Рукокрылые (Chiroptera).

Еще до заката солнца начинается своеобразная деятельность животных, принадлежащих к одной из замечательнейших групп млекопитающих. Из всех щелей, скважин и дырок выползает мрачная, темная масса летучих мышей, которые днем боязливо прятались, как бы не смея показываться при солнечном свете, а теперь готовятся к ночному полету. Чем больше сгущаются сумерки, тем больше становится число этих созданий. С наступлением ночи все они пробуждаются и начинают свою воздушную жизнь.

 

Германия лежит на границе области распространения летучих мышей, и в ней водятся только мелкие, нежные, слабые виды их. На юге же дело обстоит иначе. Чем более мы приближаемся к жаркому поясу, тем больше становится число рукокрылых, тем разнообразнее оказываются их представители. Юг— родина большинства этих животных.

 

Рукокрылые обращают на себя внимание преимущественно внешним видом. Они имеют вообще сильное телосложение, короткую шею и толстую, продолговатую голову с большой ротовой щелью. По общему строению они имеют больше всего сходства с обезьянами и, подобно им, имеют два грудных сосца; но во всем остальном они значительно разнятся от обезьян. Передние конечности их превращены в органы летания и потому необыкновенно увеличены, тогда как туловище имеет самую незначительную величину. От этого они ка­жутся большими, в действительности же принадлежат к самым маленьким млекопитающим.

 

 Из всех признаков рукокрылых наиболее замечательно развитие кожи, так- как оно обусловливает не только форму всего тела, но и выражение лица и служит причиной того, что многие летучие мыши имеют положительно чудовищный вид. Широко раскрытая пасть также весьма способствует тому, что выражение их лица весьма своеобразно. Но что всего более придает их лицу отталкивающее и безобразное выражение (по крайней мере, по мнению большинст­ва), так это накожные образования на ушах и на носу.

 

«Ни в какой другой группе животных,—говорит Блазиус,—нельзя указать на такое развитие кожной системы. Это обнаруживается в образовании ушей и носа, а также и летательной перепонки. Уши у всех видов имеют значительную величину. У некоторых видов но длине они превышают все тело, а в ширину оба уха иногда разрастаются до того, что обращаются в одну большую сплошную ушную раковину. У многих видов места, соседние с ноздрями и носовым гребнем, странным образом принимают участие в этом разрастании кожи, почему получаются физиономии, не имеющие себе подобных. Но не только в раз­витие летательной перепонки, а и всех прочих кожных образований ушей и носа сказываются особенности летучих мышей, по которым они резко отличаются от остальных животных и которыми, несомненно, обусловлены их движения и образ жизни».

 

Замечательную особенность представляет летательная перепонка рукокрылых: недавно в ней открыли очень эластичный или, ско­рее, сократимый слой кожи. Летательная пе­репонка остается постоянно жирной вследствие смазывания ее маслянистой жидкостью, выделяемой железами. Так же своеобразно строе­ние волос у рукокрылых: под микроско­пом волосы их можно отличить от волос других животных по особенным, винтовым оборотам. Цель последних- лучше сохранять теплоту.

 

Внешние чувства у рукокрылых превосходно развиты, но не одинаково у различных родов и видов. Отдельные органы чувств отличаются крайне свое­образными придатками и оригинальными утолщениями.

 

Чувство вкуса, по всей вероятности, стоит у них на самой низкой ступени, но и его нельзя считать совершенно отсутствующим, как можно заключить по свойствам языка и обилию нервов в нем. Притом были произведены опыты, доказывающие тонкость вкуса, а именно: если спящим и даже на­половину окоченелым летучим мышам влить в открытый рот каплю воды, они сейчас же проглатывают ее; но если им дать водки, чернил или другой не­вкусной жидкости, то все это будет вы­плюнуто. Не менее развиты у них глаза. Сравнительно с величиной тела их можно назвать маленькими, но зрачок способен к значительному расширению. У некоторых видов имеются особенно маленькие глаза, при­том так скрытые, по уверениям Коха, в густых волосах лица, что никоим обра­зом не могут соответствовать целям зре­ния. Этих животных с маленькими гла­зами видят иногда летающими уже днем, тогда как настоящие ночные рукокрылые имеют большие открытые глаза. Но глаз может и бездействовать, и животное не по­терпит от этого заметного ущерба. Чувство зрения подкрепляется, главным образом, обонянием, слухом и осязанием. Много раз делали опыты ослепления летучих мышей, заклеивая им глаза английским пластырем; и тем не менее, несмотря на свою слепоту, они летали по комнате так же искусно, как и прежде, и великолепно умели избегать всяких препятствии, напр., многих, протя­нутых по различным направлениям в комнате, нитей. Чувство осязания, кажется, особенно развито в летательной перепонке; по крайней мере, это вытекает из всех наблюдений. Но еще более развитыми, чем это чувство, оказываются обоняние и слух. Нос у всех настоящих летучих мышей является в высшей степени совершенным органом. Ноздри, сами по себе очень откры­тые, при посредстве особых мускулов мо­гут то расширяться, то сужаться или совсем закрываться.

