Хеппи-энд по Кустурице

Сегодня в киноцентре «Октябрь» прошла пресс-конференция сербского режиссера Эмира Кустурицы, фильмом которого «Завет» откроется сегодня вечером 29−й Московский кинофестиваль. Кустурица признался в любви к ММКФ и российской киношколе, рассказал о планах снять свой новый фильм в России, а также выразил опасения, что авторское кино находится на грани исчезновения, а современный кинематограф все больше напоминает модные показы с их летними и зимними коллекциями.

Пресс-конференция Эмира Кустурицы, который сам себя именует режиссером из Югославии, стала первым мероприятием в рамках 29−го ММКФ. Количество желающих увидеть режиссера явно превышало количество мест в зале, и люди сидели практически друг у друга на головах, а некоторые целый час слушали знаменитого серба, стоя в проходе. Кустурица жмурился от вспышек фотокамер и отвечал на вопросы московской публики.

Для начала режиссер выразил восхищение российской киношколой: «Я отдавал фильм специально на Московский кинофестиваль, потому что считаю, что у российского и сербского кино общие корни. Еще когда я учился в Пражской киношколе, своих идолов кино я находил именно в российском кинематографе. А фильм-открытие «Завет» — это мой частный поклон Александру Довженко».

Новый фильм, по словам режиссера, рассказывает о людях, которые живут вне города, а потому находятся в совершенно другой идеологии, других координатах. «Я думаю, что кино сегодня, если судить по темам, которые в нем освещаются, и по тому, как оно снимается, производится так же, как, например, одеколон. То, как меня учили снимать кино, сегодня уже забыто. Поэтому я хотел снять фильм по максимально простой идее. Эта история происходит в запущенном сербском селе, где дед дает внуку задание выполнить три обещания – поехать в город и продать корову, купить икону и найти себе жену», — рассказал режиссер.

На вопрос, возможен ли такой сказочный карнавальный сюжет в постсоциалистической реальности, которая отражена в фильме, Кустурица ответил, что только жанр сказки может подсказать человеку выход из положения. «Думаю, не только украинский или сербский зритель может узнать в фильме окружающий его мир, но и все жители постсоветского пространства. Потому что сейчас многие постсоветские страны проходят переломный этап – перелома в душе, поворота к материальным ценностям. Не исключено, что проблемы у нас одинаковые».

«Место, где снимался «Завет», очень похоже на то, где я сам живу. Это кино — вклад в терапию. Ведь киноискусство — это вклад в улучшение человечества. Люди должны стать лучше, чище, испытать прекрасные ощущения. И в этом смысле режиссер – это психотерапевт», — добавил он.

Про исполнителя главной роли Уроша Милановича было сказано, что вначале он не демонстрировал особого актерского таланта. «Зато когда он попал в мое магнитное поле, то начал играть. Потому что я применяю методы гипноза, разные своеобразные наркотики», — пошутил Кустурица.

Те, кто уже видел «Завет», довольны. Герой вечера рассказал, что когда Никита Михалков впервые посмотрел фильм, то был счастлив, что в конце написано happy end. Хотя, по мнению Кустурицы, в реальной жизни хеппи-энд случается редко: «Сама идея — это просто рекомендация людям, которые могут сами искать свой личный хеппи-энд».

«Сейчас люди в Сербии распяты между идеей архетипа и поиском чего-то нового. Я попытался в фильме показать хеппи-энд как возможность группового катарсиса. Легко заметить, что плохих героев в фильме не осталось, их всех поубивали. Потому что это необходимо. В кино».

Кустурица признался, что он с большим бы удовольствием снимал в России, и здесь ему не помешало бы даже скромное знание русского языка. «Потому что диалог в кино — это не самое важное. Важно ощущение атмосферы страны. Особенно сейчас, когда грани в кино очень размыты, и непонятно, что такое кино. Мне кажется, сейчас можно экранизировать даже телефонный справочник».

Современный кинематограф Кустурице напоминает модные показы с их летними и зимними коллекциями. По его словам, количество хороших режиссеров сейчас ничуть не меньше, чем в годы расцвета кино после Второй мировой войны, просто Голливуд пытается всячески это скрыть. «Когда три года назад я был председателем жюри на Каннском кинофестивале, мне показалось, что происходящее – это просто конец авторского фильма. Но сумел увидеть два-три фильма достойных. Если кино сведется к модному шоу, то возникнет вопрос, будет ли авторское кино существовать», — беспокоится режиссер.

На ближайшее будущее у Кустурицы запланировано два проекта: «Один о мексиканской революции. О втором проекте не могу говорить детально. Но, возможно, буду снимать его в России».

Хеппи-энд по Кустурице