Эпистемологической разновидности
В «эпистемологической» разновидности теории соответствия истинность базового предложения определяется соответствием опыту. Мы можем, однако, подменить опыт фактом, и в таком случае непроверяемое предложение может быть истинным, так как оно соответствует факту.
Обе разновидности теории соответствия стоят перед трудностями. «Эпистемологическая теория истины, постоянно развиваясь, ограничивает познание до степени, которая кажется чрезмерной и которая не предполагается ее защитниками. Логическая теория... имеет трудности... в определении соответствия, которое она требует для определения «истины».
Для эпистемологической теории соответствия проблематичной оказывается истинность широкого крута неаналитических высказываний, не имеющих явного опытного происхождения. Признавая необходимость подобных высказываний, приходится приписывать им либо неопределенный гносеологический статус (ни истинных, ни ложных), либо статус субъективных вспомогательных средств упорядочения чувственных данных. И в том и другом случае возможно агностическое толкование научного знания.
Трудность логической теории соответствия состоит в том, что факты и соотносимые с ними высказывания не являются независимыми друг от друга.
Если предположить, что удалось расположить все возможные утверждения в определенном порядке и поставить им в соответствие факты, то станет ясно, что не существует никакого независимого индивидуализирующего принципа для отбора фактов, кроме самих этих утверждений. Научное знание оказывается соотносимым не с внешним миром, а со своей частью.
Общим затруднением для теории соответствия является то, что каждому факту или опыту ставятся в соответствие, по крайней мере, два предложения: одно - истинное, которому факт соответствует, а другое - отрицание истинного предложения, которому он не соответствует. Вопрос в том, чему соответствуют ложные утверждения. Очевидно, не фактам и не не-фактам, поскольку таковых нет.
Еще одним затруднением является то, что приходится ввести несколько порядков отношения соответствия, так как утверждений оказывается значительно больше, чем фактов. Некоторым утверждениям не соответствуют какие-либо определенные факты, и им может быть что-то поставлено в соответствие только через ряд промежуточных утверждений. Возникает проблема регресса отнесения.
Наконец, трудно определить вид соответствия с учетом наличия идеальной (в форме утверждений, убеждений) и материальной (в форме слов, символов) сторон знания. Носителем истины, по мнению Б. Рассела, являются убеждения. Убеждение истинно, если оно соответствует фактам. Словесное, или символическое, выражение убеждения можно считать истинным или ложным только в производном смысле. Выделяют истину-выражение и истину-знание.
Истина-выражение представляет собой отношение между убеждением и его соответствующей формулировкой в языке, причем здесь истина зависит от правил значения языка. Истина-знание является отношением между убеждениями и фактами, с которыми они соотносятся; такая истина зависит от способа, которым факты представлены в убеждении.
Если в качестве носителей истины признать составляющие языка, то отношение соответствия сводится к сходству структур языка и фактов. Но информативность такого сходства крайне бедна, а сходство встречается лишь в ситуациях, отражаемых простейшими предложениями. Кроме того, необходимо учитывать конвенциональный характер правил языка, как семантических, так и синтаксических. Далее, если бы структура языка всегда отражала структуру внеязыковой реальности, тогда все языки отличались бы друг от друга лишь словарем и грамматикой. Против этого выступают многие современные лингвисты, отмечающие самобытный, творческий характер языка, сложным образом связанного с опытом.
Принимая в качестве носителя истины убеждения, приходится также иметь дело с рядом проблем: тождества утверждений, принципа определения смыслов и значений предложений, существования функциональной логики (допускающей истинность предложений без их утверждения). Кроме того, надо учитывать, что утверждение приобретает истинность из двух источников: из заявления, связывающего предложение с конкретной ситуацией, и из дескриптивного содержания предложения, которое берется просто как описание некоторой ситуации, безотносительно к ее пространственно-временной локализации. При этом второй источник независим от первого и даже предшествует ему29. Если предложение неверно описывает ситуацию, его утверждение не делает его истинным. Значит, прежде чем говорить об истинности утверждения, следует говорить об истинности предложения, об истинности его дескриптивного содержания.
Наконец, в качестве носителя истины можно признать высказывания, рассматривая их как абстрактное содержание убеждений или значение предложений. В таком случае высказывание определяется как интенсиональный объект; оно нематериально и лишено пространственно-временной локализации, хотя может проявляться физически, будучи воплощенным в слове; оно не зависит от какого-либо единичного разума и разума вообще, подобно идеям Платона. Но так как одно и то же высказывание может быть выражено в разных языках, синонимичными предложениями одного языка и предложениями одного языка, различающимися описательной точностью и точностью отнесения, то истинность высказываний становится делом степени, что неприемлемо.
Все выдвигаемые носители истины обладают достоинствами и недостатками. Но общими требованиями, предъявляемыми к ним, остаются следующие: быть заявленным, т.е. направленным на определенный объект, выражаться в языке и быть описанием, соответствующим некоторой ситуации.
Концепция истины как соответствия подвергается критике со стороны прагматизма и концепции связности.
Прагматизм указывает на неспособность концепции соответствия учесть приспособительный и преобразующий характер познания, исключающий какое-либо копирование объекта. Если придерживаться теории соответствия, то, как утверждает, например i У. Джеймс, многие справедливо признанные истины окажутся совершенно непроверяемыми вследствие недостижимоети соответствующего согласия, а утверждения об истинности станут бессмысленными. Очевидно, этот аргумент опровергает феноменалистскую трактовку соответствия как копирования внешних характеристик данной ситуации, но он бьет мимо цели, если соответствие понимать как отражение сущности явлений.
