Семейство широконосых, или обезьян Нового Света (Platyrrhini). Ревуны.

Семейство широконосых, или обезьян Нового Света (Platyrrhini) резко отличается от рассмотренных нами животных уже по внешнему виду. Тело их худощаво и снабжено в большинстве случаев цепким хвостом; большой палец Передних конечностей не может быть противопоставлен дру­гим пальцам, как этот же палец на задних конечностях; ногти—плоские; вместо 32 зубов—36; ни защечных мешков, ни седалищных мозолей нет; морда не выдающаяся; носовая перемычка широкая; окраска шерсти никогда не бывает так пестра, как у обезьян Старого Света.

 

По характеру широконосые обезьяны также отличаются от узконосых: они ленивее, скучнее и тупоумнее, хотя в то же время добродушнее и безвреднее. Отечесто их—Южная Америка, начиная с 29° сев. ш. до 25° южн. ш. Широконосые делятся на 2 подсемей­ства: 1) цепкохвостые (Cebidae), у которых хвост является хорошо развитым хватательным органом, как бы пятою рукою, и 2) мягкохвостые (Rithecidae), снабженные слабодействующим, мягким, пушистым хвостом. К первому под­семейству принадлежат роды: ревун (Mycetes), цепкие (Ateles), сапажу (Cebus); во втором подсемействе рассмотрим роды: лисьехвостые, или саки (Pithecia), прыгуны (Callithrix), саймиры (Chrisotrix) и ночные (Ny-ctipithecus).

 

На первом месте среди всех цепкохвостых следует поставить ревунов (Mycetes). Это обыкновенно плотные, с высокой, пирамидальной головой и выда­ющейся мордой небольшие обезьяны, покрытые густой шерстью, которая, удлиняясь на подбородке, принимает форму бороды. Типическим признаком их служит также пузыревидно-вздутая подъязычная кость и длинный цепкий хвост. Любимым их местопребыванием являются пустые, высокие и сырые леса Южной Америки.

 

Ревунов два вида. Акуат, или рыжий ревун (М. seniculus) отли­чается рыжевато-бурою шерстью, имеющей посреди спины золотисто-желтый цвет; волосы короткие, жесткие, без подшерстка. Длиною он—4 фута 5 д., из кото­рых около половины приходится на долю хвоста; самка меньше ростом и темнее.

 

Другой вид, карайя, или черный ревун (М. niger), покрыт черной и более длинной шерстью; только у самки она желтовата на брюхе. Величина почти та же. Первый вид распространен по всей восточной половине Ю. Америки, второй—преимущественно в Парагвае.

 

Оба вида недаром получили название ревунов. «По приезде моем,—го­ворит Шомбургке,—мне часто приходилось слышать при восходе и закате солнца ужасный рев этих животных, доносившийся из дремучего леса. Однако вы­следить их долго не удавалось. Наконец, однажды утром, после продолжительных поисков, я наткнулся на целое общество, их. Оно сидело на высо­ком дереве и задавало такой ужасный концерт, что издали казалось, будто все лесные звери вступили тут в смертельный бой: звуки напоминали то хрюканье свиньи, то рев ягуара, бросающегося на добычу, то страшное рычанье этого хищ­ника, когда он чует врагов. Впрочем, это страшное общество способно было вызвать и улыбку у самого мрачного ипохондрика, если бы он видел, с ка­ким серьезным выражением бородатые певуны смотрели друг на друга. Мне передавали, что у каждого стада есть свой запевала, который отличается от всего хора, состоящего из одних басов, своим высоким, пронзительным голосом..,»

 

Жизнь ревунов—довольно однообразна. Днем они рассаживаются по высо­ким деревьям, на ночь же спускаются на более низкие деревья и, спрятавшись в их густой листве, предаются сну. Даже во время процесса питания движения их ленивы: медленно перелезают они с ветки на ветку, неторопливо срывая листья и почки и еще неторопливее поднося их ко рту, а насытившись, усажи­ваются, скорчившись на каком-нибудь суку, точно дремлющие дряхлые старики. Что делает один, то в точности повторяют и остальные. «Поистине удиви­тельно,—говорит А. Гумбольдт,—до чего однообразны движения этих обезьян: каждый раз, когда нужно перейти на другое дерево, самец, идущий во главе стада, вешается за хвост и, повиснув таким образом на ветке, раскачивается до тех пор, пока не ухватится за ближайшую ветку соседнего дерева,—и все стадо в точности и в том же месте проделывает такие же движения».

