Испанская мистика и магия

На самом деле элементы герметизма, магии, алхимии и других так называемых «эзотерических» традиций проложили себе дорогу в Испанию еще до завоевания ее мусульманами. На протяжении первых веков христианской эры Испания была составной частью экономической и торговой сети, которая скрепляла Римскую империю.

В испанских портах ежедневно причаливали суда со всего Средиземноморья – например, из древних финикийских городов на территории Сирии или из Александрии. Эти суда перевозили не только товары, но и идеи. Таким образом, Испания превратилась в убежище иудаистско-христианских учений восточного Средиземноморья и александрийского синкретизма. В Испании нашли новую родину последователи таких прототипов Фауста, как Симон-волхв и Зосима.

 Одной из таких видных фигур являлся ересиарх Присциллиан, который с 381 года в течение пяти лет – до самой своей смерти – был епископом Авилы. В учении Присциллиана присутствовали элементы дуализма гностиков, а также мессианской иудаистской традиции, которая является отличительной особенностью рукописей Мертвого моря.

Кроме того, в нем можно обнаружить элементы философии пифагорейцев и герметизма. Говорили, что Присциллиан был последователем таинственного волхва из Мемфиса, о котором было известно только его имя, Марк, и который считался «необыкновенно сведущим в магическом искусстве».

Неизвестно, существовал ли человек по имени Марк, но сам Присциллиан, его харизма, его неортодоксальные взгляды и растущее число его последователей представляли потенциальную угрозу для церкви, которая в то время еще пыталась упрочить свое положение как официальная религия Римской империи.

Поэтому учение Присциллиана было объявлено ересью, а самого епископа обвинили в колдовстве. Среди множества предъявленных обвинений было и следующее: Присциллиан обладал магическим амулетом с именем Бога на латинском, греческом и древнееврейском языках. В 386 году Присциллиана судили, признали виновным и казнили. Однако его сторонники, как это ни странно, выжили. Могила Присциллиана в Галисии превратилась в святыню и стала местом паломничества.

Один из авторитетов в этой области, профессор Генри Чедвик из Оксфордского университета, представил доказательства того, что церковь Сантьяго де Компостелла была построена на месте захоронения Присциллиана. Проведенные под церковью раскопки действительно позволили обнаружить могилы, датируемые эпохой Присциллиана.

 За исключением изолированных районов, о которых почти не сохранилось информации, учение Присциллиана в Испании – а вместе с ним и некоторые аспекты герметизма, вошедшие в него, – к седьмому веку окончательно исчезло. Однако в начале восьмого века на Пиренейский полуостров вторглись мусульмане. Вместе с исламом сюда пришел суфизм, а значит, и энергичная пропаганда философии герметизма.

А когда в начале девятого века Испания восстановила связи с Багдадом, ей стали доступны все плоды философской мысли Востока – тексты суфиев, арабские переводы греческих и сирийских рукописей, труды философских школ из Эдессы и Харрана, весь свод сочинений по герметизму, магии, алхимии и астрологии.

Первые дошедшие до нас версии таких основополагающих трудов герметической мысли, как «Изумрудная скрижаль» и «Пикатрикс», изданы на арабском языке в Испании. Широкое распространение в стране получила и Каббала – эзотерическое иудаистское учение, очень близкое по духу к философии герметизма.

 В Кордове исламские маги, такие как Ибн Масарра (883-931 гг.), преподавали собственное толкование герметизма. Посещавший Багдад Масарра стал пропагандировать учение, называвшееся «Наукой букв», один из вариантов системы, уже существовавшей в иудаистской и герметической традиции. Кроме того, он был сторонником герметического тезиса о взаимосвязи между микрокосмом и макрокосмом.

Точно неизвестно, был ли сам Масарра приверженцем суфизма, однако дошедшие до нас факты свидетельствуют в пользу этого. В любом случае его учение было с энтузиазмом воспринято духовными наставниками суфиев, в том числе величайшим из них, Ибн Араби.

 Ибн Араби родился в Мурсии в 1165 году. В возрасте восьми лет он вместе с родителями переехал в Севилью, где и началось его обучение. В пятнадцать лет на юношу снизошло мистическое, или божественное, откровение, раз и навсегда определившее его жизненный путь. Странствия приводили его в Тунис, Фес, Каир, Иерусалим, Мекку, Багдад, Анатолию, а затем в Дамаск, где он и умер в 1240 году. Во всех этих местах он впитывал в себя новые знания и приобретал последователей.

Кроме того, он много писал, и ему приписывают авторство более четырех сотен трудов. Эти работы очень близки к учению и символике герметизма. Подобно своему предшественнику Зосиме, он часто использует алхимические образы, чтобы, к примеру, описать процесс духовного очищения и обновления.

Золото у него служило для обозначения души, еще не испорченной шлаками опыта. Ибн Араби также подробно изложил и развил характерную для герметизма интерпретацию Логоса как «творческого, оживляющего и рационального начала космоса». О Иисусе он писал так. – «Утверждение, что Христос есть Бог истинно в том смысле, что все сущее есть Бог; утверждение, что Христос есть сын Марии, тоже истинно, однако утверждение, что Бог есть Христос, сын Марии, ложно, поскольку оно предполагает, что Он есть Христос, и ничто другое. Бог – это ты, я и все остальное во Вселенной». Это типично герметический принцип единства и всеобщности – в противоположность взглядам дуализма и христианства, которые расчленяли реальность, а затем изолировали и отвергали отдельные ее аспекты.

