Половцы. Нашествие половцев (печенегов) на Русь.

Впервые русичи столкнулись с печенегами в 915 г., когда «приидоша печенези первое на Рускую землю и створивше мир с Игорем, идоша к Дунаю» (ПСРЛ, II, с. 32). Очевидно, расселяясь по степи, захватывая все новые и новые степные просторы, печенеги попытались «освоить» и лесостепные области, принадлежавшие Руси. Натолкнувшись на сопротивление русских дружин, пече­неги для обеспечения себе спокойного тыла заключили мир с Русью и откочевали к границам более слабых противников: Болгарии и Венгрии.

 

Тем не менее с Русью печенеги продолжали поддер­живать самые разнообразные и оживленные отношения. Византия, обеспокоенная этим, а также возвышением Руси, постоянно стравливала печенегов с Русью, посколь­ку росы, по словам Константина Багрянородного, не мог­ли ни воевать, ни торговать, если находились не в мире с печенегами, поэтому они постоянно были «озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами». Помимо мирного до­говора 915 г., русский летописец отмечает еще один, на этот раз уже военный, союз, заключенный князем Игорем с печенегами в 944 г. для совместного похода на Визан­тию: «...совокупи воя мыоги варяги, и русь, и поляны, и словепы, и кривичи, и печепегы ная... поиде на гре-кы в лодьях и на конех». Император Роман,,услышав об этом, послал им навстречу «лучших бояр», откупился от Игоря и от печенегов, послав им «паволоки и золото». В результате Игорь счел возможным прекратить поход, однако это не избавило его от необходимости расплатить­ся с печенегами, пошедшими в этот поход ради возможности пограбить захваченные земли. Взамен византий­ских владений Игорь вынужден был разрешить печене­гам «воевати Болгарскую землю» (ПСРЛ, II, с. 34— 35). Игорь пытался нейтрализовать печенегов не только заключением миров, но и силой оружия. В 920 г. он хо­дил на них походом, что под этим годом зафиксировано в летописи: «воеваша на печенегы». О том, кто победил в этом походе и куда был направлен удар русских пол­ков, неизвестно. Других сообщений о походах русичей на степняков не сохранилось. Да и вряд ли организация их была тогда возможна.

 

Печенеги, кочуя на огромных про­странствах южнорусских степей, практически были не­уловимы, поскольку кочевали по ним круглый год, прово­дя все время в повозках и на копях. Печенеги находились на той, так называемой табор­ной стадии кочевания, которая характеризуется доста­точно развитыми общественными отношениями — воен­ной демократией {Плетнева, 1982, с. 13—18). Во главе восьми фем, которые, очевидно, можно считать объедине­ниями типа орд, стояли ханы — архонты, как называет их Константин Багрянородный, или, согласно русской лето­писи, князья. Орды делились на 40 частей, т. е. в каж­дую орду входило пять родов. Эта структура печенежско­го общества была прослежена этнографами и у некото­рых ныне существующих народов, в частности у каракал­паков. Роды возглавлялись архонтами более низкого раз­ряда — меньшими князьями. Роль племенных и родовых князей сводилась в условиях военной демократии к роли военачальников. Константин Багрянородный записал имена первых ханов, под главенством, которых печенеги захватили восточноевропейские степи: Ваицу (орда Иртим), Куркутэ (Гилы), Каидум (Харавои), Гиаци (Хопон), Куел (Цур), Ипаоса (Кулпеи), Батан (Цопон), Коста (Талмат).