 

Ухо, такое же совершенное, как и нос, состоит из очень большой, часто достига­ющей угла рта, ушной раковины, снабженной особыми лопастями и вырезками и чрезвы­чайно подвижной. Кроме того, к нему при­надлежит еще большая ушная крышка, род различным образом устроенного клапана, служащая для запирания уха при шуме и тонах более сильных, чем те, какие ле­тучая мышь может вынести, и избавляющая ее от мучительных ощущений; тот же при­даток, в случае нужды, делает животное способным воспринимать самый слабый звук. Несомненно, что летучая мышь слышит по­лет насекомого уже на значительном рас­стоянии и главным образом руководствуется слухом при своем полете. Если отрезать листовидные придатки или ушные клапаны, то все рукокрылые начинают летать непра­вильно и везде натыкаются на препятствия.

 

Духовные способности летучих мышей вовсе не так ничтожны, как можно было бы предполагать, и не соответствуют выражению их лиц, указывающему на духовную бедность. Мозг у них большой и имеет извилины. Это уже ука­зывает, что их способности не могут быть ничтожными. Все рукокрылые отли­чаются хорошей памятью, а иные—даже известной сообразительностью.

 

Коленати рассказывает, напр., что одна летучая мышь, охотясь в липовой аллее за бабочками, щадила самку, заметив, что она привлекала многих сам­цов, которых рукокрылое могло ловить одного за другим. Напрасно пытались ловить летучих мышей, вздевая на уды бабочек: животные приближаются, исследуют висящее насекомое, но скоро замечают тонкий конский волос, к кото­рому прикреплена удочка, и оставляют все нетронутым, хотя бы они и нужда­лись в корме. Что при хорошем обращении летучие мыши делаются ручными и преданными своему господину, это доказано наблюдениями многих ученых и лю­бителей природы. Некоторые исследователи приучали этих животных брать пищу из рук или доставать ее из стаканов, причем рукокрылые исполняли это, раз поняв, в чем дело.

 

Мой брат имел ушана, которого он так приручил, что тот следовал за ним по всем комнатам и, как только он предлагал ему муху, мгновенно садился к нему на руку и поедал добычу. Большие рукокрылые в неволе очень милы, делаются чрезвычайно ручными и оказываются очень понятливыми.

 

«С формой летательной перепонки,—го­ворит Блазиус,—связана способность летать и характер полета. Кто наблюдал летучих мышей на свободе, тот должен признать поразительное соответствие указанного отно­шения с быстротой и ловкостью полета от­дельных видов. Наибольшей ловкостью и быстротой полета между немецкими видами отличается обыкновенный кожан. Иногда еще до солнечного заката можно видеть его летающим высоко вместе с ласточками, на­блюдать его быстрые и смелые повороты; этот вид обладает относительно самыми стройными и длинными крыльями, более чем в три раза превышающими по длине его ширину. К ним примыкают все те виды, крылья которых устроены подобным же образом. Все они летают быстро и вы­соко, делая разнообразнейшие, часто внезап­ные повороты, и так уверены в своих движениях, что не боятся бури и непогоды. Крыло у них на лету описывает острый угол и только при внезапных поворотах он становится больше, и таким образом самый быстрый и разнообразный полет происходит при легких, менее напряжен­ных, движениях крыльев».

 

 Наименьшей летательной способностью обладают виды, принадлежащие к родам Vespertilio и Rhinolophus. Они имеют сравнительно с остальными более широкие и короткие крылья, длина которых превосхо­дит ширину большей частью лишь в два с половиной раза. Крылья этих видов описывают большой, чаще всего тупой угол. Полет их размашистый, медленный и не­уверенный. Обыкновенно такие летучие мыши летают по прямому направлению по улицам и аллеям, невысоко, без быстрых пово­ротов и боковых движений, некоторые только в нескольких дюймах от поверхности земли или воды.

