Сочинение: Шариков и шариковщина (по повести М. Булгакова «Собачье сердце»)

Тема дисгармонии, доведенной до абсурда из-за вмешатель­ства человека в законы развития общества, с блестящим мас­терством и талантом раскрыта Михаилом Булгаковым в повес­ти «Собачье сердце». Эта идея реализуется писателем в алле­горической форме: незатейливый, добродушный пес Шарик превращается в ничтожное и агрессивное человекообразное су­щество. Именно этот эксперимент профессора Преображенско­го и положен в основу повести.

Профессор Преображенский, немолодой уже человек, живет уединенно в прекрасной благоустроенной квартире. Гениаль­ный хирург занимается прибыльными операциями по омоложе­нию. Но профессор задумывает улучшить саму природу, он ре­шает посоревноваться с самой жизнью и создать нового челове­ка, пересадив собаке часть человеческого мозга. Для этого эксперимента он выбирает уличного пса Шарика.
[sms]
Вечно голодный горемычный пес Шарик по-своему неглуп. Он оценивает быт, нравы, характеры Москвы времен нэпа с ее многочисленными магазинами, трактирами на Мясницкой «с опилками на полу, злыми приказчиками, которые ненавидят собак», «где играли на гармошке и пахло сосисками». Наблюдая жизнь улицы, он делает умозаключения: «Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь»; «Повар попадается разный. Например, — покойный Влас с Пречистенки. Скольким жизнь спас». Увидев Филиппа Филипповича Преображенского, Шарик понимает: «Он умственного труда человек.»», «этот не станет пинать ногой».

И вот профессор совершает главное дело своей жизни — уникальную операцию: он пересаживает псу Шарику гипофиз человека от скончавшегося за несколько часов до операции мужчины. Человек этот — Клим Петрович Чугункин, двадцати восьми лет, судился три раза. «Профессия — игра на балалайке по трактирам. Маленького роста, плохо сложен. Печень расши­рена (алкоголь). Причина смерти — удар ножом в сердце в пив­ной». В результате сложнейшей операции появилось безобраз­ное, примитивное существо, целиком унаследовавшее «проле­тарскую» сущность своего «предка». Булгаков так описывает его внешность: «Человек маленького роста и несимпатичной на­ружности. Волосы у него на голове росли жесткие... Лоб пора­жал своей малой вышиной. Почти непосредственно над черны­ми ниточками бровей начиналась густая головная щетка». Пер­вые произнесенные им слова были ругань, первое отчетливое слово: «буржуи».

С появлением этого человекообразного существа жизнь про­фессора Преображенского и обитателей его дома становится су­щим адом. Он устраивает дикие погромы в квартире, гоняется (по своей собачьей сущности) за котами, устраивает потоп... Все обитатели профессорской квартиры в полной растерянности, о приеме пациентов даже речи быть не может. «Человек у две­ри мутноватыми глазами поглядывал на профессора и курил папиросу, посыпая манишку пеплом.-» Хозяин дома негодует: «Окурки на пол не бросать — в сотый раз прошу. Чтобы я больше не слышал ни одного ругательного слова. В квартире не плевать! С Зиной всякие разговоры прекратить. Она жалуется, что вы в темноте ее подкарауливаете. Смотрите!» Шариков же говорит ему в ответ: «Что-то вы меня, папаша, больно утесняе­те... Что вы мне жить не даете?»

«Неожиданно появившееся... лабораторное» существо тре­бует присвоить ему «наследственную» фамилию Шариков, а имя он себе выбирает — Полиграф Полиграфович. Едва сде­лавшись неким подобием человека, Шариков наглеет прямо на глазах. Он требует от хозяина квартиры документ о прожива­нии, уверенный, что в этом ему поможет домком, который за­щищает «интересы трудового элемента». В лице председателя домкома Швондера он тут же находит союзника. Именно он, Швондер, требует выдачи документа Шарикову, утверждая, что документ самая важная вещь на свете: «Я не могу допус­тить пребывания в доме бездокументного жильца, да еще не взятого на воинский учет милицией. А вдруг война с империа­листическими хищниками?» Вскоре Шариков предъявляет хо­зяину квартиры «бумагу от Щвондера», согласно которой ему полагается в профессорской квартире жилая площадь в 16 ква­дратных метров.

Швондер также снабжает Шарикова «научной» литерату­рой, дает ему на «изучение» переписку Энгельса с Каутским. Человекоподобное существо не одобряет ни того, ни другого ав­тора: «А то пишут, пишут» Конгресс, немцы какие-то...» Вывод он делает один: «Надо все поделить». Причем он даже знает, как это сделать. «Да какой тут способ, — отвечает Шариков на вопрос Борменталя, — дело не хитрое. А то что же: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляет­ся, в сорных ящиках пропитание ищет».

Полиграф Полиграфович быстро находит себе место в обще­стве, где «кто был ничем, тот станет всем». Швондер устраива­ет его заведующим подотделом очистки города от бродячих жи­вотных. И вот он предстает перед изумленным профессором и Борменталем «в кожаной куртке с чужого плеча, в кожаных же потертых штанах и высоких английских сапожках». По всей квартире разносится вонь, на что Шариков замечает: «Ну, что ж, пахнет» известно: по специальности. Вчера котов душили-душили...»

Нас уже не удивляет, что он взялся за преследование бро­дячих собак и кошек, несмотря на то, что сам вчера принадле­жал к их числу. Последовательно «развиваясь», он пишет до­нос-пасквиль на своего создателя — профессора Преображен­ского. Шарикову чужды совесть и мораль. У него отсутствуют нормальные человеческие качества. Им движет лишь подлость, ненависть, злоба..

В повести профессору удалось обратное превращение Ша­рикова в животное. Но в реальной жизни шариковы победили, они оказались живучими. Именно поэтому мы говорим сегодня о таком явлении, как шариковщина. В основе этого социального слоя — самоуверенные, наглые, убежденные в своей вседозво­ленности, полуграмотные люди (если они вообще достойны зва­ния людей). Этот новый социальный класс стал опорой тотали­тарного государства, в котором поощрялись клеветничество, до­носы, просто серость. Воинствующая посредственность — вот основа шариковщины. В повести Шариков вновь превращается в собаку, а в жизни он прошел длинный и, как ему казалось, славный путь, и в тридцатые — пятидесятые годы продолжая травить людей, как когда-то, по роду службы, — бродячих ко­тов и собак.

Собачье сердце в союзе с человеческим разумом — главная угроза нашего времени. Именно поэтому повесть, написанная в начале века, остается актуальной и в наши дни, служит пре­дупреждением грядущим поколениям.[/sms]