 Влияние Ибн Араби распространилось далеко за границы исламского мира. Оно явно прослеживается в трудах таких западных мыслителей, как Данте. Более того, Ибн Араби исследовал – удивительно современным методом – психологию и феноменологию мистического, или сверхъестественного, опыта. В этом отношении его можно рассматривать как предшественника таких герметических философов двадцатого века, как Карл Юнг и Роберт Музиль.

 Ибн Масарра и Ибн Араби – это всего лишь два имени из многочисленного племени испанских авторов, приверженцев герметизма. Именно через комментарии этих ученых и через переводы оригинальных герметических текстов весь свод герметической мысли начал проникать в христианское мировоззрение. Испания превратилась в настоящий рай для стремящихся к знаниям христиан, в хранилище утерянных или ранее неизвестных сокровищ мысли. Именно из Испании этот свет стал пробиваться на север, рассеивая мрак европейского Средневековья. Реконкиста дала христианской Европе не только землю, золото, шелк и другие материальные блага, но и тысячи рукописей.

 Поскольку большинство манускриптов было написано на арабском или древнееврейском, это дало толчок бурному развитию искусства перевода. Переводчики стали пересекать Пиренеи вместе с христианскими армиями и входить в каждый покоренный мусульманский город. Здесь они с готовностью сотрудничали с теми иудейскими и мусульманскими учеными, которые решили остаться в захваченных христианами районах. В 60-е годы двенадцатого века «была разработана и осуществлена обширная программа переводов».

Правда, к этому времени многие герметические тексты, включая «Изумрудную скрижаль», уже были переведены на латынь. Помимо трудов по магии и алхимии переводилось огромное количество работ по астрологии, а также астрономии, арифметике и геометрии – эти точные науки были необходимы для составления астрологических карт.

Появились переводы Птолемея и Евклида, Аристотеля, Архимеда и других греческих ученых и философов, от предшественников Сократа до неоплатоников. В 1143 году появился первый перевод Корана. Именно в Испании Западная Европа познакомилась с алгеброй (от арабского слова «аль-джебр»), тригонометрией и арабскими цифрами, которые сделали возможным развитие высшей математики.

 Поэтому неудивительно, что Испания была окружена таинственным ореолом. Для средневекового жителя Европы она представлялась волшебной страной, давшей приют тайному, а иногда и запретному знанию. Если христиане того времени совершали паломничества на Святую землю, движимые благочестием, то в основе паломничества в Испанию лежала жажда знаний.

В «Парцифале», самом известном христианском романе о Граале, его автор Вольфрам фон Эшенбах утверждает, что впервые услышал эту историю от Киота Прованского, который, в свою очередь, якобы узнал ее от испанского «язычника» Флегетаниса. Даже в четырнадцатом веке европейские алхимики, такие как Николас Фламель, путешествовали по Испании, стремясь добыть тайные оккультные знания.

 Нет ничего удивительного в том, что перспектива обретения магических знаний – и, что еще важнее, магической силы – вызывала интерес христианских монархов и даже христианского духовенства. Учитывая фактическую монополию церкви на образование, большинство переводов все равно делались священнослужителями. Многие переводы осуществлялись по заказу и под руководством прелатов, в том числе местных епископов, которые стремились к знаниям, не получив на это санкции Рима.

Сами переводчики постоянно помнили о том, что имеют дело с запрещенным и потенциально опасным материалом. В середине двенадцатого столетия, к примеру, двое ученых из Северной Европы, Герман из Каринтии и Роберт из Кеттона, работали с манускриптами из области Эбро. Сделав в 1143 году перевод Корана, они переключились на астрологические труды. Они приводили множество цитат из герметических текстов, но переводили лишь избранные отрывки.

Продемонстрировав близкое знакомство с внушающим ужас «Пикатриксом», они не осмелились не только перевести его, но и открыто цитировать. В собственных трудах Герман проводит четкую границу между эзотерическими и экзотерическими учениями, между тайными и открытыми школами мудрости. Он заявляет, что вместе со своим коллегой работал над «сокровенными тайнами арабов».

 Христианские властители могли не бояться вступать на эту запретную территорию. Некоторые из них – например, король Арагона Хайме I – доброжелательно восприняли свод новых учений и знаний, включая герметизм, и их дворы отличались ученостью, стремлением к знаниям, практичностью и утонченностью мышления.

Среди таких правителей самым известным был король Кастилии Альфонс X, получивший прозвище Альфонс Мудрый. Он родился в Толедо в 1221 году и правил Кастилией – в состав которой в это время уже входил Леон – с 1252 по 1284 год. Он был связан родственными узами с франкским королевским домом Иерусалима, а также с императором Священной Римской империи Фридрихом И. После смерти Фридриха Альфонс сам стал кандидатом на престол и едва не был избран императором.

 Кроме того, за Альфонсом закрепилась слава короля-философа. Он был любознательным читателем, искусным поэтом и музыкантом, соперничавшим с самыми известными трубадурами. Он обладал обширными познаниями в таких областях, как история и астрономия, и был автором знаменитых астрономических таблиц. Одним из главных его увлечений была астрология.

 «Король Альфонс также желал исследовать небеса и неутомимо трудился, стремясь установить связь между звездами и человеческой судьбой, и в процессе изучения астрологических карт и гороскопов он поощрял своих арабских и еврейских ученых экспериментировать и проявлять астрономический подход к исследованию небес и небесных тел… король стремился обрести способность узнавать судьбу…»

 Кроме того, Альфонс написал книгу о шахматах. Он разработал такой ясный и логичный свод законов, что на него ссылаются даже сегодня, а часть этого свода вошла в состав современного американского законодательства. Он выступал заказчиком перевода многочисленных герметических текстов, причем не на латинский, а на кастильский язык.