 

 Нетрудно по высоте полета, роду движений и величине животного отличить на лету всякий вид, и нельзя ошибиться, если по устройству крыла судить о летательной спо­собности.

 

Вообще полет всех рукокрылых не мо­жет долго продолжаться и бывает преры­вистый. Он совершается непрекращающимся движением рук. Птица может парить, а летучая мышь только летает. Ее полет об­легчается телосложением. Сильные грудные мускулы, легкая и сплюснутая нижняя часть туловища, руки, превосходящие своей дли­ной в три раза длину тела, натянутая меж­ду пальцами и всеми частями конечностей, лишенная перьев летательная перепонка— все это обусловливает летание, но парить в воздухе летучая мышь не может, так как в костях у нее нет воздуха, а в теле нет имеющихся у птиц воздушных меш­ков, главным же образом потому, что руко­крылые не имеют перьев ни в крыльях, ни в хвосте. Их полет есть ряд беспре­рывных взмахов по воздуху, почему им нельзя скользить на лету или прорезывать воздух без движения крыльев. Чтобы легче было развернуть для своего полета летательную перепонку, все рукокры­лые во время отдыха прицепляются когтями задних конечностей к какому-нибудь воз­вышенному предмету и свешиваются головой вниз.

 

С земли подняться рукокрылым нелегко, но они помогают себе тем, что, расширив сначала руки и летательную перепонку и подобрав под себя ноги, несколько выпрям­ляют свое тело, делают один или несколько скачков вверх и затем сильными взмахами крыльев поднимаются на воздух. Если им удалось это, то они продолжают свой полет довольно быстро. Как утомительно для них летание, всего лучше видно из того, что ле­тучие мыши часто после самого непродолжи­тельного летания подвешиваются для отдыха к сучьям деревьев, выступам стен и т.п. и, только отдохнув немного, проделжают свой полет.

 

Все рукокрылые днем спят, а ночью бодрствуют. Большинство из них показывается только при наступлении сумерек и еще задолго до восхода солнца удаляется в свои убежища. Некоторые виды, однако, появляются гораздо раньше, а иные уже между 3 и 5 часами пополудни весело носятся в воздухе, несмотря на яркий солнечный свет.

 

Каждый вид имеет свои особые места для охоты: в лесах, садах, аллеях и улицах, над медленно текущими или стоячими водами и т.п., реже в открытом поле, на том простом основании, что здесь им не за кем охотиться. В более богатых странах юга они живут вблизи маисовых или рисовых полей, потому что последние скрывают массу насекомых, доставляю­щих им хорошую добычу. Обыкновенно они облетают маленький участок ша­гов в 1000 в поперечнике. Более крупные виды посещают большие районы, быть может требующие для осмотра ими около получаса времени; о крупных южных видах, так называемых летающих собаках, известно, что они сразу летят на протяжении многих миль, перелетая с одного острова на дру­гой, удаленный от первого на несколько миль. Днем все рукокрылые прячутся в различных местах; в Германии по селам, в дуплистых деревьях, пу­стых домах, реже в расщелинах утесов и в пещерах. В тропических странах многие виды висят открыто на ветвях деревьев, если эти ветви обра­зуют густой покров. Это же наблюдается кое-где и в Германии, но реже. Большинство же летучих мышей повсюду любит прятаться, иные под корой деревьев и в дуплах, другие—под крышами между дранью и черепицами, нако­нец, большая часть в пещерах скал, в отверстиях стен, под сводами обрушившихся или мало посещаемых зданий, в глубоких колодцах, штоль­нях, шахтах и тому подобных местах.

 

Летучие мыши вообще общительны, но некоторые отдельные виды ненави­дят и даже пожирают друг друга. Так, напр., вампиры нападают на уша­нов и сосут у них кровь.

 

Пищу летучих мышей составляют плоды, насекомые, иногда даже другие позвоночные животные и кровь, которую они высасывают из более крупных животных. Живущие в Европе рукокрылые, собственно настоящие летучие мыши, нападают только на насекомых, а именно: ночных бабочек, жуков, мух и комаров. Аппетит у них необычайный: крупнейшие из них свободно съедают дюжину майских жуков, более мелкие—целую тьму мух и все-таки не чувствуют себя сытыми. Чем живее их движение, тем более они нуж­даются в пище и по этой причине являются для нас чрезвычайно полезными животными, заслуживающими наивозможной пощады... Этого нельзя сказать о рукокрылых, сосущих кровь, которые иногда могут быть очень вредными, а также о тех видах, которые, питаясь плодами, уничтожают целыми фруктовые плантации, напр., виноградники.

