Торговля в Золотой Орде. Социально-экономический строй Джучиева улуса.

Золотоордынские города в своем развитии были обязаны не столько ремеслу, сколько караванной торговле, получившей большое развитие в XIII и первой половине XIV в.

 

Правящая феодальная аристократия, получавшая большие барыши от караванной торговли, поощряла караванную торговлю, прохо­дившую главным образом-по путям, которые шли через владения Джучиева улуса на Восток, в Среднюю Азию и Китай. Кара­ванная торговля, «поощряемая монголами ради собственной выгоды», в XIII и первой половине XIV в. получила большое раз­витие".

 

О безопасности путей караванной торговли при монго­лах можно судить по Пеголотти: «Путь из Таны в Китай,— писал он, — по словам купцов, совершавших это путешествие, вполне безопасен и днем и ночью; только если купец по дороге туда и обратно умрет, то все его имущество передают государю страны, в которой он умер, и будет взято его чиновниками..., но если вместе с ндм там окажется его брат или близкий друг, который скажет, что он — брат умершего, то ему и будет отдано имущество умершего, и оно, таким образом, будет сохранено».

 

В этой караванной торговле, однако, собственно, золотоор­дынские товары, за исключением скота занимали самую ничтож­ную долю. Участие кочевников Дешт-и-Кипчака в торговле ограничивалось лишь продажей скота, главным образом, коней. У арабского путешественника Ибн-Батута имеется интерес­ный материал о торговле лошадьми. «Лошадей в этой земле (Дешт-и-Кипчаке) чрезвычайно много,— писал он,— стоят они безделицу; так, отличному коню цена — 50 или 60 диргемов та­мошних, равняющихся 1 нашему динару или около того».

 

Золотоордынский диргем в то время (XIV в.) равнялся русским 2 копейкам, следовательно, хороший конь стоил от 1р. до 1 р. 20 коп. Сам Ибн-Батута продал своих коней в Сарайчуке за 4 динара, т. е. по 46 коп. каждого. Барышники, торгующие ло­шадьми, пригоняли гурты лошадей в соседние страны и нажи­вали себе большие состояния.

 

«Лошади эти развозятся в страны индийския, — читаем у того же Ибн-Батуты, — и бывает их в караване по 6000, а иногда и более или менее, так что на 100 и 200 (коней)... у торговцев лошадьми, при наличии больших таможенных сборов, остается большой барыш, потому что они продают в Индии дешевого коня за 100 динаров серебром..., нередко они продают его вдвое-втрое дороже, и отличный конь стоит 500 динаров и больше того».

 

У Иософато Барабаро имеют­ся указания о продаже татарских коней и верблюдов в Персию и рогатого скота в Италию. Одной из доходнейших статей золотоордынской торговли была работорговля. Причерноморские итальянские города, осо­бенно г. Каффа, были главными центрами работорговли. Они снабжали рабами все невольничьи рынки Европы, Азии и Африки. Испанский путешественник Перо Тафур, посетивший г. Каффу между 1435—1439 гг., в своей книге «Происшествия и путешествия» оставил подробное описание работорговли в этом городе. Тогда город уже захирел, а в Золотой Орде закан­чивался процесс ее распада, но даже в то время в г. Каффе шла бойкая работорговля. «В этом городе они продают рабов и рабынь в большем количестве,— пишет он,— чем в любом месте мира... Я купил там двух рабынь-женщин и одного мужчину, они до сих пор живут у меня вместе со своими детьми в Кордове. Рабов продают вот как. Продавцы обнажают их, и мужчин и женщин, надевают на них войлочные колпаки и называют цену. Потом их совсем голыми заставляют пройтись взад и вперед, чтобы было видно, нет ли у них какого-либо телесного изъяна. Если среди рабов продается татарин или татарка, цена на них в три раза больше, ибо с уверенностью можно сказать, что ни один татарин никогда не предавал своего хозяина».

 

В XIII— XIV вв, в период могущества татаро-монголов, когда после каж­дого удачного похода в их руки попадало бесчисленное коли­чество пленников, работорговля в г. Каффе, должно быть, была очень бойкой. Об этом свидетельствуют акты генуэзской нота­риальной конторы, заключенные в городе Каффе в 1281 —1290 годах.

 

Среди рабов, проданных в г. Каффе, в те годы встречаются черкесы, русские, болгары, маджарцы, татары и др. С 1366 по 1397 годы в одной только Флоренции зафиксировано триста восемьдесят девять сделок по продаже рабынь, двести пятьдесят из этих рабынь были татарки.

