Письма к товарищу "О жизни и смерти"

Письма к товарищу

Товарищ!

Сегодня днем мы расстреляли Антона Чувырина, бойца третьей роты. :

Полк стоял большим квадратом; небо было по-осеннему сурово, и желтый лист, дрожа, падал в грязь, и строй наш был недвижим, никто не шелохнулся.

Он стоял перед нами с руками за спиной, в шинели без ремня, жалкий трус, предатель, дезертир, Антон Чувырин, его глаза подло бегали но сторонам, нам в глаза не глядели. Он нас боялся, товарищ. Ведь это он нас продал.

Хотел ли оп победы фашистов? Нет, нет, конечно, как всякий русский человек. По у него была душа зайца, а сердце хорька. Он тоже, вероятно, размышлял о жизни и смерти, о своей судьбе. И свою судьбу рассудил так: «Моя судьба - в моей шкуре».

Ему казалось, что он рассуждает хитро: «Наша возьмет - прекрасно. А я как раз и шкуру сберег. Враг одолеет - ну что ж, пойду в рабы к немцу. Опять моя шкура при мне».

Он хотел отсидеться, убежать от войны,- будто можно от войны спрятаться! Он хотел, чтобы за него, за его судьбу, дрались и умирали товарищи.

Эх, просчитался ты, Антон Чувырин! Никто за тебя драться не станет. Здесь каждый дерется за себя и за Родину! За свою семью и за Родину! За свою судьбу и за судьбу Родины! Не отдерешь, слышишь, не отдерешь нас от Родины: кровью, сердцем, мясом приросли мы к ней. Ее судьба - наша судьба, ее гибель - наша гибель. Ее победа - наша победа.

И когда мы победим, мы каждого спросим: что ты для победы сделал?

Мы ничего не забудем! Мы никого не простим!

Вот он лежит в бурьяне, Антон Проклятый, - человек, сам оторвавший себя от Родины в грозный для нее час. Он берег свою шкуру для рабской жизни - и нашел собачью смерть.

А мы проходим мимо поротно, железным шагом. Проходим мимо, не глядя, не жалея. С рассветом пойдем в бой. В штыки.