 

Что замечательно у этих животных, так это их цепкий хвост, на кото­ром они могут свободно висеть целыми часами, даже мертвые. Ревун поль­зуется этой «пятой рукой» при каждом движении: двигаясь вперед по ка­кой-нибудь ветви, он до тех пор не выпускает ее из рук, пока его хвост не нащупает надежной точки опоры и не обовьется вокруг нее 2—3 раза. Слезая с дерева, он также держится хвостом за ветку, которую собирается покинуть, пока не найдет руками новой точки опоры, а, влезая на дерево, дер­жится хвостом за нижнюю ветку, пока руками и ногами не ухватится за верх­нюю. По-видимому- хвост у него сильнее рук. Привыкнув к лазанью по деревьям, ревуны редко спускаются на землю и то только тогда, когда им нельзя напиться, свесившись с дерева. Воды они страшно боятся и плавать не умеют.

 

 Любимое их занятие- концерты. «Вот стадо избрало себе исполинскую смоковницу,—рассказывает Гумбольдт,- густая листва ее защищает ревунов от солнца, а мощные горизонтальные ветви как нельзя лучше приспособлены для прогулок. Глава семьи избирает себе одну из ветвей, прочие располагаются поблизости,.... и он, поджав хвост, начинает медленно, с важностью прогу­ ливаться взад и вперед. Вскоре начинается его рев, сначала тихий, отрывистый, словно певец пробует силу своих легких; затем понемногу звуки растут, усиливаются и, наконец, сливаются в непрерывный рев. В это мгновение остальные, до сих пор бывшие молчаливыми слушателями, с воодушевлением подхватывают, присоединяя свои голоса к голосу запевалы,—и в тихом лесу около 10 секунд слышится ужасный концерт. Затем постепенно все затихают, оканчивая рев такими же отрывистыми звуками, какими начали, только не так продолжительными».

 

 О рыжем ревуне, населяющем леса Гвианы, Капплер говорит: «Он живет небольшими стадами, состоящими не более как из 10 штук, среди которых находится вожак, старый самец, управляющий отвратительным кон­цертом. Каждый раз, когда мне случалось близко наблюдать этих животных, на вершине дерева оказывался вожак. Время от времени он испускал ужасно хриплый крик вроде «poxy! poxy!» и, повторив его 5—6 раз, поднимал не­имоверно громкий рев, к которому присоединялись и остальные ревуны. Рев был такой, что можно было опасаться оглохнуть... Трудно объяснить, что заста­вляет ревуна кричать. В колониях думают, что он ревет при наступлении прилива, но это предположение ошибочно, так как обезьяны эти кричат во всякое время дня. Весьма вероятно, что причиной рева являются какие-ни­будь особенные явления в атмосфере...

 

 Ревун ленив и угрюм; он прыгает только тогда, когда его преследуют, обыкновенно же лазает медленно. Будучи пойман молодым, он скоро привыкает к человеку и домашним животным, но угрюмость не покидает его. Если человек, к которому он привязан, на время удалится от него, он начинает издавать хриплые звуки, в высшей сте­пени неприятные. Неприятен также и запах, который имеют ревуны и по ко­торому легко узнать в лесу о близости их». Ленивый, неповоротливый ревун не любит без нужды покидать прию­тившее его дерево и потому совсем не грабит плантации или бахчей. Напро­тив, он сам служит предметом охоты, так как и мех его в большом ходу в Америке, и мясо считается очень вкусным даже европейцами, не только индейцами.

 

Самка ревуна мечет в год по одному детенышу (от конца мая до начала августа), который, как и у обезьян Старого Света, первые недели висит на брюхе матери, уцепившись за нее руками и ногами, потом переходит на спину. Это—такое же скучное создание, как и взрослый ревун, только, благодаря большой выдающейся гортани, пожалуй, еще безобразнее. Тем не менее мать любит этого уродца и даже, будучи смертельно ранена, не покидает его; впрочем, индейцы уверяют, что она довольно равнодушна к нему.