 

 Из портов Причерноморья в Геную и Венецию каждый год ввозили рабов тысячами. В 1368 году их число в Италии настолько увеличилось, что в одно время даже опасались их восстания и поэтому начали их по­спешно переправлять в Испанию, Германию и Африку6. В числе товаров татарского происхождения в источниках отмечаются меха, воск, соль, рыба, кожа, изготовлявшиеся самими кочевниками. Правда, в числе «татарских товаров» упо­минаются также шелк, камка (китайская шелковая ткань), перец. грецкий квас, никогда не производившийся в Дешт-и-Кипчаке.

 

В источниках в числе «татарских товаров» неверно названы: хлеб, вино, ткани, ковры, серебро, жемчуг, фарфор, краска и другие ве­щи не татарского происхождения. Серебро, хлеб, частично меха, воск по своему происхождению являлись русскими или вывозились из Литвы; ковры и шелка из Средней Азии, фарфор и драгоцен­ные камни — из Китая, жемчуг, перец и краски — из Индии, вино — с Кавказа.

 

Из этих перчисленных товаров видно, что большинство так называемых «татарских изделий» было инозем­ного производства, из татарских товаров хотя и поступал на рынок скот, но производных продуктов скотоводства обычно в торговом обороту не замечалось. «У тех из них, которые живут в степи, там мясо не продается и не покупается»,— писал Эль-Омари.

 

Притом, в большинстве случаев, золотоордынская торговля носила формы простого обмена товаров. Во время своего путе­шествия но Монголии Платю Кариини и сопровождавшие его лица в пределах Золотой Орды «не могли.и найти ничего продаж­ного на деньги». Рубрук и его товарищи во время путешествия на золото и на серебро не могли купить ничего съедобного, по­лучали все необходимое путем обмена на полотно и ткани.

 

Возможно, нам возразят, что это относится к более раннему периоду, но и после, как сообщает С. Герберштейн, у татар «Золото и серебро, кроме купцов, почти не употребляется, а употребляется у них только обмен вещами». Мы рассмотрели экономическую структуру Дсшт-и-Кипчакз XIII—XIV вв. Из этого краткого обзора можно сделать следую­щие выводы: 

 

1. Несмотря на некоторое развитие производительных сил з Дешт-и-Кипчаке, монголы-татары все же оставались кочевни­ками-скотоводами.

2. Земледелие, ремесла, появившиеся только в последние годы существования Золотой Орды, не вышли из своей перво­бытной формы; караванная торговля не затронула основ нату­рального хозяйстве монголов. Разбирая экономический строй Золотой Орды, и как бы отвечаем и а поставленный вопрос: создали ли монголы более высокий экономический строй в завоеванных ими странах?

 

Обычно варварские завоевания, как указывал К. Маркс, приводят к троякому исходу: «Народ-завоеватель навязывает побеж­денным собственный способ производства (например, англичане в этом столетии в Ирландии, отчасти в Индии); или он оставляет существовать старый и довольствуется данью (например, турки и римляне); или происходит взаимодействие, из которого возни­кает новое, синтез (отчасти при германских завоеваниях)».

 

В своих попытках превратить все пространство захваченных земель в пастбище, низвести людей до положения покорных пас­тухов монголы потерпели крах. Следовательно, первый исход, указанный К. Марксом, исключается. От монгольского завоева­ния не получилось и синтеза, как то имело место при германских завоеваниях. Таким образом, третий исход также исключается; остается второй, оказавшийся наиболее приемлемым для монго­лов-завоевателей,— оставить старый, уже существовавший у покоренных способ производства, ограничившись данью с поко­ренных народов.

 

 Монголы, будучи не в состоянии навязать покоренным свой способ производства, сами постепенно приспособлялись, или, говоря словами Ф. Энгельса, «приноровились» «к тому высшему» экономическому положению, которое они застали в покоренной стране. Устройство городов, приобретение навыков ремесленного производства, земледелия было своего рода попыткой «прино-равливания» к тому «высшему экономическому положению», которое монголы застали в завоеванных ими странах.

 

Но мы уже видели, что земледелие, ремесла, торговля в хозяйстве ко­чевников играли незначительную роль. Основным источником существования массы кочевого населения оставалось скотовод­ство.

 

 Монголы, за редким исключением, продолжали оставаться кочевниками, «вели натуральное хозяйство, око не менялось, хотя к монголам, в результате успешных завоевательных войн, пошли деньги, продукты производства разных культурных наро­дов, потянулись караваны купцов, но ростовой торговый капитал не создал новых видов производства и не менял основ натураль­ного хозяйства.

 

По-прежнему скот и охота были главными источ­никами существования. Следовательно, никто не. мог обойтись без пастбищных территорий и мест, удобных для охоты».