 

Каждая орда действовала, вероятно, в значительной степени самостоятельно. Во время грабительских и завое­вательных походов и войн некоторые из них особенно раз­богатели и выделились. Об этом опять-таки рассказывает византийский император: «Должно знать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трех фем: Иавдиирти, Куарцицур и Хавуксингила, как более муже­ственные и благородные, чем прочие: ибо это и означает прозвище кангар» {Константин Багрянородный, с. 159). Следует сказать, что фемы кангар, по-видимому, вели свое происхождение от «Кангюй» и с самого начала, с образования печенежского объединения, стояли во главе сою­за. Очевидно, главы трех «избранных» орд — ханы Кур­кутэ, Ваицу и Куел были самыми прославленными и могущественными в печенежской земле *. Тем не менее даже они не могли передать по наследству свою власть сыновьям. Власть наследовалась двоюродными братьями или детьми двоюродных братьев, «чтобы достоинство не оставалось постоянно в одной ветви рода, но чтобы честь наследовали и получали также и родичи по боковой ли­нии. Из постороннего же рода никто не вторгается и не становится архонтом» — так завершает свои познания об общественном строе печенегов император Константин {Константин Багрянородный, с. 155). Описанный им не­сколько необычный порядок наследования предполагает, как представляется, матрилинейность родства или, во всяком случае, пережиточность этого матриархального закона. Следует отметить, что пережитки матриархата были, видимо, вообще характерны для кочевников, неко­торые его черты, как мы увидим ниже, хорошо прослежи­ваются и в половецком обществе.

 

Князья (ханы)-военачальники обладали, очевидно, ис­полнительной властью. В экстраординарных случаях пече­неги, как известно из более поздних (XI в.) источников, собирали «сходку», являвшуюся, по существу, народным собранием — характернейшим органом военной демокра­тии. О ней упоминают в своих сочинениях епископ Бруно и византийская царевна Анна Комнина (Плетнева, 1958, с. 193). Постоянные войны, участие в грабительских по­ходах — наиболее типичные черты этого общественного строя. Именно поэтому печенегов так легко можно было поднять в любой поход против любой страны, грабеж ко­торой принес бы им выгоду. Мы уже знаем, что чаще всего ими пользовались византийцы. Однако и сами они постоянно опасались за свои крымские владения, в част­ности за Херсон, к стенам которого печенеги часто под-кочевывали, видимо, вплотную.

 

В 965 г. при князе Святославе печенеги участвовали в русском походе на Хазарию. Прямых сведений об этом пет, но недаром византийский император подчеркивал невозможность для росов вести международные войны без предварительно заключенного с печенегами соглашения.

 

В этом походе Святослав неизбежно должен был пройти через печенежские степи, для того чтобы достигнуть ха­зарских городов: Саркела, который был первым взят и разгромлен его войском, и затем Итиля где-то па Ниж­ней Волге {Артамонов, 1962, с. 4.26—427). Мир Свято­слава со степняками был недолговечен. Три года спустя печенеги организовали большой поход на Русь. Святослав в то время вел завоевательную войну в Болгарии на Ду­нае, и вполне вероятно, что византийцы, напуганные близ­ким соседством русской дружины, спровоцировали этот поход на страну, ослабленную отсутствием князя и луч­шей части его дружины. Русский летописец так начинает рассказ об этом: «Придоша печенези первое на Рускую землю... и затворися Ольга с внуки своими Ярополком, Олгом, Володимером в городе Киеве. И оступиша печене­зи город в силе тяжьце, бесцисленное множьство около города и не бе лзе вылести из града и вести (Святосла­ву.— С. П.) послати...» (ПСРЛ, II, с. 53.). Город и кня­гиня с княжатами были спасены подошедшим к Киеву воеводой Претичем, уведомленным о бедственном положе­нии города юношей-киевлянином, пробравшимся через печенежское окружение и переплывшим Днепр для того, чтобы попасть к черниговским воинам, стоявшим лагерем па левом берегу Днепра и не знавшим о бедственном по­ложении стольного города. Печенеги, увидев подошедшие русские дружины Претича, решили, что это уже подобрался к ним с тылу Святослав, слава о непобедимости которого была настоль­ко сильна, что степняки, не приняв боя, отступили, а князь печенежский просил мира и дружбы у Претича и поменялся с ним оружием: «...и вдаст печенежский князь Претичу копь, саблю, стрелы. Он же даст ему брони, щит, меч...» (ПСРЛ, II, с. 55). Пока шел этот обмен любезно­стями, Святослав действительно вернулся вместе с дру­жиной на Русь, собрал воинов и прогнал печенегов «в поле», т. е. далеко в степи, и вновь подтвердил мир с ними. Но не надолго. В 969 г. умерла Ольга, и некому стало удерживать неуемного кыязя дома.

