Половцы во второй половине XII в. Хан Кончак.

История половцев во второй половине XII в. характери­зуется, во-первых, дальнейшим ростом самых разносторонних связей с южными русскими княжествами, во-вто­рых, заметными изменениями, происшедшими в их внут­ренней политике, а именно — образованием в степях нескольких крепких объединений орд, и, в-третьих, отде­лением восточных половцев (шары-кипчаков) от запад­ных команов, связавших свои политические интересы с западными государствами (Венгрией, Болгарией).

 

Рассмотрим последовательно судьбы всех оформив­шихся еще в предшествующий период образований. Мы видели, что установить местопребывание степных группи­ровок, как правило, бывает очень трудно. Одним из спо­собов, которым мы воспользовались, было фиксирование тех конечных пунктов на русской границе, на которые обрушивались половецкие удары, а также имен русских князей, с которыми так или иначе сталкивались кочевники. Например, если нападения совершались на Чернигов­ское княжество, естественно было предполагать, что на­правлены они были от ближайших к его границам дон­ских половцев. Если же от половцев страдали Переяс-лавль, Посулье, города Поросья или Киев, а защищали их киевские, переяславские или поросские князья с черными клобуками, то можно говорить с большей или меньшей уверенностью, что там действовали орды приднепровских или даже буго-днестровских половцев.

 

В записи 1172 г. летописец говорит о делении полов­цев, во всяком случае, на две крупные группировки. Он сообщает, что в первый год княжения в Киеве Глеба «приде множьство половець, разделившихся надвое, од­ни поидоша к Переяславлю и сташа у Песочна, а друзия поидоша по оной стороне Днепра Кыеву и сташа у Кор-суня (Днепровского.— С. Л.)» (ДСРД, II, с. 555). Полов­цы пришли просить мира, и Глеб поспешил им навстречу. Но сначала он направился к половцам, ставшим под П«н реяславлем, поскольку переяславскому князю Владимиру Глебовичу было всего 12 лет и он, конечно, нуждался в помощи во время переговоров. Однако он не забыл по­слать половцам, стоявшим у Корсуня, весть: «...умиряся с тыми половци и приду к вам на мир». Однако «корсун-ские» половцы, узнав, что Глеб поехал в Переяславль, отказались от похвального намерения заключить мир я ринулись к Киеву за полоном: «...взята села без учета, с людми и с мужи и с женами, и коне и скоти и овьце погнаша в половьце».

 

Однако увести в степь этот бога­тый полон они но успели, так как были настигнуты бра­том Глеба — Михалко с сотней переяславцев и 1500 бе­рендеями и «усретоша половце идуще с полоном и бив-шася и одолети их, самих избиша, а полон свой отъимаша». Интересно сообщение об этой битве потому, что летописец, подводя итоги, писал далее: «...бысть сеча зла... Якоже преже в луце моря бьяхуся с ними крепко» (ПСРЛ, II, с. 556—559). Почему неожиданно вспоминает он Лукоморье? Видимо, потому, что в 1172 г. под Киевом действовали те же лукоморские половцы. Как и в 1103 г.? они были побеждены, частично перебиты, частью взяты в плен. Только «князь их Тоглий утече».

 

Хан Тоглий (в других записях — Товлый, Тоглый, Итоглый, Итогды) неоднократно упоминается в летописи после этого года. В 1183 г. Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич — великие князья киевские — органи­зовали поход на половцев. Поскольку дело было летом, половцы, не связанные стационарными зимними станови­щами, уклонились от битвы, и тогда князья отправились обратно. По дороге они остановились «на месте, нарицае-мым Ерель»,— очевидно, в устье реки Орели. Вот здесь-то половцы и решили напасть на русские полки и в резуль­тате потерпели страшное поражение. Инициатором этого неподготовленного сражения был хан Кобяк Карлыевич. Разгром половцев был полный. В плен были взяты, поми­мо самого Кобяка, два его сына, Изай Билюкович, Товлий с сыном и братом Бокмишем, Осолук, Барак, Тарх, Данила, Съдвак Кулобичский, Коряз Калотанович были убиты Тарсук «и инех без числа» (ПСРЛ, II, с. 632). Судьба пленников была обычной: большинство их отку­пилось, поскольку они упоминались в летописи и в более поздних записях.

 

После смерти Кобяка, пожалуй, самым видным ханом Лукоморья стал Тоглий. В 1190 г. он приютил сбежав­шего от Святослава торческого князя Кунтувдея и вместе с ним начал «часто воевати по Реи» (ПСРЛ, II, с. 669). Против обыкновения он организовал поход зимой 1190 г., когда русские меньше всего ждали врагов. Вместе с ним возглавляли набег ханы Акуш и Кунтувдей. Активность Тоглия, постоянная опасность, грозившая Руси, вызвали необходимость собрать воинов в ответный поход. Ини­циаторами стали «лепшие мужи» из черных клобуков, ко­торые явились к Ростиславу Рюриковичу, княжившему в Торческе, и заявили: «...се половце сее зимы воюють ны часто» (ПСРЛ, И, с. 670) — и далее приглашали его воз­главить ответный набег. Ростислав сговорился с другим молодым князем — Ростиславом Владимировичем, собрал черных клобуков и стремительно ринулся до «Протолчии» и там в «лузе в Днепреском... заяша стад множество и вежа, которе бяхуть осталися в лузе» (ПСРЛ, II, с. 071). Сообщение это интересно также и тем, что в «Протолчии» (или луке Днепра) находились зимовища половцев. Ме­сто это очень точно определяется еще в ранней записи 1103 г., когда русские войска, по словам летописца, «при-идоше ниже порог и сташа в Протолчех и в Хортичим острове» (ПСРЛ, II, с. 253), т.е., очевидно, «Протолчие» находилось на правом берегу Днепра, немного выше Хортицы, у брода через Днепр (Кудряшов, с. 131).

 

Возвращаясь к походу 1190 г., следует отметить, что половцы, узнав, что их стада, жены и дети угоняются в плен, кинулись в погоню и на третий день пути у речки Ивли (Ингульца) догнали русских, отягощенных стадами и захваченным добром. Летописец писал, что в полку половецком было «три князя, Колдечи, Кобан, Урусовича оба, и Бегбарс, Акочаевичь четыре же, Ярополк Томзакович со стороны приеха своим полком» (ПСРЛ, II, с. 671). Три безымянных князя — это, видимо, те же Тоглий, Акуш и Кунтувдей, что же касается Ярополка, то, вероятно, не напрасно летописец подчеркнул его от-деленность от остальных знатных воинов (беков). Он принадлежал другому (соседнему), формирующемуся в те же годы в Приднепровье объединению. Бой с полов­цами приняли на себя русские стрельцы (легкая конни­ца) и черные клобуки; половцы же, увидев сзади стяги Ростиславов, начали отступать. Многие погибли и были взяты в плен, в том числе и «князь Кобан», отпущенный тут же по совету Ростислава за откуп.