Из писем П.Ф. Федюкина сыну с фронта
Из писем с фронта
Ноябрь 1941 г.
Дорогой мой мальчик Юра! Ты еще мал и не знаешь того, что мы переживаем на фронте. Я не могу предугадать твоего будущего: может, ты будешь токарем, садоводом, посвятишь жизнь военному искусству или станешь за кафедру университета -все равно, кем ты ни будешь, ты перечитаешь книги о Великой Отечественной войне. И мои письма (сколько их я успею написать) ты прочтешь, когда подрастешь. Я хочу рассказать о некоторых эпизодах фронтовой жизни, о моих товарищах по оружию, о том, как мы воевали, как выдержали тяжелые испытания. Сохрани эти письма, сынок, как память о своем отце. Это я говорю на тот случай, если мне не суждено вернуться.
* * *
...Поход был трудный. Порывистый холодный ветер бросал в лицо колючие снежные комья, пронизывал до костей. Казалось, этому маршу не будет конца. Только утром следующего дня мы добрались до места.
Штаб расквартировался в Нахабине. Всю ночь я просидел в холодной комнате штаба. Ждали наступления.
К концу первого дня мы впервые почувствовали, что находимся на фронте. В штабе собралось несколько человек. Вместе со мной за столом сидели адъютант Бурмистров, командиры Спицын, Пилипенко, Юдин, военюрист Сластенов, в другой комнате - телефонисты. Вдруг над крышей заревел мотор. Над селом - самолеты противника. Они летели так низко, что из-за леса их никто не видел. Раздался пронзительный свист, затем взрыв, второй, третий... Наш домик дрогнул, что-то затрещало. Потом все умолкло. Слышны только отдаленные залпы зенитных батарей и стрекотня пулеметов.
Попробовал двинуть рукой. Действует. Ноги тоже невредимы. «Живой!» - подумал я. И поднялся. Поднялись и другие. Кроме Спицына: он был убит. Так мы потеряли первого своего боевого товарища. Но наши зенитчики отомстили за его смерть - сбили вражеский самолет за околицей села.
...Гитлеровская военная машина застряла и остановилась в глубоком снегу Подмосковья. Подступы к Москве были неприступны. Сколько ни бросали немцы живой силы и техники, все разбивалось вдребезги. Наступал праздник и на нашей улице.
Комиссар Михеев и командир батальона Ветров в штаб вернулись поздно вечером. Они принесли долгожданную весть: завтра наступление. Михеев показал на карте направление главного удара и путь нашего следования. Приказ гласил: «Исходное положение занять в 5.00. Начало наступления в 6.00, по сигналу-две красные ракеты».
И вот пришел час. Где-то слева из-за укрытия взметнулись две красные ракеты. Заработали артиллерия, минометы. Впереди нас находилось село Рождественое, нам предстояло его взять... Снаряды и мины ливнем обрушивались на головы врага. Видно было: в наступление втянуты большие силы. В этот день во время артподготовки я впервые увидел наше новое могучее оружие - «катюши». Несколько «катюш» здорово тряхнули тогда непрошеных гостей перед Рождественом. После артиллерийской подготовки наша пехота пошла в наступление.
От немецких позиций нас отделяла большая подковообразная котловина, по которой извивалась речка Истра. Кое-где лед еще не успел сковать полыньи, из них поднимался легкий пар. Наша пехота двинулась через Истру. И тогда до сих пор молчавший враг открыл ураганный огонь. Били пулеметы, минометы, тяжелые орудия. На белом поле появились тысячи зияющих язв - воронок от снарядов и мин. Свистели пули. Наступать было нелегко. Многие пали тогда, но жертвы не устрашили наших бойцов. Они пробивались вперед и вперед. К вечеру наша пехота была совсем близко к вражеским укреплениям. Вверх взвилась красная ракета - сигнал для артиллеристов и минометчиков перенести огонь в глубину. Значит, будет штыковая атака, рукопашная.
Бойцы поднялись в полный рост, прокатилось «ура». Враг не выдержал и стал отступать. А наперерез ему уже скользила на лыжах по глубокому снегу рота автоматчиков. Она отрезала путь для отступления. Все попытки фашистов прорвать кольцо окружения не удались. В Рождественом шел рукопашный бой. Затих он поздно вечером. Мы захватили в этом бою пленных, трофеи. Первая победа... Может быть, именно в этом бою начало всходить солнце нашей полной, окончательной победы над врагом.