 

Заслуживает внимания наблюдение, сделанное Гейглином: летучие мыши Африки ради продовольствия сопутствуют стадам. «В земле богосов,—заме­чает этот исследователь,—ведется очень большое скотоводство, и стада, находя для себя в более отдаленных местностях лучшие луга и больше питьевой воды, часто по целым месяцам не возвращаются к жилищам своих хозяев. При нашем прибытии в Кеерен, все стада рогатого скота, сопровождаемые мириа­дами мух, везде им сопутствовавших, паслись в глубоких долинах Барки, где летучие мыши попадаются крайне редко. Около конца времени дождей в ближайших окрестностях собрались почти на месяц все стада, принадлежащие здешним богосам, и одновременно с ними появились насекомоядные сумереч­ные и ночные летучие мыши в невероятном количестве; с уходом последнего стада и они опять бесследно исчезли. В ночь с 30 сентября на 1 октября мы расположились лагерем на возвышенности, находившейся в трех часах езды южнее Кеерена, вблизи участков, предназначавшихся для загона рогатого скота. Так как в это время стада находились в других частях их, то мы заметили только одну или двух летучих мышей в столь благоприятной для этих животных местности. Через один день стада вернулись на упомянутые места, и уже в тот же самый вечер летучие мыши снова появились в зна­чительном числе».

 

После этого мне не кажется более невероятным предположение, что и среди европейских летучих мышей есть более, чем мы принимаем, стран­ствующих видов, хотя такие странствования совершаются и в более ограничен­ных пределах, чем у птиц.

 

Тепло—необходимое условие для жизни летучих мышей и не только потому, что оно нужно для насекомых, которыми они пита­ются, но и оттого, что рукокрылые и сами по себе боятся холода. Конечно, присутствие большого количества рукокрылых в теплых широтах находится в тесной зависимости от богатства этих мест насекомыми, но тепло и само по себе крайне необходимо для развития этих животных. Большинство ви­дов во время дурной погоды, дождя или ветра остается в своих убежищах; иные лета­ют, впрочем, и во время холодных вечеров, но лишь на короткое время, возвращаясь по возможности скорее в свои логовища. Здесь, конечно, играет большую роль и то обстоя­тельство, что в ненастные вечера им бес­полезно летать, так как насекомые также прячутся и так как сильный ветер чрез­вычайно затрудняет их полет, причем только длиннокрылые виды могут оказывать сопротивление сильным порывам ветра.

 

С наступлением холодов все летучие мыши, живущие в умеренных странах, погружаются в более или менее глубокую зимнюю спячку. Для этого каждый вид отыскивает себе уголок, по возможности защищенный от влияния непогоды: пещеры, погреба, теплые крыши, чердаки вблизи труб и тому подобные места. Здесь рукокрылые собираются обществами, часто в несколько сотен, подвешиваясь за что-нибудь задними конечностями и сбившись плотно друг к другу, иногда разные виды вперемежку, разумеется только с теми, с которыми они всегда находились в дружественных отношениях. Крайне редко собираются вместе виды, жившие раньше в открытой вражде. Температура их крови падает вместе с температурой внешнего воздуха, нередко до 4, даже, говорят, до 1 градуса Реомюра, тогда как в обыкновенное время температура крови у них имеет 24 3/,,0 по Реомюру, и, наконец, они окоченевают. Но если внешняя температура настолько низка, что их еще мало охладевшая кровь не может ее выносить, то летучие мыши пробуждаются и начинают двигаться. Нередко они замерзают, особенно если, поймав их, выставить на сильный холод. Пока холодно, окоченевшие рукокрылые висят спокойно, но в более теплые зимние дни они начинают шевелиться и некоторые виды иногда летают среди дождя и снега. Все рукокрылые носят при себе своих детенышей, даже во время полета, и притом в течение довольно продолжительного времени, даже тогда, когда маленькие животные уже сами могут прекрасно летать и по време­нам покидают грудь родителей. Последнее случалось, по моим наблюдениям, с теми летучими мышами, которых я находил подвешенными на деревьях в девственных лесах Африки. Приблизительно в 5—6 недель детеныши стано­вятся взрослыми.