К 60-летия Великой Победы

Мы стояли в обороне. Шли последние дни 1941 года. Части 54-й армии генерала Федюнинского после многодневных наступательных боев по прорыву блокады Ленинграда понесли большие потери и вынуждены были перейти к обороне. Прорыв блокады командование отложило на февраль 42-го. Армия пополнялась людьми. В числе пополнения были три маршевых батальона лыжников, по восемь бойцов в каждом. Почти все прошли лыжную и боевую подготовку на Урале. Мы – ребята-ростовчане, и многие до призыва не стояли на лыжах и даже не видели лыж, но за полтора месяца нас научили неплохо ходить и бегать на лыжах, стрелять сходу, владеть оружием. Зима была очень снежной, и действовать без лыж просто было невозможно. Наш батальон занял свой участок обороны на передовой. Немцев хорошо слышно. Хоть и не видно. Передовая – это редкая цепочка ямок в глубоком снегу, с высоким бруствером из снега. Мы лежим в этих ямах, постреливаем в сторону противника. В иной день немцы пойдут в атаку, и тогда встречаем их ружейным и пулеметным огнем, стреляем из ротного миномета. И немецкая атака захлебывается, треск их автомата (шмайсеров) прекращается. Вражеские автоматчики отступают, унося своих убитых и раненых. Но иногда кто-то из тяжелораненых считается на нейтральной полосе, и тогда всю долгую морозную ночь слышен жуткий крик и стон умирающего.
Сплошной линии обороны нет: ячейка от ячейки на расстоянии голоса. Противник: немецкие и финские лыжники просачиваются в тыл и наносят большой урон нам и тыловым службам. Так в одну из декабрьских ночей, сняв часового, они забросали гранатами шалаш: в густом ельнике в шалаше у костра обогревались наши ребята, сменившиеся с постов. Погибли 8 человек, и многие были ранены.
В последних числах декабря наши командиры-сержанты из кадровиков (прошедшие Хасан, Халхин-Гол) стали поговаривать, что нам положено вино, и его дадут к Новому году. И вот под Новый год солдаты, посланные на полевую кухню за кашей, вернулись с пустыми котелками. Оказалось, что вражеские диверсанты перерезали дорогу, идущую из тыла на передовую. По ней шел подвоз продовольствия, боеприпасов, снаряжения. В обратном направлении увозили раненых. По команде 1-й взвод спешно встал на лыжи и быстро заскользил к месту завала, чтобы вновь восстановить движение по дороге. На подходе противник встретил нас автоматным огнем. Приняв бой, мы открыли ответный огонь из «Дегтярева» и ротного миномета. Немецкие и финские лыжники быстро отступали, унося раненых и убитых. Одного финна все-таки взяли в плен – он был ранен в ногу. Потом самые сильные из нас несли его на плечах, а он кусал им руки. Вскоре прибыла группа тыловиков растаскивать завал: несколько крупных сосен и берез, сваленных на дорогу (дорога эта шла, как в туннеле: по обе стороны стена снега выше роста человека).
Свернуть было невозможно. По дороге могли ехать только на санях в одноконной упряжке. Вот такой обоз из десятков саней стал у завала. Ездовые начали растаскивать стволы деревьев. Враги перестреляли всех людей и лошадей, уничтожили продовольствие, взорвали боеприпасы и даже походную кухню. Среди разбросанного взрывами груза нашли уцелевший мешок с концентратами: брикеты пшенной каши и гороховое пюре. Потом наши ребята грызли эти брикеты.
Завал ликвидировали. Дорогу очистили. Была восстановлена нормальная доставка. Стали выдавать водку согласно строевой записке: одну бутылку на пятерых. Если на взвод приносили 5 бутылок, бутылку или две забирал командир взвода. А ребятам – что останется.
Под Новый год пили из горлышка, отмеряя свою дозу пальцами. Было разочарование. Ждали вина, а получили водку! А многие из нас (молодые были – по 18-19 лет) не пили горькой водки, а пробовали лишь сладкое красное вино. Водочка хорошо согревала солдат на морозе. Так встречали Новый 1942-й год на Волховском фронте. Д. ЛЕВШИН. Хут. Богураев.

К 60-летия Великой Победы