 

Разделив Русь между своими уже повзрослевшими сын повьями, Святослав двинулся в 971 г. на завоевание По-дунавья. Вначале все складывалось благоприятно для русского князя, потом начались неудачи, и тогда он вспомнил, что, уходя из Киева, не заключил нового мира с печенегами: «печенеги с нами ратни». Несмотря на это обстоятельство, Святослав должен был возвращаться через враждебные степи по Днепру домой — в Киев. Болга­ры и византийцы поспешили сообщить печенегам, что Святослав идет из Доростола с полоном «бещиЪлен» и с «малой дружиной» (ПСРЛ, II, с. 61). Печенеги засели на днепровских порогах, поджидая Святослава. Последний, узнав об этом, решил перезимовать в Белобережье. Зи­мовка была голодной и холодной. Весной ослабевшие вои­ны не смогли прорваться сквозь печенежское окружение, и, когда Святослав подошел к порогам, «нападе па пя Куря (хаи орды Гилы.—С. Я.), князь печенежский и убиша Святослава». Куря приказал затем отрубить голо­ву Святославу и из черепных костей сделать окованную золотом чашу. Делать чаши из черепов убитых врагов — обычай, широко распространенный в среде тгоркоязычиых народов (Иакинф Бичурин, II, с. 147). Кочевники вери­ли, что таким образом переходят к ним сила и мужество поверженного врага. Интересно, что князь Куря и его жена пили из этой ритуальной чаши для того, чтобы у них родился сын, похожий па Святослава. Об этом мо­гучем и отважном рыцаре слагались легенды не только на Руси, но и в степях.

 

После смерти Святослава наступательная деятель­ность печенегов усилилась. В ответ па это новый киев­ский князь Владимир Святославич занялся активным ук­реплением южных границ своего государства: «Нача ста-вити городы по Деспе и по Устрьи, до Трубешеви, и по Суле и по Стугне» (ПСРЛЭ II, с. 106). В построенные городки он селил воинов со всех концов Руси. Тогда же сооружена была часть знаменитых Змиевых валов, а имевшиеся ранее — обновлены и достроены. Об укреп­лениях-валах, расположенных южнее Стугны, упоминает в своем письме путешествующий по Восточной Европе в начале XI в. епископ Бруно: «Русский государь два дня провожал меня до последних пределов своего государст­ва, которые у него для безопасности от неприятеля на очень большом пространстве со всех сторон обведены са­мыми заваламту {Бруно, с. 76). Сообщение это интересно еще и потому, что, судя по нему, расстояние между Русью и печенежскими кочевьями увеличилось вдвое сравни­тельно с временем Константина Багрянородного, при ко­тором оно равнялось одному дню пути.

 

Несмотря на успешную в целом политику Владимира относительно печенегов, несмотря на укрепление границ и постепенное расширение территории, печенеги тяжелой тучей нависали над Русью. В 993 г. они перешли Сулу и встали на левом берегу Трубежа. На другом берегу, напротив, выстроил свою дружину Владимир. Поскольку начать битву и та и другая сторона затруднялись, пече­нежский хан предложил Владимиру единоборство бога­тырей. В случае победы печенежина его единоплеменни­ки по договору могли три года подряд беспрепятственно грабить Русь, победа русского обусловливала три спокой­ных года — печенеги в течение этих лет обязывались не ходить на пограничные русские земли. Русский богатырь победил и спас Русь от разорения. Печенеги побежали, русские, преследуя их, многих посекли мечами и сабля­ми. Владимир на месте победы поставил город и назвал его Переяславль.