Париж бережно хранит русскую историю

Православную Пасху празднуют и в Западной Европе. Потомки эмигрантов первой волны стараются строго соблюдать традиции. Особенно много русских по крови, но не по паспорту — во Франции. Париж всегда привлекал интеллигенцию, а после революции и гражданской войны стал настоящей столицей белоэмиграции.

Как раз в эти дни исполняется 80 лет самому русскому месту во Франции. Сейчас предместье Парижа Сен-Женевьев-де-Буа более известно по одноименному кладбищу, ставшему последним пристанищем десятков знаменитых соотечественников. Начиналось же все с приюта для бедных белоэмигрантов.

Корреспондент НТВ Вадим Глускер с удивлением обнаружил — пансион все еще работает.

История знаменитого русского кладбища в Сен-Женевьев-де-Буа, на котором покоятся Бунин, Тарковский или Галич, началась с дома, в котором ровно 80 лет назад княгиня Мещерская открыла первый во Франции интернат — дом престарелых для русских эмигрантов.

Любопытно, но с тех пор это место стало своеобразным семейным предприятием, ведь согласно специальному указу, руководить Русским домом культуры и отдыха может только кто-то из рода Мещерских.

Отец и сын Де Буаю — урожденные Мещерские. Сейчас Русским домом заведует младший Николя. Правнук княгини Веры Кирилловны с гордостью показывает одну из реликвий Русского дома — посольский трон Николая II. Да и вообще за последние 80 лет здесь мало что изменилось. Та же мебель, те же портреты императоров, та же православная часовня.

Иван Де Буаю, депутат парламента Франции, в 1995–1997 гг. — министр образования Франции: «Дом в XIX веке принадлежал барону, личному секретарю Наполеона. Я не уверен, что он был бы очень рад знать, что теперь в его доме живут русские».

В свое время, оказавшись в российской эмиграции, княгиня Мещерская открыла пансион для благородных девиц, преимущественно американок и англичанок. Девицы были скорее богатые, чем благородные.

И одна из них — дочь миллионера Дороти Пэджет — решила сделать княгине поистине царский подарок: она в 1927 году приобрела в Сен-Женевьев-де-Буа усадьбу, чтобы сделать из нее Русский дом, а точнее — приют для нищих белоэмигрантов.

Иван Де Буаю, депутат парламента Франции, в 1995–1997 гг. — министр образования Франции: «Все мечтали вернуться в Россию. Они верили, что они когда-нибудь вернуться. Но никто не вернулся. Они жили с чемоданом под кроватью».

Последние четыре года 95-летняя Анастасия Лебедева живет в Русском доме. Преподаватель русской словесности в Сорбонне и Высшей французской школе управления — у нее учились многие французские министры, включая и президента Ширака.

Анастасия Лебедева: «Это я помню очень ясно: папа мне сказал — теперь начинается революционное время, ты не понимаешь, но, пожалуйста, не забудь, что ты христианка».

Одно из последних поступлений — коллекция русской литературы, подаренная Владимиром Путиным президенту Франции. Жак Ширак переправил ее в Русский дом, сказав, что здесь для нее лучшее место.

Из 72 постояльцев Русского дома наших соотечественников 30. Есть и те, которых привезли сюда уже в наше время богатые дети из России. За 2,5 тысячи евро в месяц французский уход и возможность потом быть похороненным на знаменитом кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. Есть, оказываются, и такие россияне, кто приезжают сюда из нашей страны только ради этого, невзирая на историю.

Париж бережно хранит русскую историю