познакомились.

Тот, Алексей, смеется и говорит нашему:

«Вот потеха! Пришел ко мне товарищ из газетной редакции и просит про солдата с котелком рассказать. А ведь это вовсе твой солдат. Я и говорю товарищу из редакции: «Ивановы - фамилия ходкая. Немец с котелком моего товарища работа, Александра Иванова».- «Как?! - удивляется товарищ из газетной редакции.- Значит, не вы - известный снайпер?» - «Почему же? - обижаюсь. - Я свою славу имею, но только Александр сейчас впереди шагает, значит, ему и почет громче».

Нужно сказать, что и Алексей воюет храбрейшим образом и в снегу лежать, караулить фашистов не ленится. Хочет нашего догнать. Так что кто из них будет настоящий, известный снайпер Иванов, а кто только его однофамилец, сказать трудно. А скорее всего, придется обоих в знаменитости зачислить...

Перетягин плюнул на раскрасневшуюся печурку, как бы желая удостовериться, насколько она стала горяча, и начал укладываться на ночлег.

Я лег на хвойный матрац между ним и Ивановым. Иванов по-прежнему крепко спал, совсем но детски подложив ладонь под щеку и чему-то улыбаясь во сне.

Я намеревался поговорить со снайпером утром, но, когда проснулся, Иванова уже и след простыл.