Сочинение: «Доктор Живаго»—роман о русской революции

Роман Б. Пастернака открыл мне революцию с новой, очень важной стороны, с позиции прав личности, прав каждого чело­века. Чем отличается показ революции и Гражданской войны в этой книге от того, что я встречала раньше? Это не видение войны из стана красных, как в «Разгроме», «Чапаеве», «Школе» и десятках других произведений. Это не изображение из стана белых, как в «Тихом Доне» М. Шолохова, «Хождениях по му­кам» А. Толстого, пьесах «Бег», «Дни Турбиных» М. Булгакова и других. Нет, это повествование глазами человека, который нехочет вмешиваться в братоубийственную войну, которому чуж­да жестокость, который хочет жить с семьей, любить и быть любимым, лечить людей, писать стихи:

...Если только можно, Авва Отче,
чашу эту мимо пронеси.
[sms]
Так писал он в одном из стихотворений, выражая свое отно­шение к революции и войне. Юрий Андреевич Живаго — сын разорившегося миллионера, покончившего с собой. Мать рано умерла. Воспитывался у дяди, который был человеком «свобод­ным, лишенным предубеждения против чего бы то ни было не­привычного... у него было дворянское чувство равенства со всем живущим..». Окончив с блеском университет, Юрий женится на любимой девушке Тоне, дочери профессора и внучке дея­тельного фабриканта.

Затем любимая работа. Он становится прекрасным врачом. Еще в университете проснулась у него любовь к поэзии и фило­софии. Рождается сын. Все, кажется, прекрасно. Но неотврати­мо врывается война. Юрий едет на фронт врачом.

Первая мировая война — преддверие и исток событий еще более кровавых, страшных, переломных. Героиня романа Лариса считает, что война «была виною всего, всех последо­вавших, доныне постигающих наше поколение несчастий». Эту мысль автор подтверждает судьбой многих героев. Об одном, большевике Тарасюке, мастере — золотые руки, он рассказывает: «То же самое случилось с ним на войне. Изучил и ее, как всякое ремесло... Всякое дело у него стано­вилось страстью. Полюбил и военное. Видит, оружие — это сила, вывозит его. Самому захотелось стать силою. Воору­женный человек — это уже не просто человек. В старину та­кие шли из стрельцов в разбойники. Отыми у него теперь винтовку, попробуй».

Очень характерна судьба одного красного партизана, Пам-фила Палых. Он открыто признается Юрию Андреевичу: «Много я вашего брата в расход пустил, много на мне крови господской, офицерской, и хоть бы что. Числа-имени не помню, вся водой растеклась. Оголец у меня один из головы нейдет, огольца одного стукнул, забыть не могу, за что я парнишку по­губил? Рассмешил, уморил он меня. Со смеху застрелил, сду­ру. Ни за что».

Это было еще до Октябрьской революции. И ведь Памфил тоже начинает с мировой войны. Но видно, жестокость не для всех проходит даром. Страшна его судьба. Чувствуя возмездие за сделанное, он начинает сходить с ума в тревоге за жену и детей. Наконец, помешавшись, убивает всю семью, которую любил безумно.

Страшно кончается и жизнь Антипова-Стрельникова, быв­шего учителя, добровольцем ушедшего на фронт в первую ми­ровую. В Гражданскую он стал военачальником, слава его гре­мела по Сибири и Уралу. «Он стал лелеять мысль стать когда-нибудь судьей между жизнью и коверкающими ее темными началами, выйти на ее защиту и отомстить за нее. Разочарова­ние ожесточило его. Революция его вооружила.» «Ему дали за жестокость и фанатизм прозвище Расстрёльников.» «Он спо­койно перешагнул через это, он ничего не боялся.» Но Стрель­ников не был партийцем, истинные лидеры революции не лю­били его. Поэтому, когда он выполнил свою роль, его хотят предать трибуналу. Затравленный преследованиями, он при­знается Живаго: «А мы жизнь приняли как военный поход, мы камни ворочали ради тех, кого любили. И хотя мы не принесли им ничего, кроме горя, мы волоском их не обидели, потому что оказались еще большими мучениками, чем они». Так объясня­ется бессмысленность стольких жертв. Стрельников убивает себя. Он никому уже не нужен.

Всего несколько лет прожил после Гражданской войны и Юрий Андреевич, потому что никак не мог приспособиться к новым условиям, которые вполне устроили, например, его бывшего дворника. Он не может служить, потому что от него требуют не ума и инициативы, а лишь «словесный гарнир к возвеличиванию революции и власть предержащих».

Но до окончания войны еще много пришлось перенести невзгод.

Я думаю, что роман Б. Пастернака — это прежде всего книга о высокой любви. Но любовная история происходит на фоне таких страшных событий, что не выдерживает жестоких испытаний. Сначала насильно разлучают Живаго с семьей. Его силой мобили­зуют, а семью отправляют за границу. Угроза трибунала застав­ляет героя расстаться с другой любовью — Ларой. Описание люб­ви Юрия и Ларисы — это гимн отношениям между женщиной и мужчиной. Это идеал отношений мужчины и женщины.

Но жизнь диктует свои законы. «Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников... кровавую колошма-тину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изу­верства белых и красных соперничали по жестокости, попере­менно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножи­ли. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза.»

Размышления о революции в романе доказывают, что это не «праздник угнетенных», а тяжелая и кровавая полоса в исто­рии нашей страны. Сегодня, спустя многие десятилетия, труд­но уже сказать, что же дала она, во имя чего лилась кровь, разделилась страна. Вероятно, она была неизбежна, иного стране не было дано. Не потому ли в день Октябрьской рево­люции многие интеллигенты восприняли ее восторженно, как выход из мира лжи и тунеядства, разврата и лицемерия. Тесть Живаго говорит ему: «Помнишь ночь, когда ты принес листок с первыми декретами... это было неслыханно безоговорочно. Эта прямолинейность покоряла. Но такие вещи живут в перво­начальной чистоте только в головах создателей, и то только в первый день провозглашения. Иезуитство политики на дру­гой же день выворачивает их наизнанку. Эта философия чуж­да мне. Эта власть против нас. У меня не спрашивали согласия на эту ломку».

Идея романа актуальна во все времена: всякая власть долж­на стремиться к тому, чтобы люди были счастливы, но счастье нельзя навязать силой. Счастье каждый человек ищет сам, нет его готового. И нельзя ради даже самых высоких идей жертво­вать человеческими жизнями, радостями, правами, которыми человек наделен от рождения.

Рассказывая о Стрельникове, автор пишет: «А для того, что­бы делать добро, его принципиальности недоставало бесприн­ципности сердца, которое не знает общих случаев, а только ча­стные и которое велико тем, что делает малое». Я понимаю это так, что не следует думать только о всеобщем, а потому ничей­ном благе, но прежде всего делать добро конкретным людям, как бы мало оно ни было. Из капель собирается море. И да здравствует «беспринципность сердца!».[/sms]